Морзист - Ирина Камнева

– Друг за другом на выход.

– Убежим! – шепнула мне на ухо Лера, поднимаясь на ноги. – Я поняла, в какой стороне выход.

У меня вдруг закружилась голова – слишком резко поднялся, и одновременно заколотилось сердце. Вот он – шанс! Когда, если не сейчас?

Нас вывели в коридор, приказали встать затылок в затылок, и мы двинулись вперед. Верзила шел сзади, а какой-то мужик – тощая двухметровая каланча в драной водолазке – впереди.

Я коротко оглянулся на Леру, и она кивнула назад. Вот черт. Все-таки не дурак Верзила. Был бы с нами Мирон, раскидал бы всех к чертовой матери, но он сорвался, не в силах дождаться лучшего момента. А Степаныч с Мишкой уже никакие.

Сил не было покорно идти вперед. На расстрел? На пытки? Я мысленно досчитал до трех и рванул назад. Увернулся от Верзилы и понесся по коридору.

– А-а, сукин сын!!! – взревел тот и с оглушающим топотом понесся за мной. – Держи тех, Василий, держи!!!

Я и не заметил, как рядом оказалась Лера. Девчонка бегала хорошо, я уже успел это понять.

– Налево! – крикнула она, задыхаясь. – Сюда!

Я бежал за ней, не запоминая дороги. Перед глазами мелькали только стены и двери, стены и двери, и вдруг показалась высоченная многоуровневая лестница, ведущая наверх.

– Еще немного! – крикнула Лера, забегая вперед, но вдруг раздался скрежет железных перекладин.

Я схватил ее за руку, но Лера не удержалась и поставила ногу мимо ступенек. С визгом она провалилась вниз, чуть не свернув себе шею.

Сзади раздался гогот Верзилы:

– Не умеете вы по нашим лесенкам гонять!

Он дернул меня за руку, чуть не вырвав ее из плеча, и прижал к стене, сдавив горло.

– От меня ты сбежишь, а от Морзянки никуда не денешься.

Он тяжело дышал, забирая весь воздух, а его маленькие глазки нервно бегали из стороны в сторону.

– Я бить тебя не хотел, Димка, а вот Морзянка, поверь мне, церемониться не станет.

Верзила хлопнул меня по спине и за локоть приподнял Леру, которая, тяжело дыша, прижалась к лестнице и потирала ушибленные колени.

– Вы детки дружные, я вижу. Смелые. Скоро и у вас проявится. Скоро… Скоро.

Через несколько минут мы вновь шли друг за другом по железным коридорам с одинаковыми дверьми, сплошь покрытыми плесенью и ржавчиной. Где-то вдалеке гулко капала вода. Стены словно дышали холодом, и чем дальше мы шли, тем ледяное дыхание становилось все ощутимее.

Жутко было представить, сколько еще людей они держат за этими засовами. Страшно было подумать, что мы не сможем выбраться из нашей коробки.

В конце коридора я заметил двух не особо крепких мужиков, какую-то девушку в монашеском платье и мелкого Карла, который вовсю махал нам рукой и подпрыгивал на своих коротеньких ножках, как будто его за задницу укусили. Придурок.

Там, в конце, не было привычной железяки за тремя засовами: тельце Карлуши в яркой рубашке резко выделялось на фоне черной ткани, растянутой во всю стену.

– Ваши билетики, пожалуйста! – пропищал Карл, когда мы подошли к нему.

Он оторвал краешек со словом «КОНТРОЛЬ», мечтательно вздыхая и что-то мямля себе под нос, и отдал нам билеты обратно. Верзила толкнул нас с Лерой вперед, прямо в эту пыльную штору. На секунду мне показалось, что за ней нет ничего – обрыв, и я судорожно схватился за ткань. Но за ней был пол. Мы оказались на небольшой железной площадке с четырьмя стульями в ряд, такими же железными, как и все здесь, и перед нами открылся вид на довольно большое помещение, размерам с пригородный склад.

– Вы же любите цирк? – прошептал карлик сзади нас и заржал: – Вам повезло, у вас места элитные, в партере!

Пресловутый партер не ограждали поручни, но спрыгнуть вниз было бы сейчас равносильно самоубийству. У меня до сих пор болели ребра, а доламывать их было бы не самым мудрым решением. Всего метров пять под ногами, немного для меня, но ребра бы мне доломала не высота, а те двое здоровых парней внизу под стать нашему амбалу, которые возились со стульями и деревянными коробками, вроде тех, в которых перевозят фрукты.

– Мальчишки декорации готовят! Торопились к вашему приходу, – мечтательно протянул Карл, выбежал к самому краю площадки и раскинул руки, вроде того чувака из «железного человека» на баянном меме. – Эх, полет фантазии…

Верзила приказал сесть на стулья согласно билетам, и я сел на самый крайний справа. Стул, казалось, насквозь пропитался холодом, но мне было все равно, даже приятно: ледяная спинка оказалась очень кстати для ушибленной спины и, будь моя воля, прислонился бы к стулу пульсирующим лбом.

Я посмотрел на Леру: она, поеживаясь, сдвинулась на край стула, направив сосредоточенный взгляд на ноги. Я слышал, что девчонкам нельзя сидеть на холодном, только не знал, к чему такому страшному это приведет.

Вдруг Карл достал маленький детский колокольчик и начал бегать между нами и звенеть прямо в лицо:

– Первый звоночек! Дзынь-дзынь!

– В цирке не дают звонков, – напряженно сказал Миша.

– А у нас будет! Дзынь-дзынь!!! Дзынь-дзынь, я кому сказал!!! – закричал Карл и изо всех сил зазвонил перед Мишкой, отчего тот поморщился и отвернулся.

Вдруг с другого конца зала донесся истошный вопль, а через пару секунд два мужика выволокли из дверного проема Мирона, нашего Мирона! Он, весь израненный и в синяках, обессиленно вырывался и кричал, с каждым разом все тише и тише, кашляя и задыхаясь. Из его раздувшихся скул по щекам ползли багровые запекшиеся подтеки, словно он рыдал кровью, а синеватые руки с изодранными костяшками, могу поспорить, были сломаны.

– Ну, здрасте, друзья! – прохрипел он как можно громче, посматривая на нас исподлобья.

Эхо его голоса прокатилось по залу, и от этого по моим рукам поползли мурашки. Я не мог разглядеть его заплывших глаз, но мне казалось, они налились кровью. В Мироне кипела ненависть, но не к подвальным садистам, а к нам. У меня защемило в горле, передавило невидимой веревкой: мне стало так жутко и так стыдно, как будто я сам держал его в подвале и без перерыва бил по лицу.

– Это наш, – шепнул я Лере, кивнув в сторону объекта всеобщего шока.

Верзила только усмехнулся нашим удивленным возгласам. По лицам Степаныча и Мишки было совершенно непонятно, что они испытали в эти секунды, и я сам не знал, радуюсь ли я живому Мирону или наоборот…

– Дзынь-дзынь!!! – истошно заорал Карл и вдруг зазвонил своим дебильным колокольчиком прямо у меня над ухом. – Уже почти началось!!!!

Мирона усадили на ржавый стул, который был заготовлен заранее, щиколотки примотали толстым серебристым скотчем к железным ножкам, а руки примотали тыльной стороной к бортикам. Сам стул, кажется, был привинчен к полу, а иначе Мирон давно бы свалился вместе с ним на пол. У них здесь, наверное, раньше был подпольный цех по производству самой ржавеющей мебели и стен в мире, а потом, из-за кризиса, пришлось прикрыть лавочку и начать промышлять сектантскими делишками. Ржавчины надышались, уродцы, и мозги полетели…