Собственность нефтяного магната - Виктория Вестич

К Шахову. И к моему сыну.

Первым делом я перекусываю в ближайшей забегаловке обычным пирогом и горячим чаем. Я такая голодная, что даже вкуса еды не чувствую из-за того, что не прожевываю ее почти, глотаю, обжигаясь чаем. У меня нет времени даже на это, но поесть нужно, иначе я просто грохнусь в обморок.

- Голодная, да? – слышу рядом с собой чей-то голос.

Подняв голову, встречаюсь взглядом с миловидной девушкой среднего роста в забавном полосатом свитере. Ее волосы гладко зачесаны в хвост, а взгляд серых глаз скользит по мне сочувственно.

- Вот, угощайтесь, - она оставляет на моем столике тарелку с пышным пирогом и мягко улыбается.

- Не надо, что вы, девушка… - растерянно бормочу я, не зная, как реагировать на такое внезапное проявление доброты.

- Все нормально. Кто знает, может и вы потом кому-нибудь поможете. Хорошего дня вам.

- Спасибо, - благодарю сдавленно и, опустив голову, глотаю подкатившие к горлу слезы, провожая ее глазами. Удивительно, но это небольшое происшествие вселяет в меня какую-то особую надежду, что все будет хорошо. Пока встречаются хоть немного неравнодушные люди, мир не совсем потерян.

Пока я доедаю порцию пирога, размышляю над дальнейшим планом действий. И невольно думаю о выражение, которое многие говорят: выбор есть всегда. И у меня он вроде бы тоже есть: приехать по адресу, что дали в полиции, на вокзал, и уехать. Или же потратить большую часть денег на такси до частного элитного поселка и попытаться встретиться с Рустамом.

Хмыкаю себе под нос. Это все-таки ложь, что выбор есть всегда. И советы выбирать меньшее зло тоже могут катиться к черту, потому что в моем случае это значит исчезнуть из города и забыть все, как страшный сон. Не высовываться, не показываться, молчать. Вот только я знаю, что каким бы правильным этот путь ни казался, я всегда выберу тот, который ведет к моему ребенку. Любая мать его выберет.

На такси до элитного поселка, где находится дом Шахова, я трачу почти все деньги. Для меня это билет в один конец – без своего сына я никуда не уеду, я не брошу его здесь одного. Пусть я не была совсем маленькой, когда умерла мама, но я знаю, каково расти, когда у тебя практически никого нет родного. Когда не у кого искать поддержки и защиты, некому плакать. И ты, закрывшись в комнате, думаешь и плачешь не о своей первой любви, а о том, что другие вот возвращаются домой, а у них там мама… и они могут ее обнять крепко-крепко, прижаться, и ничего больше не надо, вообще. Ни за что не дам моему сыну через это пройти.

На удивление, КПП на въезде в поселок мы проезжаем без каких-либо задержек. Охранник интересуется, к кому мы едем, бросает на меня внимательный взгляд, когда я называю фамилию Шахова, и открывает перед машиной шлагбаум. Расплатившись за такси, я сразу же иду к воротам и нажимаю кнопку звонка. Они открываются автоматически и я, не теряя ни секунды, тут же быстро юркаю в уже знакомый двор.

- Где мой ребенок?? – спрашиваю у подошедшего охранника.

Он, видимо, новичок, потому что растерянно оглядывается на Демьяна – мужчину, который подменял Тимура, когда того не было в доме. Он прожигает охранника тяжелым взглядом и тут же преграждает мне путь. Я пытаюсь обойти его, но Демьян бесцеремонно перехватывает мою руку и отталкивает. Никакой любезностью от его действий больше даже не пахнет.

- Алиса Дмитриевна, - сухо произносит он, - Вам лучше уйти, пока Рустам Вячеславович не увидел вас. Кто ее пустил сюда? – рявкает он уже на подоспевших от домика охраны парней.

- Простите, я… я тут первый день, - блеет робко тот увалень, что встретил меня у ворот.

- Рустам! Рустам, пожалуйста! – кричу я, не обращая больше никакого внимания на них всех. Сами пусть разбираются, я тут не за этим.

Вижу, что его машина припаркована у гаража, значит, он дома.

- Рустам!!! – в полный голос ору я, дергаясь в сторону, но Демьян тут же перехватывает больно за предплечье, удерживая на месте.

Шахов не заставляет себя ждать, выходит на крыльцо, складывает руки на груди.

- Какого черта эта оборванка делает здесь? – рыкает он в сторону охраны, даже не глядя на меня, - Почему вы ее еще не выгнали взашей?

- Рустам! Прошу! Просто дай мне взглянуть на ребенка! – пытаясь вырвать руку, рвусь вперед, - Мне ничего от тебя не нужно, только увидеть сына – и все! Пожалуйста… Пожалуйста, Рустам, я ведь его мать…

- У Ильи нет матери, - чеканит Шахов холодно, переводя на меня глаза всего на секунду, - Убирайся.

Застываю на месте. Илья… вот, значит, как он назвал моего сына…

- За что ты так со мной? – не выдержав, надтреснутым голосом спрашиваю я, еле подавляя рыдания, - Мне ведь ничего не нужно! Только сын… клянусь. Можешь забрать все, я…

- Увезите ее отсюда и проучите, - игнорируя меня напрочь, сухо приказывает Шахов, - Чтобы нос сюда боялась показать снова. Демьян. Если явится сюда – с тебя спрошу.

Развернувшись, мужчина скрывается в доме. Я рыдаю, умоляя Рустама передумать, когда один из амбалов хватает меня за шкирку и, встряхнув, тащит к стоящему неподалеку внедорожнику. Меня запихивают внутрь силой, просто швыряют в салон. Рядом со мной и на водительское место садятся охранники. Я дергаюсь к двери, намереваясь если не выбраться, то хотя бы опустить стекло и хоть как-то попытаться еще докричаться до Шахова. Вдруг он послушает, вдруг изменит свое решение… Но меня хватают за шею, сжимают пальцы больно, не жалея, заставляя сжаться, и приказывают молчать.

Я не знаю, куда мы едем, потому что от слез даже дороги не разбираю. Но не особо далеко, по ощущениям – всего минут семь. Наружу меня вытаскивает за шкирку сидящий рядом охранник, отталкивает так, что, не удержавшись, я падаю на землю, до крови стесывая ладони. Опомниться не дают – тот, что сидел за рулем, наматывает хвост на кулак и больно дергает за волосы вверх.

- Слушай сюда, цыпочка. Внимательно слушай. Тебе сказали что? Что сказал тебе Шахов? – рычит амбал, - говори, тварь, иначе хуже будет!

Пощечина приходится прямо по щеке и части рта. Я тихо плачу, ощущая, как струйка крови стекает вниз.

- Не приходить… - хриплю онемевшими от удара губами.

- А еще что? Что у этого ребенка нет матери, - подсказывает мужчина и резко дергает за волосы снова, - Ну! Повтори!

Я хватаюсь за его руку, потому что ощущение такое, словно он вот-вот снимет с меня скальп. Слезы просто текут, не переставая, но краем глаза я замечаю кое-что похуже: как тот, что меня держит, нарочито медленно отводит край пиджака назад, позволяя мне увидеть запрятанный в кобуру пистолет. Не сомневаюсь, что боевой.

- У Ильи нет матери, - всхлипываю тихо.

- Еще раз! Громче, дрянь! – с непонятно откуда взявшейся яростью и злостью скрипит зубами амбал.

- У… Ильи… - давясь рыданиями, повторяю я громче, скуля, когда охранник слишком высоко поднимает меня за волосы, буквально отрывая от земли на пару сантиметров, - нет…