Морзист - Ирина Камнева

Верзила с недоумением отшатнулся от меня и, недовольно усмехнувшись, зашагал позади. Почему раньше это не работало?

⁂

Когда я вернулся в коробку, никто уже не спал. Лера сидела в углу, напряженно обхватив ноги. Ее глаза бегали от Мирона к Карлу, но тем, к счастью, на нее было пофиг – спорили о чем-то между собой. Я тихо прошел возле стены и опустился рядом с Лерой.

– И что? – прошептала она, оживившись.

Я мотнул головой, потирая лицо руками:

– Не знаю. Сестра с ними.

– Как? – прошептала Лера, и в ее глазах вдруг заблестела злоба, вторя моим эмоциям. – Она в этой секте?! И она тебя сюда?!

Я кивнул. Сердце глухо бухало в груди от разрывающей меня ненависти. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг друга, собираясь в одну бесформенную кучу. Я все еще не мог поверить, что моя сестра столько лет дружила с бомжами-имбецилами.

– Когда мы шли обратно, Верзила не держал меня, – сказал я, пытаясь отвлечься. Мне было слишком отвратительно думать о Машке.

– Доверяет, – шепнула Лера, и на ее лице скользнула грустная улыбка.

– Я тут подумал. Мы же все, по сути, обычные люди, так?

– Ну, не совсем, они же все-таки моральные уроды…

– Да блин, ну типа я в смысле, что и с ними можно, не знаю, договориться или обмануть… Вот он не держал меня. Почему?

– Попробовать всегда можно, – задумчиво ответила Лера. – Только вот у меня не получилось, когда я еще со Шнуром была.

– Этот мелкий – шизик на всю башку, – сказал я, кивнув на Карла. – Его можно как-то убедить. Он в своем мире, – добавил я, хотя сам не до конца понял, к чему именно клоню.

– Надо подумать, – ответила Лера, внимательно уставившись на Карла, а потом так же внимательно посмотрела на меня. – Ты же не говорил им, что удары слышишь?

– Да нет конечно.

– И не надо.

– Да понятное дело.

– А то не отвяжутся.

– Так они в любом случае не отвяжутся, – сказал я, усмехнувшись.

– Да понятно, но мы хоть время выиграем. В полиции только через три дня заявления принимают после пропажи, надо самим сбежать.

– Это миф.

– Что миф?

– Про три дня. Они сразу принять обязаны.

– Ну не знаю, я так слышала…

– Не спорь, а, – прошипел я, опустив голову к согнутым коленям.

Сидеть молча стало невыносимо. Мысли об отчиме и о сестре вновь принялись рвать голову на части.

– А с этими что? – спросил я, кивнув на Мирона с Карлом.

– Промывка мозгов, – ответила Лера. – Со мной тоже поначалу беседовали об этой их Морзянке, а потом поняли, что бесполезно.

– Че рассказывали? – спросил я, только чтобы отвлечься.

– А ты послушай, – усмехнулась она и кивнула на Карла. – Вон как старается. Я эти сказочки уже, наверное, наизусть выучила.

– А как же? Ну? – распинался коротышка. – У каждой вещи в нашем дурацком мирке есть изнанка – обратная сторона, так сказать. Вот там и живет Морзянка. Мы пока сами точно не знаем, что это за ерунда такая, но то, что она – ерунда башковитая, знаем наверняка.

– Хрень, – процедил Мирон, – собачья.

– Да сам ты хрень собачья, – отмахнулся Карл. – Я тебе еще раз говорю. И тебе, кстати. – Он показал на меня пальцем. – Морзянка, скажем так, сгусток энергии. Ну, наверное. Цепляется она к некоторым людишкам, вроде вас, и начинает их лупасить изнутри, со своей этой изнанки, потому что только так общаться и умеет. Поэтому мы ее Морзянкой и обозвали. Звучит как что-то такое, знаете, мокрое, склизкое. – Карл поморщился. – Вот как сопель и кашли, когда болеешь. А самое-то главное, что Морзянка, можно сказать, внутри вас живет, и внутри нас, да и вообще внутри всего на свете…

– Представляешь… – протянула Лера, изображая вид знающего человека. – Внутри живет, бедняжка. Как она там не сдохла еще.

– Че вы там пьете? Че курите? – процедил Мирон, глядя на Карла.

– Вот-вот, – пробубнил Мишка. – Алкашня.

– Дерзите? – пробасил Верзила.

– Забористая дрянь, слушай! – протянул Мирон, переглянувшись с Мишкой. – Че их так штырит? Может, нам тоже накидаться? Степаныч, ты как?

– Поговорить хочешь, малец? – Верзила поднялся на ноги и с хрустом размял руки, затем стукнул пару раз в дверь кулаком.

– Ты только щас понял?! – прошипел Мирон, поднимаясь на ноги вслед за амбалом. – Где Настя, я спрашиваю?! Где?!

– Но ты же не дослушал, – грустно промямлил Карл. – Про Морзяночку…

– Да срать мне на твою Морзяночку! – прошипел Мирон, размахнулся и двинул мелкому в челюсть.

Тот взвизгнул и грохнулся на пол. Мишка поднялся на ноги, собираясь то ли драться, то ли отойти в дальний угол. Верзила налетел на Мирона и со всей силой вдарил тому кулаком в живот. Мишка даже не шевельнулся, а только попятился назад. Мирон прохрипел, готовясь к ответному удару. Верзила опередил его, заехав коленом в пах.

Дверь распахнулась, и в коробку залетело двое мужиков. Они подхватили Мирона под руки и быстро выволокли куда-то в коридор.

– Настя жива! – крикнул я Мирону, и дверь захлопнулась.

В первый раз за все это время нас оставили в коробке одних. В дверь постучали, и Верзила, не сказав ни слова, вышел вон, на прощанье прогремев железными засовами с той стороны.

Мы с ребятами переглянулись и тут же подползли к двери. У нас не было ни ключей, ни отмычки в виде какой-нибудь шпильки, чтобы выбраться, и ни малейшего понятия, что делать дальше. Лера беспомощно провела пальцем по зазору между дверью и стеной и заглянула в замочную скважину.

– Не надо! – прошептал я, и Лера вдруг отшатнулась, но не из-за моих слов.

За дверью послышались тяжелые шаги, и мы в один миг расползлись по углам, как жалкие тараканы. Через пару секунд железные стены задребезжали, раздалось лязганье засовов, и дверь с грохотом распахнулась.

– Собирайтесь! – прогремел Верзила громче двери и швырнул на пол какие-то небольшие листочки.

Мы неуверенно переглянулись, а затем все, как один, перевели взгляд на Степаныча. Он тяжело вздохнул и осторожно подполз к бумажкам.

Верзила, скрестив руки на груди, терпеливо смотрел на нас и ждал. Сейчас он был слишком спокоен, и это пугало меня больше всего. Дышал он ровно и глубоко, а вечно сощуренные поросячьи глазки теперь не казались такими уж по-свински узенькими. Лицо его разгладилось, как перед смертью. Перед нашей смертью.

Собрав рукой рассыпавшийся веер, Степаныч оглядел бумажки, оставил одну себе, а остальные передал мне, потому что я сидел ближе. На листочках от руки было жирно выведено красным мелком слово «БИЛЕТ», справа вертикально «КОНТРОЛЬ», отделенный кривыми штрихами, а вот надписи посередине отличались: «Лера, ряд 1, место 3», «Миша, ряд 1, место 2» и про меня не забыли – «Дима, ряд 1, место 4». Я передал ребятам эту чушь, и Верзила скомандовал: