Женщина-лисица. Человек в зоологическом саду - Дэвид Гарнетт

Но прежде чем возвратиться в свое привычное помещение, Кромарти выслушал кучу новостей от смотрителя, который сообщил их ему весьма осторожно, хотя и не представлял себе до конца, насколько они важны для больного.

Смотритель так смущался, рассказывая ему новости, так хвалил его и так подробно распространялся о том, насколько Зоологическое общество чувствует себя обязанным Кромарти, что последний с трудом успевал следить за его сбивчивой речью. Наконец он понял суть дела, сводившуюся к следующему.

Опыт с человеком имел успех, значительно превзошедший ожидания членов комитета; а посему комитет решил этот опыт продолжить и выставить на показ второго человека — африканской расы. Общество пригласило его два или три дня тому назад, а поселило лишь сегодня. Общество намерено организовать «Человеческий дом», который включал бы образцы различных человеческих рас: бушменов, жителей Полинезии и других, в национальных костюмах, но такое собрание, естественно, можно было составить лишь постепенно и по мере того, как представится случай.

Смущение бедного смотрителя, пока он излагал все это, было столь велико, что Кромарти думал лишь о том, как бы ему помочь, и хотя он пережил весьма неприятное ощущение, услышав о негре, он постарался немедленно подавить его в себе. Убедившись, что Кромарти не возражает против всех этих новшеств и, более того, совершенно безразлично относится к ним, смотритель перестал смущаться и не смог скрыть своей радости.

Он глубоко вздохнул, вытер пот большим шелковым платком, его честное лицо просияло, он схватил Кромарти за руку, затем за обшлаг рукава и, теперь уже со смехом, все рассказывал, как он противился новому проекту изо всех сил, думая, что Кромарти будет возражать, и не знал, как сообщить ему новость, когда проект получил одобрение.

Он уверял, что не спал две ночи, обдумывая все это, но теперь, узнав, что Кромарти отнесся к проекту с пониманием, почувствовал огромное облегчение.

— Я величайший глупец в мире! — воскликнул он. — У меня слишком богатое воображение. Я всегда представляю себе, как другие будут волноваться, а затем выясняется, что дело не стоило и выеденного яйца, и волновался только я… — Смотритель рассмеялся. — И так всю жизнь! Прекрасно, теперь-то я займусь этим новым «Человеческим домом», потому что идея великолепная. Я чувствовал это с самого начала, но не мог отделаться от мысли, что вам это будет неприятно.

Кромарти не выказал энтузиазма, он просто сказал себе, как часто говорил прежде, что должен исполнять условия договора с зоологическим садом до тех пор, пока сад исполняет свои, и что в данном случае условия контракта не нарушены.

Однако, вернувшись к себе в клетку и увидев по соседству чернокожего мужчину, — тот чистил черную шляпу — Кромарти с трудом сообразил, что это и есть новый экспонат, о котором говорил ему смотритель. Этот угольно-черный негр был веселый малый. На нем была полосатая, розовая с зеленым, рубашка, костюм горчичного цвета и добротные кожаные ботинки. Когда Кромарти появился, он повернулся к нему и сказал:

— Прибыл знаменитый инвалид. — Затем подошел к решетке, разделявшей их и продолжил:

— Позвольте мне поздравить вас с возвращением в жилище, которое носит теперь название «Человеческий дом». Возьму на себя смелость представиться — Джо Теннисон. Я искренне рад познакомиться с вами, мистер Кромарти, и счастлив, что мой сосед — человек!

Кромарти сухо поклонился, вежливо сказав «добрый день», но негр вовсе не был обескуражен и снова приблизился к решетке между их клетками.

— Теперь весь этот мусор собираются выбросить, — пояснил негр, указывая на шимпанзе, находившегося за спиной у Кромарти. — Этих милых зверушек больше не будут держать вместе с нами; иначе они откусят нам всем пальцы.

Кромарти повернулся и взглянул на шимпанзе. Это животное всегда казалось ему довольно симпатичным, но теперь, когда его новый сосед Теннисон заговорил с ним, маленький уродливый зверь стал ему еще милее. Право же, он куда охотнее увидел бы сейчас на прежнем месте старого орангутанга, чем своего соседа, этого несносного болтливого парня, снисходительно поглядывавшего на животных.

С минуту Кромарти оставался в недоумении и не знал, как прервать поток слов Теннисона. Он слушал его молча, а через некоторое время с облегчением вздохнул, увидев Коллинса с рысью, которую поместили в ее старую клетку в «Кошачьем доме», когда Кромарти был ранен.

Радость друзей, вновь оказавшихся вместе, была безгранична, и каждый проявлял ее сообразно своему характеру. Сначала рысь прыгнула на Кромарти так стремительно, будто хотела сбить его с ног, затем начала громко мурлыкать и тереться о него, вертясь вокруг, и наконец прыгнула прямо на руки своему другу, облизала ему лицо и волосы, на минуту свернулась, словно собралась уснуть, но тотчас же спрыгнула вниз. Затем она стала бегать по клетке, обнюхала углы, вскочила на стол и решила, что все обстоит вполне благополучно.

Когда Джо Теннисон окликнул ее, рысь прошла мимо, даже не взглянув на него, так же, как и ее друг, ибо, как только Кромарти услышал, что негр снова обращается к нему, он покачал головой и прошел в свою спальню. Однако там он призадумался над тем, что этот негр станет теперь его компаньоном и соседом на многие годы, и он не сможет убегать всякий раз, когда тот заговорит с ним. Ему необходимо внушить Теннисону уважение к себе, не сделав его своим врагом, но в ту минуту Кромарти не представлял себе, как он этого добьется. Пока же он взял книгу поэм Уэйли, переведенных с китайского[41], и с нею вернулся к себе в клетку; затем сел и начал читать:

Этот зверь обитает в густых лесах, за высокими холмами,

Или в расселинах среди острых, обрывистых утесов;

Осторожны и ловки его повадки, ум изворотлив;

Движенья быстры,

Приспособлены ко всякой надобности,

Карабкается ли он по высоким стволам деревьев

Или качается на длинной ветке.

Перед ним темные глубины неизмеримого потока,

За ним — молчаливые ущелья одиноких гор.

Ветки и прутья — его качели,

По гнилым сучьям переправляется он через

Опасные места; скачок за скачком,

Будто мотылек, порхающий в кронах деревьев.

Иногда он бродит с больным рассеянным видом,

Затем внезапно появляется,