Собственность нефтяного магната - Виктория Вестич

- Что??

Старик, явно довольный эффектом, усмехается.

- Успокойся, это фигуральное выражение. Естественно, отпрыск Шахова мне не нужен. Мне нужно только его наследство.

- Наследство? – уточняю я, непонимающе хмурясь.

Что за игру затеял Эрнест?

- Именно, - кивает, - Он ведь наследник Рустама, а у него, поверь, есть, что наследовать. От тебя потребуется лишь поставить пару подписей как матери наследника в документах о передаче прав – и все. Ты свободна, твой ребенок тоже. Никто никогда его у тебя не отберет.

Я ожидаю чего угодно, но только не этого. Сначала я пялюсь на мужчину непонимающим взглядом, отказываясь верить в мысль, что пришла в голову. Наследство… имущество ведь переходит к другому человеку, только если…

- Подождите… - севшим голосом, разволновавшись, спрашиваю я, - то есть… вы хотите убрать Шахова?

Эрнест цыкает недовольно и качает головой.

- О чем ты говоришь, Алиса? Это же подсудное дело, - но улыбочка у него ледяная, настолько, что мороз по коже пробирает, - Знаешь, какая сейчас жизнь пошла? Никто не знает, что его завтра ждет. Вдруг кирпич на голову свалится? Всякое ведь бывает. Несчастные случаи сплошь и рядом происходят.

Я замолкаю, расширившимися глазами глядя на мужчину, а у самой внутренности как будто обручем сжимает, сдавливает нехорошо так.

- Никто не одобрит такую сделку, - говорю тихо.

- У тебя контрольный пакет акций, ты можешь распоряжаться им, как захочешь, - возражает Эрнест, - к тому же все вопросы с документами я возьму на себя, все эти согласия от опеки на отказ и прочее – все пройдет гладко, поверь мне.

Смирнов так спокойно обо всем рассуждает, что я, не выдержав, даже голос повышаю от того, на что именно он меня толкает.

- Вы мне поучаствовать в убийстве человека предлагаете! Отца моего ребенка!

- Что ты такое говоришь! – машет руками Эрнест, - Сказал же, просто подписи в документах поставишь, когда время придет, дай бог Рустаму Вячеславовичу жить еще сто лет.

Он заговаривает мне зубы, причем как маленькой еще не соображающей девочке. Как дядя, предлагающий пойти к нему домой, где он покажет котенка и угостит горой конфет – заманчиво, но ничем хорошим не закончится. Это настолько очевидно, что я даже замолкаю от наглой лжи.

- Я ведь, по сути, большое одолжение тебе делаю, - мягко уговаривает Эрнест, - Никто не поможет тебе, вылетишь, как пробка из дома Шахова, когда станешь не нужна. Это ведь услуга за услугу – ты мне, я тебе. Я помогаю сбежать от тирана и воссоединиться со своим обожаемым единственным малышом, ты – всего-то черкнешь пару подписей в документах. И все довольны! Всё остальное уже тебя не касается.

- Мне надо подумать, - отрезаю я сухо.

- Думай, конечно. Времени на это у тебя предостаточно, - ухмыляется Эрнест и передает мне визитку с номером, - возьми. Выучи номер наизусть и выброси, если проблем не хочешь. Ну или просто выброси, как только выйдешь из машины, если вдруг не хочешь со мной дел иметь.

Машина плавно останавливается и, приподнявшись, старик постукивает по плечу сидящего впереди охранника.

- Виктор, проводи девушку.

Повернувшись ко мне, Эрнест улыбается и склоняет голову:

- Всего хорошего, Алиса.

Я одариваю его напоследок взглядом и открываю дверь, чтобы выйти, но в спину летит ленивое:

- Кстати, по поводу цепного пса Шахова…

Остановившись у раскрытой двери, я оборачиваюсь к Смирнову и уточняю:

- Тимура Жукова?

- Да. Слушайся его и не вставляй ему палки в колеса.

- Это… это что, ваш человек?

Старик лишь улыбается сухо, и охранник захлопывает передо мной дверь машины.

Меня не провожают далеко, буквально до тротуара и тут же охранник возвращается назад, чтобы его не заметили. Еле заставив себя не обернуться на припаркованную машину Смирнова, я уверенной походной направляюсь прямо к Тимуру, что только что вышел из магазина рядом. Видимо, искал меня уже там. Жуков сбегает по ступенькам и быстрым шагом направляется в противоположную сторону.

- Эй! – окликаю его.

Тимур тормозит резко и, развернувшись, почти бегом направляется ко мне. Как раз в этот момент к нам подбегают и два охранника.

- Ты где была?! – почти рычит Жуков.

- Потерялась, - пожимаю плечами, стараясь выглядеть как можно спокойнее, - Я же не знаю толком этой части города. Рустаму стоит знать, как ты плох в охране. А если бы рядом оказался кто-нибудь, кто в живот меня толкнул? – специально говорю как можно недовольнее, - Может, мы уже пойдем? Я замерзла.

Лучшая защита – это ведь нападение, верно? Вот я и нападаю. А сама слежу за реакцией Тимура на мои слова. Его лицо остается непроницаемым, он только взглядом меня пронзает недолго, а затем хмурится и сухо говорит:

- Идем.

Я пытаюсь понять по мимике, жестам, хоть по какому-нибудь малейшему признаку, что Жуков в курсе того, что сейчас произошло. Стараюсь присматриваться к нему максимально не подозрительно и замечаю, что Тимур действительно провожает взглядом отъезжающую с парковки машину Эрнеста. Вот только сам этот факт, конечно, ни о чем не говорит. Может это просто случайность? Или, может, он просто обстановку так оценивает? Жуков же отвечает за мою безопасность. Пытаясь разобраться, я путаюсь еще больше, но напрямую спросить точно не могу, учитывая, что мы нигде не остаемся одни.

Кровь для анализа в клинике берут очень быстро и совсем скоро мы уже направляемся в место, где я живу теперь. После всего, что было, язык не поворачивается назвать его домом. Дом – это когда ты чувствуешь себя в безопасности, а я себя так не ощущаю практически нигде. Знаю, что Рустам меня везде достанет, и он уже это доказал.

Из-за срочности результат теста готов уже на следующий день, но мне о нем, конечно же, не докладывают. Про сроки я узнала еще в клинике, а что ДНК ребенка и Шахова будут совпадать почти на сто процентов, я и так знала. А раз ко мне никто не пришел со скандалом и не вышвырнул из дома, значит, так и есть.

Я выжидаю несколько дней, веду себя тихо и стараюсь не пересекаться с Рустамом лишний раз. На самом деле поговорить нужно, но я тяну время, давая мужчине остыть. Знаю, какой он вспыльчивый и жесткий, если я сразу после побега к нему приду, то ничего хорошего из этого не выйдет. Зато у меня появляется время обдумать разговор со Смирновым. Я постоянно воспроизвожу его в голове, прокручиваю диалог и чем чаще вспоминаю его, тем больше он мне не нравится.

Очевидно, что для себя Эрнест придумал беспроигрышную схему. Скажу я сейчас Шахову обо всем – каков шанс, что он мне поверит, а не решит, что я пытаюсь хоть как-то выкрутиться или выслужиться перед ним? А если и поверит, поменяет ли это что-нибудь? Вдруг Рустам просто… меня уберет, как мать ребенка, ту, что способна будет его имуществом распоряжаться? Ведь родных, насколько я знаю, у Шахова больше нет…