Император - Олег Кожевников

Говоря всё это, Сидор пристраивал у себя на плече устрашающего вида берданку. На мой непросвещённый взгляд, это оружие вполне могли использовать ещё в Крымской войне, а глядишь, и в отражении нашествия Наполеона. Ситуация была комичная, я внутренне захохотал, ну а внешне серьёзным голосом сказал:

– Вот видишь, Рустам, даже ветеран давних войн готов сразиться с неприятелем. Так что гордые ингуши просто обязаны надрать задницу бандитам, посмевшим напасть на дворец императора. Давайте, ребята, действуйте, жду вас с победой.

Когда люди Рустама и Сидор вышли, в прихожей сразу же стало тихо и безлюдно. На страже у двери остался только один джигит, четверо других занимали позиции в комнатах первого этажа по периметру дворца. Так что на самом деле охрана оставалась серьёзная. В горах такое количество джигитов могло остановить полк, а тут всего лишь не допустить в здание каких-то там бандитов. Так что вполне можно было особо не волноваться, идти в свой кабинет и заняться достойным императора делом – подготовкой к завтрашней, так сказать, инаугурации. Я взглянул на Каца, на его обеспокоенное лицо и понял, что этот парень мне в этом деле не помощник – его голова занята анализом звуков перестрелки, и больше он ни о чем думать не в состоянии. Я прислушался к своим ощущениям и пришёл к выводу, что я тоже сейчас ничего умного придумать не смогу. В голове только крутилась мысль: «Вот бы сюда снайперское ружьё и прибор ночного видения. Я бы этим гадам показал – перещёлкал бы эту сволоту со второго этажа, к чёртовой бабушке». А когда в голове возникла идея установить на крыше большую рогатку и гранатами забрасывать закрепившихся у ворот бандитов, я понял, что срочно нужно идти в кабинет допивать оставшийся коньяк. А то такого на завтра запланирую, что весь Петроград будет надрываться от хохота. Уж лучше предстать перед сенаторами и народом слегка поддатым, чем смешным. Ещё раз посмотрев на своего друга, убедился, что мой вывод о снятии напряжения правилен, я предложил:

– Ну что, господин Джонсон, пойдём наверх и продолжим нашу беседу. У телефона и Ваха подежурит.

А джигиту, стоявшему у окна с карабином, приказал:

– Ваха, отвечаешь на все телефонные вызовы. Если поступит важная информация, пошлёшь за мной кого-нибудь из поварих. Они все сейчас собрались в столовой.

После этого приказа кивнул Кацу и быстрым шагом направился к лестнице. В кабинет вошёл первым и, пока Кац добирался, подготовил нужный антураж – достал недопитую бутылку, новые рюмки и поставил всё это на стол возле дивана. Это я сделал стремительно, а мой собутыльник что-то не спешил. «Сам император готовит стол, а сволочь Кац что-то не торопится», – с иронией подумал я и сделал так, как поступал в своём времени: налил рюмку и опрокинул её в себя. При этом злорадно подумал: «Тормози, тормози, дилетант, интересно, куда побежишь, когда коньяк кончится, а организм будет требовать продолжения банкета. Это тебе не двадцать первый век, тут, мать твою, Первая мировая война и сухой закон в стране», Хотя я и ждал появления Каца, но мой друг возник в тот самый момент, когда я, можно сказать, скрысятничал – выпил в одиночку рюмку коньяка. За это и был наказан – коньяк пошёл не в то горло, я поперхнулся и начал покашливать. Тут же раздался ехидный комментарий Каца:

– Если щекочет в горле… потереби и поцарапай своё ухо. Когда стимулируются ушные нервы, в горле рефлексивно возникает мышечный спазм. Он облегчит неприятную щекотку. А вообще-то, если позвал, то жрать в одну харю неприлично даже царю.

Сделав вид, что не расслышал, что сказал мой друг, я воскликнул:

– Ты что там щебечешь себе под нос? Цени, парень, пока ты ползёшь как улитка, император тебе уже стол накрыл.

На мою попытку увести разговор в другое русло Кац невозмутимо продолжил свои наставления таким же ехидным голосом:

– Если тебе плохо слышно, что бормочет собеседник, к нему нужно повернуться правым ухом. Правое ухо лучше улавливает быстрые речевые ритмы. А если хочется расслышать, что за мелодия играет тихо-тихо, повернись к источнику звука левым ухом. Оно лучше правого различает музыкальные тона.

Меня издевательская лекция специалиста по ухо и горлу достала, и я таким же менторским тоном заявил:

– А каким ухом лучше слушать перестрелку, чтобы понять, кто побеждает? Вот скажи мне, ушной специалист, из какого оружия сейчас бьют очередями?

– Если очередями, то, значит, из пулемёта. В это время ещё же нет автоматов.

– Да, глубина твоих познаний просто поражает! Ты же вместе со мной был на полигоне, где пристреливали ружьё-пулемёт Фёдорова. Неужели не запомнил специфического звука стрельбы этого проавтомата? Наверное, у тебя уши из жопы растут. Интересно, а из чего у тебя мозги растут? Что означает стрельба из ружей-пулемётов?

– Я тебе что – военный? Откуда мне это знать?

– Ты больше чем военный – ты мой серый кардинал! И должен задницей чувствовать, что творится во внешнем мире. А то научные теории ты знаешь, а в практической жизни ни бе ни ме ни кукареку. Учись, студент: присутствие на поле боя ружей-пулемётов означает, что в дело вступила спецгруппа. Только у бойцов спецгруппы могут быть на вооружении ружья-пулемёты.

Оседлав конёк вооружений, в котором хоть что-то понимал, в отличие от профана Каца, я с удовольствием под шустовский коньяк начал мазать гражданской штафирке основы тактики. До стратегии не дошёл, первая рюмка коньяка была выпита, и Кац, получив алкогольную накачку, воспрянул. Перебив меня, он начал восславлять мирный созидательный труд. И что наша задача и заключается в открытии шлюзов, чтобы народ занялся созиданием, а не накачкой мускулов для завоевания других стран. Что знания из будущего не должны быть пущены на милитаризацию страны, прежде всего их нужно внедрять в мирную жизнь. Одним словом, после первой рюмки у нас, как обычно, с Кацем разгорелся спор о том, как жить дальше. Но несмотря на жаркую дискуссию, я продолжал прислушиваться к звукам выстрелов. Любой нормальный человек вряд ли бы мог полностью углубиться даже в очень важный и принципиальный спор, если во дворе его дома идёт бой.

Когда начал интенсивно работать пулемёт «максим», я резко оборвал разошедшегося Каца на полуслове, заявив:

– Всё, вроде бы ловушка захлопнулась. Заканчиваем бухать, Кац, пора делом заниматься.

– Каким ещё делом? Что, император будет лично поднимать солдат в атаку? Мы здесь должны сидеть и ждать доклада поручика Силина.

– Вот ты какой? Настоящий, мать твою, министр двора. А я вот император и сам знаю, что делать. Если ты, как большой начальник, даже в горящем деле будешь ожидать доклада подчиненного, то хрен доберёшься до сути чрезвычайного происшествия. Самому нужно действовать, а не ждать, что кто-то решит проблему. Если всё получилось так, как я планировал, то напавшие на дворец заговорщики (назвать их бандитами слишком мелко для такой диверсионной операции) при отступлении попали в огневой мешок. Выжившие сейчас находятся в трансе, и самое время их трясти. Вполне вероятно, что в нападении принимали участие финские егеря, а они ребята крепкие и упёртые, если не допросить их в первые минуты после пленения, то, когда шок пройдёт, многие из них замкнутся. Практически нет таких следователей среди жандармов, которые смогли бы разговорить идейного финского националиста, тем более быстро, пока есть шанс выйти на людей, отдающих им приказы. А я уже допрашивал финских егерей и знаю, как с ними обращаться. Самое главное, понял, что разговорить этих отобранных немецкими специалистами финнов можно только после того, как они получили сильный эмоциональный шок. Когда думают, что сам Всевышний помогает русскому императору. Так что, Кац, нужно ковать железо, пока оно горячо. Если хотим придавить подполье, то нужно взять за жабры координирующий центр. Глядишь, удастся допросить такого пленного, который даст ниточку, по которой можно будет добраться до германского резидента. Эх, допросить бы генерала Конзеровского, он-то точно знает германского резидента, но этот гад хитрый и наверняка уже свалил и находится на полпути к окну в шведской границе. Хотя по телефону я и дал команду его найти и арестовать, но это маловероятно. Так что будем работать с тем материалом, который добудет спецгруппа и команда поручика Силина.