Та, что превращает время в пыль - Кармаль Герцен

— Что вы хотели?

Не слишком вежливо, но и я была не лыком шита. Протиснулась мимо нее — сейчас мне было не до этикета, — игнорируя изумленный взгляд.

— Поговорить.

У стены стояли чемоданы, полки были пусты: Селин-из-настоящего не ошиблась — в этот день она действительно собиралась уехать из Ант-Лейка. Мне не давал покоя только один вопрос: как она умудрилась вспомнить нужную дату спустя полтора века? Событие, конечно, в ее жизни поворотное, но тогда-то она об этом не знала!

Ответ пришел почти в то же мгновение: наверняка Селин вела дневник. Я тут же представила, сколько дневников скопилось у нее за прошедшие десятилетия, и мысленно покачала головой.

На какой-то момент я совершенно позабыла о том, где нахожусь и что мне предстоит сделать. И почти сразу же пришло осознание: я просто оттягиваю момент нашего с Селин разговора. Вот только хозяйка квартиры, возмущенная нахальством незваной гостьи, ждать была не намерена и потребовала разъяснений:

— Кто вы такая и что делаете в моем доме? — В ее голосе прорезались стальные нотки.

— Мое имя вам вряд ли о чем-то скажет, но пусть будет так. Я — Розали Аверд. Насколько я знаю, вы собрали свои вещи, чтобы отправиться прямиком в Эшетаур, к ведьме по имени Галлаиз.

Селин, кажется, немного побледнела. Она даже невольно отступила на шаг.

— Откуда вы…

И тогда я все ей рассказала. По мере того, как я роняла в тишину дома слова, лицо Селин все больше вытягивалось и белело. Рассказала о даре — и о том, чем он обернулся для нее. Когда я говорила Селин о ее дочерях и внуках, которые ушли в Пустыню Снов, оставив ее одну, ее руки дрожали.

Я рассказала все, что знала о ней — то, о чем мне Селин сама поведала, — не упуская ни малейшей детали. Я должна была удостовериться, что она мне поверит.

— Значит, я сама передала тебе дар? — охрипшим голосом спросила Селин.

Подобные известия сближают — похоже, она даже не заметила, что перешла на «ты».

Я помотала головой.

— Нет. Ты передала мне свои силы, разожгла искру дара, которая уже была во мне. А потом помогала мне его развить. — Помолчав, я сказала убежденно: — Селин, там, в моем времени, ты была очень несчастна.

— Несчастна и бессмертна, — искаженным эхом откликнулась она.

Мне нечего было сказать ей в ответ, поэтому я просто молчаливо ждала, давая Селин время осмыслить мои слова. А осмыслить такое наверняка непросто.

— Пожалуйста, оставь меня одну, — прошептала Селин, не глядя на меня.

Я кивнула.

— Конечно. — И ушла из ее дома, осторожно прикрыв за собой дверь.

Мне оставалось лишь гадать, какое решение примет Селин — любое из них станет для нее судьбоносным. Одно я знала наверняка — поняла это в тот момент, когда заглянула в ее глаза — она мне поверила.

У меня оставалось еще одно незавершенное дело. Перед тем, как отправиться в настоящее, я должна была поговорить с Кристианом и все ему рассказать. Ведь если история Селин изменится, то кто знает, повлияет ли это на нашу с Кристианом историю? Хоть я и убеждала Дикси, что говорить о любви или даже влюбленности еще слишком рано, я не могла позволить себе его потерять.

И к тому же, я хотела рассказать Кристиану о том деле, которое он расследовал — если слово «расследование» вообще применимо к Ангелам Смерти. И, едва я успела додумать мысль, как в голову тут же закралась другая: а был ли Кристиан единственным в своем роде или во все века и времена существовали и другие Ангелы Смерти? Что, если подобные ему и сейчас жили в современном, знакомом мне, Ант-Лейке?

Слишком много вопросов. Слишком много магии. Слишком много необъяснимого, с которым мне довелось столкнуться за последние несколько недель. То, о чем я раньше даже и не подозревала. Иногда мне казалось, что я вот-вот проснусь и буду пересказывать маме по телефону свой поразительный сон.

Вот только вряд ли сны бывают такими долгими, детальными и достоверными. Если, конечно, магию вообще можно было назвать «достоверной».

Размышляя подобным образом, я добралась до дверей «Лавандового приюта». Нервничая, постучалась в дверь.

Мне открыл камердинер Кристиана — седовласый сухопарый джентльмен. Кажется, мистер Эйзерваль. Я имела смутное представление об этикете того времени и робко сказала:

— Розали Аверд к сэру Валентрису.

Лицо немолодого камердинера осталось невозмутимым. Впустив меня в дом, он велел мне подождать, а вернулся уже в сопровождении Кристиана. Но тут же, к моему облегчению, исчез на кухне.

Как я и боялась, на лице Кристиана не было и капли узнавания. Напротив, он хмурил брови, явно пытаясь понять, кто я такая.

— Я… — В горле вдруг пересохло.

Почему я не подготовилась к разговору раньше? Как мне вообще его начать? «Вы знаете, сэр Валентрис, мы как-то пересекались в «Лавандовом приюте». Я считала вас призраком, а вы меня. Нет, этого еще не произошло, потому что я умею управлять временем, и сейчас прибыла в прошлое, чтобы удержать вашу бывшую возлюбленную от опрометчивого шага»?

Безумие.

— Мисс? Вам нехорошо?

Я правда чувствовала себя не очень, но причиной этому было не волнение — похоже, срок комфортного для меня пребывания в прошлом стремительно истекал. Впервые я чувствовала подобные симптомы — черные мушки перед глазами, сильнейшее головокружение — до возвращения в свою реальность, и, признаюсь, перепугалась.

Но я должна была рассказать Кристиану о себе. До того, как окажусь в настоящем.

— Дори, воды! — крикнул Кристиан.

Извиняюще улыбнувшись, я оперлась о стену. Держись, Розали. Тебе нужно продержаться всего несколько минут. Я покачнулась, Кристиан бросился ко мне, чтобы поддержать, и в тот момент, когда наши руки случайно соприкоснулись… что-то произошло.

Я не сразу поняла, что именно это было. Просто показалось, будто в «Лавандовом приюте» произошел невидимый воздушный взрыв, и мы были эпицентром этого взрыва, а наши соприкоснувшиеся ладони — катализатором. Сильнейший выброс энергии, который мгновенно привел меня в чувство, будто меня с головой окунули в ледяную прорубь. А Кристиан… я видела, как расширяются его глаза, словно в эту минуту на него снисходит озарение, открываются истины, прежде покрытые мраком забвения.

— Розали…

Я ахнула.

— Ты помнишь меня?

— Я помню все, — прошептал он.

Наверное, это должно было меня обрадовать, но слишком неожиданным было заявление Кристиана. Сама мысль о том, что это возможно, выбило меня из колеи.

Серебристо-серые глаза остекленели, будто он заглядывал внутрь самого себя, плывя в потоках нахлынувших воспоминаний.