Циничный, бесстыжий, влюбленный - Виктория Волкова

— Я теперь как ШурА, — хмыкнул Захаров, и Гранд с удивлением заметил отсутствие двух передних зубов.

— Это я пулю ловил, — хохотнул Стас и добавил задумчиво. — Интересно, а когда Алиса снова соберется замуж, как вы, Георгий Иванович, назовете ее нового мужа?

— Вот бы я сейчас об этом думал, — хмыкнул Медведь, потирая круглое лицо, а потом и жидкие волосы.

— А где Алиса? Никита? — воспользовавшись моментом, поинтересовался Гранд. — Они дома? Или тоже красоту наводят?

— Алиса в Питере, — усмехнулся Меркулов. — Как Никиту выписали, почти сразу и укатила. Я ее понимаю, — вздохнул он натужно. — За сезон море так надоест, хоть на стенку лезь.

— Это она из-за моей свадьбы психанула. Я ее долго упрашивал обратно вернуться, а она все раздумывала. А когда решил жениться на другой, видать, перекрыло.

— Я тебя умоляю, — отмахнулся от бывшего зятя Медведь. — Это она из-за Никитки перенервничала. Кстати, спасибо тебе, Петя, — серьезно заметил он, — пристроил моего внука в приличную больницу.

«В самую лучшую!» — мысленно поправил родственничка Гранд, а вслух сказал нарочито весело.

— Главное, что у Никитоса нога срослась правильно. Все остальное — пустяки!

Пит почувствовал, как в груди начинает расти, словно снежный ком, холодная и зыбкая пустота. Будто частицу самого ценного кто-то спер внаглую.

«Наверное, оно и к лучшему, — усмехнулся Пит и, справившись с затопившей сердце тоской, спросил.

— Вы мне лучше объясните, как умудрились пересечь границу без всяких отметок таможни и погранцов?

— Да очень просто, — махнул рукой Медведь. — Я никогда в Новоросс за разрешениями не хожу. Плыву и плыву себе. Стараюсь держаться нейтральных вод. А если куда захожу, ставлю американский флаг. В Евросоюзе пиндосов не любят, но побаиваются. Мы вон с Анькой в прошлом году приплыли на Родос. Яхту у причала пришвартовали, а сами в город пошли. Вернулись около шести вечера. А около моей малютки полицейский ходит. Ну, мы до шести подождали, у этого фраера рабочий день закончился. Мы быстро на борт, подняли паруса, и в море…

— А если поймают? — с ужасом спросил Пит. И уже представил себе заголовки в интернете. «Мать центрфорварда Реал-Мадрида оказалась контрабандисткой!»

Отвертеться от свадьбы не удалось. И казалось, весь поселок собрался в ресторане на берегу моря. Пит со стороны наблюдал, как Стас в белом смокинге аккуратно целует свою невесту, маленького пугливого воробышка, как обменивается с ней кольцами на широкой террасе, нависающей над морем. Со всех сторон люди кричали «Горько!», а Стас и его жена деланно растягивали губы в улыбках. Питу даже показалось, что эти двое ведут себя как чужие люди, и это торжество — показуха и профанация.

«Тоже мне психолог хренов, — хмыкнул про себя Грандилевский. — Никто Захарова в наручниках в ЗАГС не вел. Хотя…»

Пит исподволь глянул на родню невесты. Коренастые мужики с бычьими шеями и тетки с обколотыми лицами и в корсетных платьях. Бандюки, блин…

«Но и сам Захаров не принц датский. Тот еще фрукт. Наверное, у них совместный бизнес, и таким образом люди входят в долю. Разумный ход, — поморщился Гранд. — Но только не для меня. Ни на кого смотреть не могу. Смотаться, что ли, в Питер? Найти Алису. Поговорить».

— Только что это даст? — с ехидцей осведомился внутренний голос. — Жениться ты, Петя, не собираешься. Так к чему эти мансы?

— Эй, Гранд, что скучаешь? — толкнул его Игнат. — Давай накатим. Свадьба все-таки!

Пит хотел было отказаться, но только собрался напомнить старому другу про режим, когда ему на плечо легла рука. Гранд, покосившись, заметил белый рукав смокинга и повернулся к подошедшему Захарову.

— Давайте накатим, пацаны! — предложил новоиспеченный счастливый муж, усаживаясь за стол приятелей. — Хочу надраться в дупель.

— А как же жена и брачная ночь, — фыркнул, ничего не понимая, Гранд.

— Перебьется, — поморщился Стас. — Мне бы ее куда-нибудь деть с глаз долой… Может, в монастырь какой отослать.

— Тоже мне Петр Первый, — рассмеялся Игнат и добавил чуть тише. — Так попроси у Пита дом в аренду. Вроде и рядом, а пока из той Хурхуяновки выберешься…

— Это где Вову Ситцевого грохнули? — деловито поинтересовался Захаров и, с секунду подумав, кивнул. — Мне подходит. Давай, пока трезвые, определимся с ценой, и я дам указание… Завтра мои помощники купят.

Пит обалдело глянул на бывшего мужа Алисы и неожиданно подумал, что тот и сам до сих пор жалеет о первой жене.

— За сколько купил, так же и продам, — отмахнулся Гранд. Почувствовал, как кольнуло сердце.

«Избавиться от дома, где мы с Алисой любили друг друга? Да никогда!» — взвыла душа.

«Прекрати, — пресек метания внутренний голос. — Забудь и отрежь. Ни к чему тебе эта странная собственность на Черном море. Лучше купишь дом в Малаге, как собирался».

— Идея хорошая, Стас, — заметил Гранд миролюбиво. — Но такие сделки лучше проводить на свежую голову, а не под коньячными парами. Если по-братски, то забирай хибару прямо сейчас. — Пит достал из кармана связку ключей и, отцепив нужные, бросил на стол. — Там еще отпечаток пальца требуется. Но Игнат знает, с кем связаться. Если потом захочешь купить, у моей матери есть нотариальная доверенность. Если нет, вернешь ей ключи…

— Ну, ты молоток, бро, — восхищенно протянул Стас. — Уважаю!

«Удачно я сходил на свадьбу, — мысленно усмехнулся Гранд, когда через месяц ему на банковский счет упала кругленькая сумма».

— Все оформили, сыночек, — отрапортовала мама. — Жена Стаса такая бедная девочка. Маленькая, худенькая, даже глаз не поднимет… Не то что наша Алисочка!

«Наша Алисочка! — мысленно рыкнул Гранд и рассерженно заходил по гостиной. — Никак из головы не идет эта красавица!»

Он устало потер лоб и в который раз задумался о женщине, нахально влезшей под кожу.

«По сути, она меня использовала. Конечно, бабы чувствуют, когда у мужиков на них стоит. Но Алиса могла бы хоть как-то мне намекнуть о вновь открывшемся родстве. А она промолчала. Выставила меня полным дураком перед Меркуловым, — вздохнул Грандилевский, неожиданно вспомнив, как Медведь и мама танцевали на свадьбе.

— Если бы я раньше увидел их вместе, сразу бы понял, что у них чувства. Если бы… — пробухтел Пит. — Но, наверное, я сам и виноват. Матери не звонил, не писал. А она жила своей жизнью. Ну и кто я после этого… идиот!

Теперь-то, после возвращения в Испанию, Грандилевский старался общаться с матерью почаще. Слушал какие-то поселковые сплетни и новости, ловил крохи информации об Алисе и Никите, терпеливо выслушал длинный рассказ сначала матери, а потом и сестры о знакомстве Ритки с Медведем.

— Офигеть можно! — вздохнула сестра.