Наш дом - Луиза Кэндлиш

Тоби пошевелился. Я выскользнула из постели и пошла варить кофе. Разумеется, к тому времени, как мы собрались и покинули квартиру, я снова пришла в себя, а он ничего не заметил.

– Так что, теперь дети больше не играют с каштанами? – спросил Тоби. – Или слишком заняты: сидят с планшетами и троллят друг друга в интернете?

– Не все, – улыбнулась я. – Некоторые иногда выбираются в реальный мир.

Однако никто не бросался подбирать колючие шарики, лежащие у нас на пути. День выдался замечательный: стояла золотая осень, пожар листвы еще не успел догореть. Сейчас бы сюда Лео с Гарри…

– Может, сегодня какие-нибудь дополнительные занятия в школе? Я собираюсь вытащить своих после обеда. Обязательная прогулка на свежем воздухе.

– Хорошее дело.

У Тоби двое почти взрослых детей, Чарли и Джесс; он видится с ними раз в месяц. Отношения с бывшей женой натянутые, к тому же она переехала в Мидлендс, поближе к родителям.

– Ты, наверное, завел семью совсем молодым, – предположила я. Тоби около сорока, почти на десять лет младше Брама. – Не представляю, как бы я смогла умалчивать о своих детях.

Услышав себя со стороны, я тут же извинилась.

– Я не то хотела сказать! Просто удивляюсь, как тебе удалось смириться с ситуацией.

Тоби не отрывал взгляд от асфальта.

– Если я о них не говорю, еще не значит, что я о них не думаю, – сказал он тихо.

– Да, конечно. Я уверена, ты – замечательный отец.

– Ну это вряд ли, – улыбнулся он. – Просто делаешь все, что в твоих силах, правда?

– Да.

Я еще подумала тогда: а вот Брам бы не сдался так легко, он бы сражался за возможность участвовать в жизни детей… Прекрати сравнивать!

(Сравнение крадет радость – любимая поговорка Мерль. Ох, как же верно!)

И тогда я увидела их, Брама с детьми, под большим каштановым деревом у ворот парка. Волосы у мальчиков были мокрые после бассейна – Брам вечно забывал шапочки, – щеки раскраснелись. Подул ветер, посыпался град зеленых бомбочек. Гарри радостно закричал и вскинул руки, пытаясь поймать хоть один. Лео, как всегда осторожный, отошел было, но Брам затянул его обратно, и хотя мальчик протестовал, его лицо сияло от возбуждения.

Меня они не заметили, а я не стала показывать их Тоби, который шел чуть впереди, уткнувшись в мобильник, – просто молча любовалась зрелищем.

Я до сих пор вспоминаю тот момент и свои ощущения. Тогда я не понимала, откуда взялась легкая нотка грусти, а теперь догадываюсь, что она была связана с утренним чувством: меня оставила последняя бессознательная надежда, что мы с Брамом когда-нибудь помиримся.

Брам, выдержки из файла Word

Я часто вспоминаю субботнее утро, когда я вытащил мальчиков в парк. Наверное, это был последний раз, когда я смог выбросить все из головы и просто наслаждаться моментом. Раньше я ненавидел фразу «наслаждаться моментом» – слишком пафосная, как по мне, хотя надо признать, описание довольно точное. Нет ни прошлого, ни будущего: я вдруг оказался в уголке Элдер-Райз с двумя чудесными ребятишками лишь для того, чтобы ловить каштаны. Я рассказал им, что пару лет назад кто-то прикрепил к дереву табличку «Осторожно, падающие каштаны!» Лео прокомментировал: «Прикольно, если бы ему на башку свалился каштан!», а Гарри добавил: «Ага, и он тут же умер!»

Да, было весело, пока мы не вернулись домой. Не прошло и получаса, как Гарри засадил Лео в глаз, и тому пришлось сидеть с пакетом замороженного горошка. Я взял с них обещание молчать, потому что заранее представлял себе реакцию Фии: «Я так и знала! Не зря же табличку повесили!»

Помню, я все время извинялся перед ними, а они повторяли: «Папа, ты не виноват» – отчасти потому, что всегда обвиняли друг друга, так уж заведено; да и вообще они не знали, за что я на самом деле прошу прощения.

А может, я и сам не знал – до следующего утра.

* * *

Я точно помню момент, когда рука, судорожно цеплявшаяся за скалу, не выдержала, и я стремительно рухнул в пропасть, теряя сознание: в воскресенье, шестнадцатого октября. Я сидел на кухне, играл с ребятами в «Монополию Покемон», одновременно просматривая местные новости на мобильнике.

Слова навсегда отпечатались в памяти, они будут со мной, пока я дышу.

Скончалась в больнице.

После многочисленных операций.

Умер ребенок.

– Пап, отложи телефон! – потребовал Лео с интонациями Фии. – Ты должен сосредоточиться на игре.

Ребенок умер!

– Пап? Мы будем покупать Нидоквин? – спросил Гарри.

– Сам решай, – прохрипел я. – У нас хватит денег?

– Она дорогая, целых 350 покедолларов, – поддразнил его Лео. – Ты до стольки и считать-то не умеешь!

– Еще как умею!

Гарри принялся небрежно пересчитывать деньги, а я почувствовал, как изнутри поднимается ярость – еще немного, и она выплеснется наружу. Я словно воочию увидел, как вскакиваю, переворачиваю стол, рыча по-звериному, бросаюсь на стеклянную дверцу шкафа. Я испугался, что сейчас выплесну всю ненависть к Майку, к Вэнди, к себе – на детей, которых больше всего хотел защитить.

Ребенок умер. Значит, уже не причинение вреда, а убийство по неосторожности или как там еще, не знаю… Главное, виновен я.

Теперь дадут не четыре года, а все десять. Или даже больше.

– Ребята, я на минутку в туалет. Лео, помоги Гарри посчитать наличку.

– Но он же не в моей команде! – возмутился Лео.

– Я кому сказал! – рявкнул я.

И хотя эти двое абсолютно противоположны во всем, на их личиках одинаково отразилось удивление, когда я выбежал из кухни и меня стошнило в ванной.