Циничный, бесстыжий, влюбленный - Виктория Волкова

После промозглой Москвы город показался Питу раем на земле.

«Лучше бы, конечно, сейчас оказаться в Мадриде, — устало подумал он, мысленно проклиная разболевшееся в самолете колено. Доехал на в такси до своего дома. Прошелся по засыпанным жухлой хвоей дорожкам и, выйдя на веранду, снова задумался об Алисе.

«Нужно встретиться снова. Поговорить спокойно. И наконец распрощаться дружески. Лично она мне ничего плохого не сделала. И я ей постарался помочь. Все равно время от времени придется встречаться, — вздохнул он и, стукнув кулаком по перилам, прорычал глухо. — Родственнички, твою мать!»

Естественно, матери можно было позвонить, уговорить приехать в Москву и дать показания. Кто как не она должен помнить события тех дней. Пит прекрасно знал, что родители уже долгое время не жили вместе. Но общались время от времени. И даже на его матчи в юношеской лиге приходили вместе. Кто еще может пролить свет на ту давнюю историю? Ляна? Вот только никому так и не удалось найти последнюю любовницу отца. Плохо искали, или пропала без вести, Гранд не знал…

— Да и мое ли это дело — рыться в грязном белье? — поморщился он и, пройдя по запустелому дому, решил его продать.

«Меньше хлопот и воспоминаний, — усмехнулся он криво. — Как ни крути, здесь я точно никогда не смогу забыть об Алисе. Нужно как-то выбираться из этой трясины. И чем скорее, тем лучше. Вернусь в Мадрид и приглашу Адель на свидание, — ощерился он, спускаясь в гараж. Сел за руль, радуясь машине как старому другу. И снова подумал о своей постоянной любовнице. Адель Иссаро! Черные гладкие волосы и такие же чернющие глаза. Грация, как у кошки, вызывающие наряды и потрясающая техника в сексе.

— Куда до нее Алисе, — пренебрежительно вздохнул Пит. — Никто не поймет, если я вместо настоящей светской красавицы заявлюсь куда-нибудь с простецкой девчонкой.

— Но ты же никого больше не хочешь. Только Алису, — проснулся внутренний голос и полез с дурацкими советами.

— Да ладно! — отмахнулся Пит, вспомнив, как в московском ночном клубе снял какую-то девицу, но даже поцеловать ее не смог. Да и убивец в штанах даже не встрепенулся.

«Околдовала она меня, что ли? — подумал Пит, выезжая на трассу. — Только когда вспоминаю Алису, едрена кочерыжка трепыхается. Ну да ничего, скоро пройдет!»

Он вспомнил, как недели две назад летал в Мадрид и первым делом позвонил Адель. Но свидание не задалось. Пит каждую минуту сравнивал знойную испанку с Алисой. Вспоминал…

— Ты какой-то странный, — заявила Адель, усевшись с бокалом вина к нему на колени. Ластилась как кошка, пыталась как-то реанимировать убивца. Бесполезно.

— У тебя неприятности? — поинтересовалась она равнодушно.

— Да-а, — поморщился Пит. — Мать сошлась с одним говнюком…

— Она счастлива?

— Кто?

— Твоя мама, или ты думаешь еще о ком-то? — насторожилась Адель.

— Нет-нет, — отмахнулся он. — Моя мама вышла замуж за конченного засранца…

— Ей хорошо с ним?

— Да, наверное, — пожал плечами Пит, вспоминая довольное лицо матери.

— Тогда какое тебе дело? Он ее не бьет, не обижает?

— Конечно, нет, — вздохнул Пит и попытался объяснить что-то про менталитет, девяностые и настоящую мужскую дружбу. По всему выходило, что Медведь — кобель, стервец и конченный урод, вот только Адель этого не поняла.

— Не лезь к ним! — с жаром воскликнула Адель. — Если люди любили друг друга двадцать лет назад и только сейчас поженились, представляю, через какие страдания они прошли. Что вынесли!

«Папин сейф», — скривился Гранд, но проведя пальцем по высокой груди, пробормотал, извиняясь.

— Что-то я расклеился из-за этой истории…

— И совершенно напрасно, — фыркнула Адель, поднимаясь. Невзначай провела ладонью по голени, потом по бедру. — Я могла бы помочь тебе забыть обо всем на свете, — промурлыкала она завлекающе.

Пит ужаснулся только от мысли, что придется ложиться в койку с посторонней бабой.

«Ну какая она тебе посторонняя? — вздохнул натужно, подивившись совершенно несвойственной ему реакции. — Мы с Адель полгода встречаемся, а с Алисой знакомы всего неделю. А кажется, что это я с Аделью собираюсь ей изменить, а не наоборот».

Теперь же, свернув к поселку, Пит представлял, как сейчас встретится с Алисой.

— Я никого заранее не предупредил, — хмыкнул он. — Выйдет сейчас лохматая и в шортах.

Гранд всегда был честным с собой и сейчас мог бы разложить по полочкам все свои чувства.

«Я ее вожделею, — хмыкнул он и сам подивился, откуда в голову пришло какое-то древнее слово. — Может, полегчает, если закрутить роман? Страсти улягутся, ласки успеют приесться, а сами любовники опротивеют друг другу».

Подъехав к знакомому дому, Гранд вошел в распахнутую калитку и обалдел. Нет, с последнего его приезда ничего не поменялось. Но вместе с тем изменилось все! Посреди двора стоял крепкий деревянный стол, покрытый прозрачной клеенкой. В кастрюле дымился суп, а в миске призывно краснел салат из помидоров. Гранд изумленным взглядом обвел Медведя и Стаса Захарова, как ни в чем не бывало обедающих на свежем воздухе.



— Привет, — пробурчал он, совершенно не ожидая увидеть здесь Меркулова. — А мама где?

— Мама-мама, — передразнил его Жора-Медведь. — На маникюр пошла. Завтра свадьба. Вот и готовится…

— Свадьба? — не понял Пит и с ужасом представил Алису в подвенечном платье и Захарова в смокинге.

«Неужели сошлись? — пронеслось в голове. — Нет! Я не позволю! — захотелось заорать во все горло. — Остынь, — самому себе приказал Пит. — Как там говорила Адель… Если она с ним счастлива, тебе-то какое дело?»

— Я женюсь, — деловито сообщил Захаров, не отрываясь от куриного супчика.

— Да? На ком? — уточнил на всякий случай Пит.

— На вожатой из лагеря «Родничок», — усмехнулся Стас. — Зовут Анфиса. Оставайся на свадьбу, Петя, — по-свойски пригласил он.

— Не могу, — мотнул головой Грандилевский. — Нужно вернуться в Москву, потом лететь в Мадрид. Сезон начался. А я до сих пор с травмой маюсь.

— Есть хочешь, инвалид? — поинтересовался Медведь и, не дожидаясь согласия Пита, заорал куда-то в бок. — Таня! Гала! Принесите еще тарелки и приборы!

Тотчас заметались, забегали грудастые тетки из кухни. Накрыли на стол, поставили еще одну рюмку.

Пит сел, не стесняясь, и, зыркнув на Меркулова, пробурчал.

— Спасибо, хоть не идиот…

— Так инвалиды разные бывают, — хмыкнул муж матери, а Захаров миролюбиво рассмеялся.

— Не обращай внимания, Петя. Я у Георгия Ивановича всегда ходил под погонялом «Красотун».

— Так ты и есть красотун, — фыркнул Меркулов. — Только теперь побитый. Зубы когда вставишь?