Харлей. Поверь в меня - Теона Бонк

Его зубы впиваются в пухлую нижнюю губу, когда он прижимает свои бедра ко мне. Его эрекция толстая и нуждающаяся и хорошо ощущается сквозь легкую ткань его спортивных шорт.

— Почему ты так смотришь на меня, Паша?

— Потому что ты уже смирилась с тем фактом, что через десять лет мы все еще будем вместе, — он сильнее прижимается ко мне. — Это заставляет меня хотеть трахнуть тебя прямо здесь.

— Я этого не говорила, — возражаю я, не в силах сдержать улыбку.

— Ты намекнула, — он прижимается губами к моему виску, затем отстраняется и тихо добавляет: — Самое главное — я хочу быть с тобой. Быть вместе так, как это сложится и так долго, как это будет возможно. Остальное — это компромиссы, на которые я могу пойти.

Мягкий взгляд, который был у него раньше, возвращается в полную силу, и это заставляет меня дрожать. Вот оно. Он собирается это сказать. После этого он будет владеть мной, и я ничего не смогу с этим поделать.

— Если мы не начнем спускаться, все будут гадать, где мы, — говорю я, нуждаясь еще во времени, чтобы понять, что чувствую к этому мужчине.

— Не сомневаюсь, что Чили уж точно, да и остальные знают, что мы задумали, — говорит он.

— Невежливо заставлять их ждать.

— Хорошо, — он медленно кивает, но не делает попытки отстраниться. — Но когда мы вернемся на турбазу, не выйдем из номера до завтрашнего дня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Договорились, — соглашаюсь я.

***

Когда мы спускаемся с холма, к нам присоединяются Лара с Романом. Она берет меня под руку и мы отстаем на несколько шагов от ребят.

— Я думала, ты будешь более воодушевлена прогулкой на природе. Узнаю этот взгляд. Что случилось?

— Мы подняли тему детей, — вздыхаю я.

— Он настаивает на детях?

— Нет. Он как раз не настаивает.

— Так в чем проблема?

Знаю, Лариса очень хочет детей. Но, несмотря на то, что она часто сует свой нос в мою личную жизнь, она никогда не навязывает мне свое мнение на эту тему. За это я люблю ее еще больше. Многие думают, что она поверхностна. Но это не так. Просто нужно время и желание, чтобы разглядеть ее.

В чем же моя проблема? Я не знаю, как сказать ей, не задев ее чувств. Одно я знаю точно, если бы я хотела ребенка, то только от Паши. Если бы его не было в моей жизни, этот вопрос даже бы не стоял. Я не знаю, что мне делать в этой новой реальности.

Но я не говорю всего этого Ларе. Вместо этого рассуждаю о более понятных мне материях:

— Я всегда мечтала о том, чтобы достичь высокого уровня в хирургии. С ребенком это вряд ли получится. Трудно ломать выстроенные годами планы и убеждения.

— Может быть пришло время поменять свои мечты? — тихо говорит Лара.

Ее, казалось бы, простой вопрос загоняет меня в такую яму.

Не представляю, как некоторые женщины успешно сочетают карьеру и воспитание детей. Я перфекционист и, если у меня будет ребенок, я захочу уделять ему все свое внимание. Мне придется надолго выпасть из профессии. А ведь хирургия — это постоянное развитие, обучение, постоянные поездки на семинары и обмен опытом с коллегами и, конечно, практика.

Смогу ли я влиться в работу после большого перерыва? А что, если я никогда не смогу вернуться? Эти мысли пугают меня. Должна ли я меняться ради мужчины? Тем более, он не требует этого. А ради себя самой? Может быть, Лара права и пришло время поменять мечты?

ПАШЕНЬКА

— Мне нужно чаще ходить в спортзал, — жалуется Настя, падая лицом вниз на кровать.

Я заворожен видом ее длинных ног в коротких шортах, раздвинутых ровно настолько, чтобы видеть лишь намек на то, что наполняет мои сны каждую ночь.

— Ты пялишься на мою задницу?

— Нет, — это честный ответ, потому что я смотрю на пару сантиметров ниже. — Но кое-что другое определенно занимает все мое внимание.

— Я так устала.

— Давай примем душ!

— Возможно, тебе придется нести меня.

— Я могу это сделать.

Настя, должно быть, не думает, что я говорю серьезно, потому что вздрагивает, когда я наклоняюсь и хватаю ее за талию. Мой взгляд падает на прикроватную тумбочку, где оживает мелодией ее телефон.

— Посмотри, кто это! Я не могу поднять головы.

— Твоя мама.

— Я перезвоню ей позже. Может, сначала вздремнем? Я израсходовала всю свою энергию.

— Сначала душ!

Она отказывается позволить мне раздеть ее, отмахиваясь от моих рук, когда я тянусь к ней. Снова объясняет, какой грязной она себя чувствует, слабо улыбаясь, когда я напоминаю ей, что хочу ее независимо от условий. Однако не сводит с меня глаз, когда я раздеваюсь. К тому времени, когда я отодвигаю занавеску душа и забираюсь внутрь вместе с ней, жар от ее взгляда гарантированно делает меня твердым, как скала.

— Ты всегда в готовности, — замечает она, вставая под душ и обнаруживая, что я небрежно поглаживаю свой член.

— Ничего не могу с собой поделать, — нисколько не стыжусь показать ей, что она заставляет меня чувствовать. — Тебе лучше привыкнуть. Я не думаю, что это изменится в ближайшее время.

Настя не прикасается ко мне, но, все время пока она намыливает руки и проводит ими по плечам, пока распространяет пену по ее идеальной груди, она наблюдает, как моя рука работает с моим членом.

— Прикоснись ко мне, — умоляю я, подходя к ней ближе.

— Как насчет того, чтобы вместо этого я прикоснулась к себе?

Мне эта идея нравится еще больше, я поражен тем, что нашел женщину, которая не только не стесняется такой перспективы, но и сама предлагает это. Она смывает мыло и проводит рукой между ног, прежде чем я успеваю ответить.

— Прямо как в ту первую ночь. Господи, Насть, ты осуществляешь все мои эротические фантазии одну за другой.

— Ммм, — это ее ответ. Ее живот сжимается, когда она касается своего клитора. — Я была такой плохой девочкой в ту ночь.

— Я люблю это.