План битвы - Дмитрий Ромов

пяти и обалдеваю. Это же… сын генсека…

17. Планы партии — планы народа

Георгий Леонидович встаёт и протягивает руку для пожатия. Спокойный, скромный, без понтов. Я, честно говоря, так его и представлял по немногочисленным публикациям, попадавшимся мне в своё время. В будущем, разумеется. Он сейчас, кажется, в каком-то министерстве работает. В каком вот не помню…

Мы присаживаемся, Жора садится в кресло, а мы с генералом — на диван. Мягкая мебель выглядит массивно, кожаная с деревянными подлокотниками, она хорошо бы смотрелась в охотничьем домике.

В квартире большие окна и высоченные потолки. Чем выше статус жильца, тем больше нужно простора над головой. Интересно, насколько высокие потолки дома у Жоры и у его папы.

Хрустальная чешская люстра светит ярко, переламывая и заставляя лучи света искриться и сверкать бриллиантовым сиянием. Картины на стенах, некоторые из которых потемнели от старости, намекают, что род Скударнова, по крайней мере, ничуть не младше этих полотен.

— Хорошо у вас, Даниил Григорьевич, — говорю я.

— Нравится? — усмехается он. — Картины достались вместе с женой, в качестве приданного. Она у меня голубых кровей, бабка фрейлиной была.

— Нет лучшего доказательства справедливости ленинской теории, — говорю я, улыбаясь, — чем следование ей представителей слоёв правящего класса прошлой эпохи.

Генерал смеётся:

— А ты куда поступать-то будешь? Или поступил уже?

— Поступил, — говорю я. — В торговый институт. У нас в городе филиал имеется.

— В торговый? — удивляется Жора. — Довольно редкий выбор для молодого человека с явными наклонностями дипломата.

— Ну, — пожимаю я плечами. — Я в этом учебном году подрабатывал в гастрономе и понял, что в сфере торговли нам есть, куда расти. Нужны заинтересованные и образованные, конечно же, кадры для многочисленных улучшений. Понимаю, что нужно улучшить, короче говоря.

— Смотри какой, — улыбается генерал, — оптимист. Да, Жор?

— Это точно, — усмехается тот. — Мечты и максималистский подход, молодость и горячность. Это я без шуток говорю. Достойная у нас смена подрастает.

Хо-хо! Не то слово.

Сделать нам, друзья предстоит

Больше, чем сделано.

Кто же это там говорит:

— Молодо-зелено

— Так нам такие и нужны, — подтверждает Скударнов, — горячие сердцем. Ладно, пойдёмте на кухню. У меня там голубцы взывают к справедливости. Уж не обессудьте, не сам приготовил, сестра надо мной шефствует. Егор, ты как насчёт коньячка?

— Коньячку всегда рад, — отвечаю я с улыбкой, — но сам не пью. Спортсмен. Вы на меня не обращайте внимания, пожалуйста.

— А мы выпьем. Да же, Жорик?

Выходя из гостиной, я останавливаюсь перед небольшим комодом, на котором расставлены рамочки с фотографиями. Это, похоже, семья.

— Можно посмотреть? — спрашиваю я у Скударнова.

— Конечно, — кивает он.

— Это дети?

— Да, дочь с мужем.

— Красивая пара. Лётчик.

— Лётчик, да. Отличный парень. А это я с супругой. А это в Афганистане с бойцами.

На этой фотографии Скударнов в афганке стоит в кругу офицеров и рядовых бойцов. Хорошая фотка, не постановочная. Видно, что обстановка непринуждённая, настоящая иллюстрация боевого братства.

Моё внимание привлекает фотография, где генерал на охоте — ружья, улыбки и трофеи. Здесь он тоже стоит в окружении нескольких интересных людей. Рядом с ним Жора с папой и щуплый мужичонка, егерь, должно быть. Леонид Ильич жмёт ему руку и что-то говорит с улыбкой. Я беру рамочку, чтобы рассмотреть получше и она рассыпается у меня в руках.

— Ой… простите, пожалуйста…

— Ничего-ничего, — посмеивается генерал. — Это рамка такая, надо её заменить давно, разваливается постоянно.

Я неловко пытаюсь её собрать.

— Да положи ты её, Егор, — машет рукой Скударнов. — Я потом соберу, ты не знаешь как.

— Извините, Даниил Григорьевич.

— Да не извиняйся. Брось, тебе говорю, пошли на кухню.

Он говорит и выходит из комнаты вместе с Жорой, а я всё пытаюсь собрать рамку, но у меня ничего не выходит, и тут я замечаю, что в неё вставлены две фотографии. Под той, что я рассматривал лежит точно такая же.

И это здорово, потому что, мне в голову тотчас приходит идея, как её можно использовать и я, недолго думая, забираю вторую фотку себе и кладу во внутренний карман. А уже после этого иду на просторную кухню и усаживаюсь за стол.

Старшие товарищи пьют коньяк, а я — «Боржоми».

— Голубцы отпадные, — хвалю я. — У меня бабушка такие делала.

— Серьёзно? И откуда твоя бабушка родом?

— Из Воронежской области, практически с Дона.

— Ты что, откуда это?

— Россошанский район, километров пятнадцать от Россоши, хутор небольшой неподалёку от Евстратовки. Раньше деревня была, а теперь один только двор и остался.

— Ну, ты даёшь, Егор Брагин. А ты сам-то бывал в тех местах?

— Отец возил несколько раз, когда я маленький был совсем, в пять-семь лет. Интересно так с опустевшей деревней, стоят брошенные дома, сады большие, всё травой в пояс поросло, а ты идёшь, как по руинам прошлых цивилизаций.

— И как тебе там, в тех краях?

— Мне очень нравилось, особенно арбузы, дыни, яблоки и узвар, концентрированный компот из сухофруктов. Плюс живность — щенки, котята, цыплята. Да… ещё запах самогона на перегонке. Ну, и пышки на сливочном масле, сепаратор, сметана, мотоцикл с коляской, запах бензина… Всего и не упомнишь сразу, видите, от одного вашего вопроса сколько воспоминаний нахлынуло, сорокапятилетней давности.

— Ну-ну, — хмыкает он на заявленную давность. — А я ведь и сам из тех краёв, из Новой Калитвы, мог бабушку твою знать даже. Это ж вообще рукой подать от Евстратовки.

— Она лет через пять после войны уехала оттуда с дедушкой моим. А в оккупации там находилась. Анна Ивановна Кузнецова.

— Не, не слыхал. Знал одного Кузнецова, но он бобыль был… А во время войны я к партизанам ушёл, мне в сорок втором шестнадцать исполнилось… Да уж, Брагин, я-то думаю, с чего это ты лихой такой парень, и не казак вроде, а ты вон оно что, почти земляк мой.

— Ну, сам-то я уже на сибирской земле рождён.

— Ничего, казачья кровь всегда проявится, — улыбается Скударнов. — Ты, Егор, вот что скажи, помнишь, я тебе говорил про старца вашего?

— Да, про деда Матвея, помню, конечно.

— Мы с Георгием Леонидовичем хотим приехать к вам, с ружьишком по тайге походить, ну и к деду этому заглянуть, уж больно интересные о нём легенды ходят.

— Приезжайте, — киваю я. — Точно не пожалеете. И охоту организуем, и рыбалку сумасшедшую, и к старцу съездим. Когда вы хотите? Я узнал, с августа можно на медведя и на кабана. С конца августа на птицу, остальное с осени.

— Да вот, хотели бы в ближайшее время, может через недельку.

— А вам можно уже? — удивляюсь я.

— Так, сам же сказал, — улыбается генерал, — надо двигаться, под лежачий камень вода не течёт. Да, к тому же, у Георгия Леонидовича расписание напряжённое, и он сможет только в определённое время.

— Понятно, — киваю я.

— И ещё такой момент, — говорит Жора, — мы бы хотели как-то… как-то незаметно, не привлекая внимания проскользнуть.

— Поэтому я на тебя и насел, — усмехается Скударнов, — чтобы не обращаться во всякие там органы, понимаешь? Жора у нас человек известный в определённых кругах, а маниловщину всяческую, ну, или как назвать, когда руководители всех мастей хотят любовь завоевать… В общем, он это не любит.

— Хорошо понимаю, — серьёзно говорю я. — Можем вообще сделать таким образом. Прилетите в Новосибирск, встретим вас на такси, а потом пересядем уже на нашу машину, чтобы по номерам не понятно было, куда вы направляетесь. И всё, оставим всех с носом и про старца никто не догадается даже. С другой стороны, если не таиться, у губернатора можно вертолёт попросить, а так придётся на машине ехать и может быть даже грузовой, от погоды будет зависеть. В августе дожди не редкость, дороги может размыть.

— Какого губернатора? — удивляется Георгий Леонидович.

Да, действительно, какой такой губернатор? Надо же, сколько уже живу, а с языка всё норовит сорваться какая-нибудь глупость. Я улыбаюсь.

— Ну, это я так, по старорежимному, уж простите. Первого секретаря имел в виду.

— А генсек тогда, по-твоему, царь-батюшка? — спрашивает он.

— Нет, — смеюсь я, — что вы, с ужасами царизма мы давно покончили, Леонида Ильича я бы так ни за что не назвал.

— Ну-ну, — хмыкает Жора. — Думаю, без вертолёта мы с радостью обойдёмся, да Даниил Григорьевич? Нам эта помпа и шумиха с привлечением… губернатора не нужна. А на счёт того, чтобы прилететь в Новосибирск, идея неплохая, надо подумать. Сколько от него до вас ехать?

— Часа три, — говорю я. — Пробок у нас не бывает.

— Ну, это понятно, пробки только у буржуев, — усмехается сын вождя.

— Можем вас