Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине - Вальтер Скотт

– Ради Мерлена и Могиса, удержите вашего четвероногого демона, – ответил грубый, отвратительный голос, – иначе я не подойду к вам.

– Скажи, кто ты, желающий подойти ко мне?! – воскликнул рыцарь, внимательно всматриваясь в приближавшуюся фигуру, которой он, однако, не мог рассмотреть в темноте. – Берегись: твоя жизнь здесь в опасности!

– Говорю вам, удержите вашего дьявола, если не хотите, чтобы я проткнул его стрелой.

В ту же минуту сэр Кеннет услышал звук натягиваемой тетивы.

– Оставь тетиву и скажи мне, кто ты, а то, клянусь святым Андреем, – вскричал шотландец, – кто бы ты ни был, я не пощажу тебя!

При этих словах он схватил свое длинное копье и начал махать им в воздухе, как бы готовясь к отражению. Вскоре, однако, он устыдился своей поспешности, когда узнал в приближавшейся безобразной фигуре карлика, виденного им в Энгаддийской пещере. Вспомнив о всех видениях в ту достопамятную ему ночь, он велел успокоиться собаке, которая, ворча, послушно улеглась у знамени.

Уродливое существо, не страшась больше своего грозного неприятеля, начало взбираться по уступам на довольно крутой холм Святого Георгия; сильно запыхавшись, карлик наконец достиг площадки. Затем с важным видом он отдал сэру Кеннету военное приветствие, перекинул в левую руку свой маленький детский лук и протянул правую сэру Кеннету. Не получив от него ожидаемого ответа, он вскричал диким, резким голосом:

– Воин, отчего ты не отдаешь чести Нектабанусу? Как ты мог забыть свой долг?

– Великий Нектабанус, – отвечал рыцарь, желая польстить карлику, – такая оплошность непростительна была бы тому, кто тебя уже видел однажды. Однако, извини меня, что я, будучи на страже под ружьем, не воздаю чести такому грозному существу: ведь ты мог бы воспользоваться моей оплошностью и обезоружить меня. Знай, что я в глубине души уважаю твое достоинство.

– Я доволен, – сказал Нектабанус, – но я пришел к тебе с предложением немедленно следовать за мной и явиться к пославшим меня.

– Сэр Нектабанус, – возразил рыцарь, – я не могу согласиться на это, так как должен оставаться здесь до восхода солнца. Потому прошу извинить меня.

При этих словах он снова начал прохаживаться около знамени, но карлик продолжал свои настойчивые просьбы.

– Послушай, сэр рыцарь, – сказал он, загородив ему дорогу, – ты должен повиноваться мне, этого требует твой долг, вспомни ту, которая красотой и величием своим подобна неземным существам.

На минуту поколебался сэр Кеннет, но тотчас отклонил возникшее у него предположение: «Невозможно, – думал он, – чтобы любимая девушка выбрала для своего поручения такого посланника». Однако сказал уже менее уверенным голосом:

– Не шути, Нектабанус, и ответь сейчас же, но не обманывай меня: знаменитая особа, о которой ты говоришь мне, не та ли это карлица, которую я видел в энгаддийском приделе, усердно помогавшая тебе подметать пол?

– Неужели ты мог подумать, тщеславный рыцарь, чтобы та, к которой устремлены все наши помыслы, которая разделяет со мной царское величие, могла унизиться до того, чтобы отправить меня как посла к вассалу? Нет, хотя честь, оказываемая тебе, велика, но ты не заслужил еще внимания той, в глазах которой могущественные властители кажутся пигмеями. Взгляни, – прибавил он, подавая ему перстень, украшенный драгоценным камнем, – узнаешь ли ты этот предмет? И теперь можешь ли ты ослушаться приказания пославшей меня?

При бледном свете луны рыцарь тотчас узнал перстень: он видел его на руке любимой девушки. Если даже его и охватило минутное сомнение, то красная ленточка, привязанная к кольцу, полностью рассеяла его. Это был любимый цвет Эдит, часто сам он на турнирах выбирал его и одерживал победы.

Кеннет был изрядно изумлен, увидев это драгоценное кольцо в руках безобразного карлика, а тот с важным видом, подобающим человеку, ясно сознающему всю важность своей миссии, вскричал громким голосом, потрясая огромной головой:

– Осмельтесь теперь отказаться идти со мной и не повиноваться моим приказаниям!

– Заклинаю тебя всем для тебя священным, – сказал рыцарь, – скажи мне, кто дал тебе этот перстень? Хоть на одну минуту сосредоточь свои мысли на моих словах и объясни мне, кто прислал тебя и в чем состоит твое поручение. Будь осторожен, знай, что все это для меня очень важно и что я не потерплю шуток с твоей стороны.

– Дерзкий и безрассудный рыцарь, неужели тебе неясно, что ты удостоился внимания принцессы и что для своего поручения она избрала короля? Мы не дадим тебе дальнейших разъяснений. Повелеваем тебе именем владетеля этого перстня следовать за нами и предстать перед той, которой он принадлежит. Каждой лишней минутой промедления вы нарушаете данную вами клятву.

– Добрый Нектабанус, подумай хорошенько о том, что ты говоришь. Знает ли та особа, какая обязанность возложена на меня в эту ночь? Знает ли она, что моя жизнь… – но стоит ли говорить о моей жизни? – Знает ли она, что честь моя зависит от охраны этого знамени? Может ли она желать, чтобы я нарушил свой долг даже ради свидания с нею? Но нет, этого быть не может. Принцесса хотела, вероятно, испытать своего рыцаря, в чем меня убеждает и то, что именно тебя она избрала для этого поручения.

– Что же, не верьте мне, – сказал Нектабанус, повернувшись и собираясь уйти, – мне, право, мало дела до того, исполните ли вы желание благородной особы или нет. Прощайте!

– Остановись! – воскликнул рыцарь. – Остановись на минуту! Ответь мне лишь на один вопрос, где находится пославшая тебя особа и близко ли она от нас?

– При чем тут расстояние? – ответил карлик. – Неужели ты думаешь получить более высокую награду за бóльшее расстояние? Неужели ты думаешь, что с тобой расплатятся, как с юнцом? Знай же, недоверчивый человек, что дама, неизменно носящая его и пославшая этот перстень тебе, недостойному вассалу, находится от нас на расстоянии пущенной из моего лука стрелы.

Сэр Кеннет еще раз взглянул на перстень, будто желая увериться в его подлинности.

– Скажи мне, – спросил он, – надолго ли мне придется отлучиться?

– На долгое ли время… – повторил Нектабанус протяжным голосом. – Что ты называешь временем? Я его не вижу, не чувствую, не осязаю, это пустой призрак, фикция нашего ума, – цепь мгновений, измеряемых ночью звуком колокола, а днем – тенью солнечных часов. Знай же, что истинный рыцарь измеряет время свое подвигами в честь Бога и дамы своего сердца.

– Святую истину ты провозгласил, – сказал рыцарь, – хоть я не ожидал ее от тебя. Но скажи, затем ли меня требуют, чтобы возложить на меня поручение, и точно ли нужны мои услуги? Быть может, это свидание можно отсрочить до восхода солнца?

– Она требует твоего присутствия сию же минуту, – ответил карлик, – ты должен быть у нее прежде, чем десять песчинок успеют пересыпаться в песочных часах. Слушай же, недоверчивый рыцарь, вот ее собственные слова: «Скажи ему, что рука, выронившая розы, может даровать и лавры».