Опасная ложь - Юлия Гетта

Но кое-что все-таки может. Доступ к данным, конечно же, запаролен.

Разочарованно захлопываю крышку, и начинаю выдвигать ящики стола один за другим, в надежде найти хоть что-то. Что угодно. Чтобы узнать хоть чуточку больше.

Но ящики практически пустые. Те немногие вещи, что хранятся в них — степлер, бумаги для записей, пишущие принадлежности — все аккуратно разложено по своим местам. Чертов перфекционист. И ничего. Ничего, что могло бы… Могло бы что? Я и сама не знаю, что ищу здесь. Хочу найти хоть какую-то зацепку, чтобы узнать его лучше. Но ничего не нахожу. Так ничего и не нахожу.

Разочарованно отталкиваюсь руками от столешницы и встаю, чтобы покинуть кабинет. Беру то, зачем пришла, и направляюсь к выходу, но по дороге замечаю на кожаном диване, что стоит в углу, небрежно валяющуюся тонкую папку. Не могу удержаться, чтобы не подойти и не заглянуть в нее. С первых аккуратно зашитых в ней листов, понимаю, что это не что иное, как досье на Захарова. Забыв, куда шла, опускаюсь на диван и начинаю жадно вчитываться.



— Ты долго.

Баженов отрывает взгляд от экрана своего смартфона и бегло проходится им по моей фигуре, застывшей на пороге спальни с двумя папками в руках. Он по-прежнему сидит на краю кровати, опираясь локтями на широко расставленные ноги, по-прежнему без футболки, и мне слабовольно хочется попросить его надеть её.

— Читала досье на Захарова, — отмираю я, и подхожу к нему ближе, чтобы бросить обе папки на кровать рядом с ним. — Оно валялось там, на диване, и я не устояла, чтобы не заглянуть.

Брови мужчины удивленно ползут вверх, он, наверное, не перестает удивляться моей наглости. Баженов блокирует экран своего телефона и убирает его в карман брюк, чтобы полностью переключить все свое внимание на меня.

— И как? Узнала что-нибудь новенькое?

— Да, — киваю и аккуратно присаживаюсь на противоположный край кровати, потому что сгибать колени после прошедшей ночи оказывается не так уж просто. — Могу спросить у тебя кое-что?

— Спрашивай.

— Здесь все данные? — стучу ладонью по папке с досье.

— Все, что нарыли мои ребята из СБ. А ты знаешь что-то, чего здесь нет?

— Нет, просто… — на мгновение я замолкаю в нерешительности, но уже через секунду заставляю себя собраться. Я слишком устала от всех этих игр, интриг, обмана, и просто хочу знать правду. — Откуда у него деньги?

— В смысле?

— Я не знаю, конечно, может, он очень грамотно умеет пускать пыль в глаза… Но когда с ним общаешься, складывается такое впечатление, что перед тобой как минимум олигарх. Да и вот это, — тяжело вздыхаю и снова стучу по папке рукой. — Дом на Рублевке, недвижимость заграницей, прислуга, тачки… Да одни его часы стоят, как остров в Индонезии. А из досье выходит, что последние десять лет он работал бухгалтером в компании Черных и других доходов не имел. Нет, я не исключаю, что ему платили очень хорошую зарплату, но не до такой же степени?

Баженов усмехается, глядя на меня с нескрываемым интересом.

— Ромка всегда был тихушником, еще со школы. А в тихом омуте, знаешь, черти водятся. Вероятнее всего, он обворовывал своего дражайшего друга, за которого сейчас якобы решил вписаться.

— Обворовывал Дмитрия Черных? — уточняю как можно более небрежным тоном, но внутри все неизбежно начинает дрожать.

— Да, — кивает Баженов, с пристальным вниманием изучая мою реакцию на свои слова. — Дима сам, кажется, скромнее жил, чем его главный бухгалтер.

— Но как можно было этого не замечать? — эмоционально воскликаю я, но тут же спохватываюсь, и стараюсь принять невозмутимый вид. — То есть, разве такой человек, как Дмитрий Черных, мог не заметить, что его дурят?

— Почему нет? — пожимает плечом Баженов. — Доверял, наверное. Вроде как, с детства знакомы, выросли вместе. Да и не афишировал Рома свои возможности до его смерти. Даже сейчас большая часть его недвижимости оформлена на подставных лиц.

— Тут написано, что он уволился из компании четыре месяца назад по неизвестной причине. Очень странно, после стольких лет работы. Это может быть связано с тем, что Дмитрий уличил его в воровстве?

— Вполне, — снисходительно кивает Баженов. — Дима говорил что-то про крысу, которая выводила нехилые суммы из оборота компании на офшорные счета, и чуть не оставила его без штанов, но имен не называл. Упоминал только, что доверял этому человеку, как самому себе.

— Ты думаешь, он говорил о Захарове?

— Других вариантов у меня нет. Деньги действительно безбожно выводились со счетов, отчетность велась липовая, но все было настолько шито-крыто, что найти концов после смерти Димы я так и не смог. Да и не искал сильно. Честно говоря, мне вообще не до этого было… Пока ты не объявилась со своим Захаровым.

Я сглатываю, напряжённо складывая в своей голове картинку. Выходит, Захаров воровал деньги со счетов компании, папа обнаружил это и уволил его. А что было после?

— Могу я ещё спросить тебя кое о чем?

— Попробуй.

— Если не секрет, как компания Черных попала в твои руки?

— Я её купил.

— Но зачем тебе это понадобилось?

— Дима попросил меня об этом.

— Почему? — изо всех сил стараюсь держать голос ровным, но он предательски дрожит.

— Компания была на грани разорения, ему нечем было платить зарплаты людям. Он сначала просил денег в долг, но я отказал. Тогда он предложил мне купить контрольный пакет акций за смешную сумму, и обещал, что уже через год выкупит у меня их обратно. А сам, гандон, застрелился в тот же вечер, когда мы подписали бумаги.

Прикрываю глаза и судорожно сглатываю. Мне слишком сложно даётся в этот момент сдерживать себя, чтобы не заорать на него и не броситься с кулаками. Чтобы не смел. Никогда в своей жизни не смел так говорить о моем отце. Он не имеет на это права. Но мне необходимо выяснить правду, отыскать все недостающие части пазла, поэтому я заставляю себя собраться, стиснуть зубы и ничем не выдавать своих эмоций.

— Почему гандон? — спрашиваю надломленным голосом, глядя на мужчину из-под бровей. Как ни стараюсь играть, но, кажется, мое состояние не может укрыться даже от не очень внимательного человека. К счастью, Баженов в этот момент совсем на меня не смотрит. Он словно о чем-то глубоко задумался, его взгляд направлен в стену, а голос, когда он начинает говорить, звучит глухо.

— Потому что знал, что я по-любому вывезу это. Компания убыточная. Мои топы вообще в ахуе, даже примерно не понимают, как он собирался за год выводить её на прибыль. А мне сейчас некогда вникать в дела лично, и без этого проблем хватает…

Я смотрю на него, очень внимательно смотрю, и не могу поверить своим глазам. Может, я сплю? Потеряла рассудок? Или не понимаю ничего в этой жизни совершенно… Но неужели ему действительно есть до этого дело? И почему он выглядит сейчас таким потерянным?