Друзья в верхах - Донна Леон

— Узнать о них все, что смогу.

— А потом?

— Это зависит от того, что я узнаю.

Помолчали.

— Знаешь, — вдруг сказала Паола, — я думала сегодня о тебе и о том, чем ты занимаешься, когда мыла окна.

Брунетти с удивлением взглянул на нее:

— Вот уж никогда бы не подумал, что тут есть что-то общее.

— Я мыла окна, а потом — зеркало в ванной, и мне пришла в голову мысль, что это похоже на твою работу.

Он был уверен, что Паола обязательно объяснит, что имеет в виду, даже если он промолчит, но он знал и то, что ей нравится чувствовать его заинтересованность, поэтому спросил:

— И что?

— Когда моешь оконное стекло, — задумчиво проговорила она, — никогда не бываешь уверен, что начисто оттер его, пока не закроешь. Только тогда видно, что остались пятна и разводы, и приходится вновь открывать его и домывать.

— А зеркало? — спросил он.

Она улыбнулась:

— А зеркало непрозрачное и закреплено под определенным углом.

— Не понял.

Она опустила глаза на кучку лущеного горошка — возможно, чтобы скрыть, как разочарована его недогадливостью, и объяснила:

— Так же и твоя работа: ты будто моешь зеркало — все уже чисто, все расставлено по полочкам, но начинаешь анализировать, задумываться, и зеркало превращается в недомытое окно — если смотришь на вещи под новым углом, многое меняется.

Брунетти долго обдумывал сказанное и заявил, пытаясь придать своему голосу побольше оптимизма:

— Надеюсь, мне все же каждый раз удавалось отмыть грязь.

— Ты это сказал, не я.

И, поскольку Брунетти не ответил, Паола сложила горошек в кастрюлю и поставила на плиту, заметив:

— Что бы ты ни делал, ты наверняка предпочитаешь делать это на полный желудок.

И в самом деле, он после обеда с утроенной энергией приступил к работе, ощущая приятную сытость, правда, начал с самого приятного — с разговора с синьориной Элеттрой.

Когда он вошел, она улыбнулась и поздоровалась. Сегодня она была одета во что-то кокетливо-морское: темно-синяя юбка, шелковая блузка с завязанным на шее бантом. Брунетти поймал себя на мысли, что ей для полноты картины не хватает маленькой бескозырки, и тут увидел на столе рядом с компьютером белую фуражку, напоминающую этот предмет морской экипировки.

— Волпато, — ничего не объясняя, выпалил он, до того как она успела спросить, как его дела. — Анжелина и Массимо. Возраст обоих — около шестидесяти.

Синьорина Элеттра все поняла, положила перед собой листок бумаги и приготовилась записывать:

— Живут здесь?

— Думаю, да.

— Хотя бы примерно — где?

— Не знаю.

— Ну, это довольно легко выяснить. — Она сделала какую-то пометку. — Что вас интересует?

— Главным образом финансовая документация: банковские счета, сведения о том, куда они вкладывают деньги, об имуществе, зарегистрированном на их имена, — словом, все, что вы сможете найти. — Он подождал, пока она запишет. — И проверьте, есть ли у нас что-нибудь на них.

— Данные о переговорах по телефону? — спросила она.

— Нет, не нужно. Только финансовое состояние.

— За какой период?

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

— Когда это я требовал невозможного?

Она мельком взглянула на громоздкие дайверские часы на левом запястье:

— Информацию от официальных учреждений города я смогу получить сегодня.

— Банки уже закрылись, так что это может подождать до завтра, — сказал Брунетти.

— Архивный отдел всегда доступен, — уверенно ответила синьорина Элеттра. — Через несколько часов у меня будут все нужные сведения. — Она открыла ящик, вынула какие-то бумаги. — Да у меня и без этого кое-что есть…

Тут она внезапно замолчала и взглянула мимо Брунетти на дверь.

Он обернулся и увидел вице-квесторе Патту, который возвращался с обеда.

— Синьорина Элеттра, — обратился он к ней, делая вид, что не замечает Брунетти, стоящего перед ее столом.

— Да, синьор?

— Зайдите ко мне. Нужно застенографировать письмо.

— Конечно, синьор, — ответила она, положив вынутые из ящика бумаги и постучав по ним пальцем, — этого жеста Патта видеть не мог, потому что между ними стоял Брунетти. Она вновь заглянула в стол и извлекла оттуда потрепанный стенографический блокнот.

Неужели кто-то еще до сих пор надиктовывает письма, а секретарши, сидя нога на ногу, как Джоан Кроуфорд в фильме «Гранд-Отель», быстро рисуют в блокнотах маленькие загогулины? Брунетти был искренне удивлен: он-то всегда предоставлял синьорине Элеттре право решать, как сформулировать письмо, и полагался на нее при выборе выражений и речевых штампов, чтобы замаскировать просьбу или сгладить требование, выходящее за пределы строгих рамок полномочий полиции.

Патта прошел мимо него, не взглянув, открыл дверь в свой кабинет — у Брунетти возникло ощущение, что он ведет себя как пугливый лемур, который замирает при малейшем звуке, полагая, что если он не двигается, то он невидим и ему не страшен никакой хищник. Не успел он сказать и двух слов синьорине Элеттре, как она последовала за Паттой, даже не оглянувшись на документы, лежащие у нее на столе.

Он оставил записку с просьбой, чтобы она выяснила фамилию владельца дома, возле которого был найден Росси, захватил бумаги и отправился в свой кабинет.

По пути он просмотрел бумаги: это была распечатка телефонных звонков, сделанных Росси с домашнего телефона и из Кадастрового отдела. На полях синьорина Элеттра пометила, что Росси не является абонентом ни одной из компаний мобильной связи, следовательно, он звонил по телефону, принадлежащему Кадастровому отделу. Четыре звонка из офиса были сделаны на один и тот же номер, начинающийся с кода Феррары, который, как помнилось Брунетти, принадлежал Каппелли и Гавини. Добравшись до рабочего места, он проверил — память его не подвела. Все звонки были сделаны за две недели, а последний — за день до убийства Каппелли. После этого несчастья Росси туда не звонил.

Брунетти долгое время сидел, пытаясь понять, что объединяло этих людей. Теперь он был уверен, что их обоих убили.

В ожидании синьорины Элеттры комиссар обдумал множество деталей: можно ли было из кабинета Росси в Кадастровом отделе говорить по телефону, надеясь, что не услышат сослуживцы; почему именно судебный следователь Риджетто был назначен вести дело об убийстве Каппелли; насколько вероятно предположение, будто профессиональный киллер мог принять за свою жертву другого человека, и почему после смерти Каппелли он не предпринял еще одну попытку добраться до «заказанного» Гавини. Брунетти пробежал глазами список людей, которые могли бы сообщить нужные сведения, но понял, что не представляет, какая, собственно, информация ему нужна. Конечно, надо разузнать как можно больше о чете Волпато, но не менее важно выяснить все о незаконных финансовых потоках в городе и тайных операциях, благодаря которым деньги попадают в руки его жителей и изымаются у них.