Та, что превращает время в пыль - Кармаль Герцен

Все было готово для моего последнего перемещения во времени, которое могла наблюдать Селин. Она сидела напротив меня — бледная, сосредоточенная. Сегодня на ней было восхитительное пышное темно-синее платье и короткие кружевные перчатки.

Меня ужасала мысль, что прямо сейчас я смотрю на человека, который, фактически, готовится к собственной смерти. Исчезновение, гибель — не все ли равно? Итог один — в моем времени Селин Бушар уже не станет. Хоть немного успокаивало и примиряло с правдой меня лишь одно: что во времени Кристиана она все еще будет жить. Но это и путало, и вызывало мурашки по коже: как можно было одновременно существовать и не существовать?

Беспокойно кружащиеся в голове мысли, как рой растревоженных пчел, мешали мне сосредоточиться. И это не укрылось от внимания Селин.

— Тебе нужно сконцентрироваться на своем даре. Иначе что-то может пойти не так.

— Знаю, — мученически сказала я. — Я пытаюсь собраться.

— Если ты переживаешь за меня, то не стоит, — с хладнокровием королевы сказала Селин Бушар. — Поверь, для меня так будет только лучше.

— Верю, но…

— Лучше скажи — как тебе удалось переместиться так далеко назад? Честно говоря, я поражена: я была уверена, что для такого результата тебе понадобиться не меньше полугода практики.

Ой-ей. В этот момент я почувствовала себя так, словно вступала на скрытую в полутьме тропку посреди болота. А еще к страху оступиться, сказав что-то не то полуторасотлетней ведьме, примешивалась неловкость и нежелание задеть ее чувства. Впрочем… «Розали, боже мой, прошло уже полтора века с тех пор, как Селин — сама! — бросила Кристиана. Пусть она так и не сумела простить себя за этот поступок, но у нее было достаточно времени, чтобы смириться».

— Мне помогли, — в конце концов обронила я, стараясь не встречаться взглядом с Селин.

— Помог… Ох. Кристиан, конечно же. Я могла бы и сама догадаться. А… как это случилось?

Я поерзала на полу, чувствуя себя так, словно сидела на ежовой шкуре. Мне и так приходилось несладко от мысли, что предстояло совершить, а сейчас я еще чувствовала себя так, словно находилась меж двух огней — или в опасной близости от одного, очень опасного сгустка пламени.

— Кристиан просто передал мне толику своего дара — как он мне сказал, наподобие того, как это делала ты, — деланно небрежно отозвалась я, умолчав о том, как именно эти силы мне достались. Как приятно было касаться ладонью его ладони, как приятно было ощущать, что наши пальцы переплетены…

Если Селин и заметила в моих словах и тоне какое-то противоречие, то вида не подала. Лишь сказала устало:

— Давай начинать.

Мне не нужно было никаких обрядов, чтобы шагнуть назад в прошлое. Просто усилие воли и высвобождение дара — на это требовался один только миг. Я должна была, наверное, сказать Селин что-то на прощание — той Селин, которую хорошо знала я. Но нужные слова на ум не приходили, да и похоже, она не нуждалась в них. Поэтому я просто остановила время и, как длинную шелковую ленту, начала его разматывать.

Я не знала, получится ли у меня на этот раз, без помощи Кристиана. Но подозревала, что часть отданных им сил все еще жила во мне, питая мой дар.

И у меня действительно получилось.

Поразительно было видеть, как меняется окружающее меня пространство. Как время течет в обратную сторону, словно фильм в перемотке, и сменяются его главные герои. Я видела и себя, и Дикси, и Селин. Потом картинка сменилась, и я, привычно ощутив на глазах соленую влагу, увидела бабушку. Наверное, я даже спустя десятки лет не смирюсь с ее смертью…

Потом замелькали и вовсе незнакомые мне лица. Менялась окружающая обстановка, фасоны платьев и прически. Люди — как куколки в игрушечном домике, сменяли друг друга. А затем на стене кабинета, в котором я сидела, появился календарь. Я таких не видела никогда в жизни и даже слегка замедлила время, чтобы получше его рассмотреть. Роскошно оформленный, с рисунками и виньетками, стихами и рецептами — он стал бы изюминкой бабушкиной коллекции, в которой было множество прелюбопытных антикварных предметов.

Но сейчас меня больше интересовал не сам календарь, а изображенная на нем дата. Чем ближе подбиралась я к нужному дню, тем больше замедляла обратное течение времени. Пропущу — придется отматывать, а это грозило дополнительной потерей энергии и полным истощением после возвращения в настоящее. Почему - то именно тогда, когда я оказывалась в родной эпохе, происходил откат.

И настал тот час, когда я остановила время. А потом, неслышимая и невидимая, отправилась на поиски Кристиана. Он сидел в кресле, закинув ногу на колено. Читал книгу, попивая чай.

Вдоволь налюбовавшись волевым лицом Ангела Смерти, я бесплотной тенью выскользнула из «Лавандового приюта». Немного поблуждала по городу, нашла закуток между домами, где не было ни единой души. И только потом шагнула вперед, усилием воли преодолевая разделяющую нас призрачную грань времен.

На этот раз к путешествию в прошлое я основательно подготовилась — купила в интернет-магазине роскошное платье в викторианском стиле. Разумеется, длинное, из тяжелого бархата рубинового цвета, с нижними юбками и корсетом. Сильно затягивать его я не стала — своей талией я была довольна вполне. На ногах — шелковые чулки и кожаные полуботинки на каблучке-«рюмочке». На голове — шляпка с перьями, надежно закрепленная на волосах булавкой. Все, чтобы не вызвать у окружающих инфаркта при виде девушки в платье-мини.

С колотящимся от волнения сердцем я направилась на поиски Селин Бушар — тогда еще молодой, двадцатипятилетней девушки, не искушенной в ведьмовских чарах.

Несмотря на то, что Селин оставила мне исчерпывающую информацию о том, где ее искать и даже что говорить, я не смогла удержаться от искушения снова — на этот раз в гордом одиночестве — прогуляться по старинному Ант-Лейку. Улыбаясь, я смотрела, как вокруг меня оживает совершенно чужой мне мир — словно я стала героиней кинофильма.

Вот дама в наглухо закрытом темном платье взбирается на приступку экипажа. Сидящий на козлах кучер с вожжами в руках подстегивает лошадей, и гравий фонтаном брызжет из-под колес. Мимо важно шествует констебль, вооруженный короткой деревянной дубинкой с ременной петлей: черный кожаный цилиндр, серые брюки и темно-синий фрак с высоким стоячим воротником и медными пуговицами.

По улице пробегает мальчишка-газетчик, громко выкрикивая события последних дней. Отяжелевшие тучи нависают над городом, и люди торопятся укрыться в домах до начала ливня. Тоскливо взглянув в небо, шарманщик закрывает брезентом свой инструмент.

Я вздохнула. «Ты еще вернешься сюда, Розали. Обязательно вернешься. Но сначала… У тебя есть дело».

И по зову внутреннего голоса я направилась вперед, к дому Селин. В те времена она снимала квартиру в «доходном доме». Поднявшись на второй этаж, я постучалась в нужную дверь. Мне открыла Селин Бушар — или же тогда у нее была другая фамилия? Черные волосы, забранные в пучок на затылке, закрытое платье шоколадного оттенка и накинутая на плечи шаль. Несмотря на то, что внешне она почти не изменилась — просто глаже кожа, нет морщинок в уголках глаз, щеки чуть округлей, — но что-то было в ее лице… иным. Может, виной тому дерзкий взгляд прищуренных глаз?