Неподчиненная - Эл Найтингейл

Я стану хорошим отцом? Интересная мысль.

— Вы с вашей женой Людмилой такая красивая пара!.. — он всплеснул руками и широко улыбнулся. — Уверен, ваш малыш будет очень красивым и умным.

При упоминании имени секретарши меня снова перекосило.

— Она мне не жена! — твердо заявил я, отмахиваясь о самой мысли об этом.

— О, ну и это не проблема. Иногда пары живут дружнее и без регистрации. Тем более это не мешает им обзавестись потомством.

Похоже, убеждать этого мужичка в белом халатике было бесполезно. Он отчего-то был уверен, будто мы с Людой счастливая пара, ждущая первенца. Может быть, это с ее подачи?

— Людмила так надеялась на ваш приезд, так скучала… — бодрый доктор подтвердил мои мысли. — Вам, наверное, не терпится с ней увидеться. Идемте, я провожу.

Он подхватил меня под локоток и поволок по коридору с силой, неожиданной для его хиленькой комплекции. А у меня снова возникло это неприятное воспоминание о жертвенных барашках.

— Милый!..

Завидев меня, Люда бросилась на шею и мазнула губами по щеке. Вообще-то метилась она в губы, но я увернулся. И не сделал даже попытки поцеловать или обнять в ответ. Напротив, отстранил ее от себя, чем наверняка обескуражил доктора.

— Э-э-э… я, пожалуй, пойду, — сообщил он. И это было самым верным решением. — Не буду вам мешать.

То, что происходило между мной и Людой, не стоило знать приятным, доброжелательным людям. По какой хер эта мартышка повисла на мне? Решила в очередной раз дернуть тигра за усы? Или то был концерт специально для доктора? Вообще-то я ему плачу, и плачу очень неплохо, так что ему не должно быть дела до наших с Людой взаимоотношений.

— Что за концерт?! —  злость и раздражение так и прорывались наружу. Если бы не ребенок, я давно вышвырнул эту притворщицу из фирмы и из своей жизни.

— Ты разве не рад меня видеть? — Люда невинно похлопала глазками.

— Не фантазируй. По-моему, я уже много раз говорил, чтобы ты не питала иллюзий. Мы не счастливая семейная пара, которая ждет первенца.

Она расстроенно села на кровать и погладила совершенно плоский живот.

— Но ведь это твой ребеночек…

Она будто ослепла и оглохла, не замечая очевидных фактов. Меня это дико бесило. Сдерживался только из-за ребенка, который по блядской случайности оказался совсем не в том животе.

— Слушай, зачем ты пошла в номер с пьяным в хлам мужиком? Зачем вообще подсела ко мне в баре? Ты сама-то не думала о последствиях?

— Как ты смеешь! — Люда взвилась, как сигнальная ракета. — Все вы, мужики, одинаковы, почему это женщины должны думать о последствиях? Между прочим, я тоже была пьяна. Так что тут вопрос, кто кем воспользовался?

Вот сука!

— Как ты смеешь? — я слегка подтолкнул, и она села обратно на кровать. — А с партнером? С ним ты тоже была пьяна? Может быть, это его ребенок?

— В отличие от тебя, он помнил о контрацептивах, — дерзко заявила она, понимая, что в настоящий момент я ничего ей не сделаю. У меня связаны руки. — И я пошла с ним исключительно ради того, чтобы ты подписал контракт. Ради тебя, понимаешь?.. А ты… Ты!..

Она расплакалась, но я был больше уверен, что это очередное притворство. Нет, Людочка, у тебя не получится вить из меня веревки, даже не пытайся.

— Не разыгрывай комедий, — попросил я уже спокойнее. — Давай поговорим спокойно.

Она кивнула и, отняв от лица ладони, подняла голову. Слез не было и следа — что, собственно, и требовалось доказать. Приспустив с плеч халатик, она поднялась и льстиво улыбнулась:

— А давай… Пообщаемся как взрослые люди, без ссор и скандалов. Ты прав, нужно помириться, — ее руки вновь оказались закинутыми на мою шею. — Давай займемся сексом, Димочка? Доктор разрешил. Больше того, сказал, что это полезно и для меня, и для ребеночка.

Отдыхать пропало всяческое настроение. Оставшиеся дни я просидела в номере, боясь встретиться на пляже или на экскурсии с Валерой. Я бы не вынесла этого. Испытанный страх и разочарование все еще жгли грудь — в ней точно образовалась огромная черная дыра, что засасывала и пожирала все положительные эмоции. Я ела, спала, пила — все на автопилоте. Поживала словно не свою жизнь, а смотрела кино. На место печали и тоски пришло полное опустошение и бессилие.

— Девочка моя… — только и вздыхала бабушка, глядя на осунувшуюся меня. — Да на тебе же лица нет…

— Все хорошо, — повторяла я, как заведенная. Но не могла убедить в этом ни себя, ни тем более проницательную бабулю. Она все чувствовала и все понимала.

— Ничего, вот вернемся домой и начнем жить заново. Помнишь, ты хотела сделать ремонт?

Она всячески пыталась отвлечь меня от тягостных мыслей. Да я и сама хотела этого, но…

Про Валеру забыла почти сразу, как вернулась домой. Просто вычеркнула этот эпизод из памяти, заперла на ключ в дальнем углу сознания. Поступить так с Демоном не получалось. Мысли о нем преследовали меня во сне и наяву. В каждом встреченном мужчине я искала знакомые черты. Надеялась и боялась увидеть Его. Сердце замирало, практически останавливаясь каждый раз, когда проходила мимо бывшей работы. Как черепашка, я вжимала голову в плечи, увидев кого-то из коллег. Не хотела ни с кем говорить.  Слишком боялась узнать о том, как счастлив Дмитрий.

Может быть, он уже женат?

У них с Людой были не лучшие отношения, но ведь это не помешало им обзавестись ребенком. Надо отдать Дмитрию должное: он не потребовал, чтобы она сделала аборт. Наоборот, обеспечил ей лучший уход и должное внимание.

Боже, как больно…

И почему я прогнала его в ту ночь? Чуть ли не сама, как ценный трофей, вручила Людке. Надо было умерить гордыню, пустить его к себе в номер и затрахать до смерти, чтобы он и смотреть не хотел в сторону других женщин. А теперь гордость и достоинство — все, что у меня осталось.

Сразу по приезде я стала искать новую работу. Желательно, подальше от «Инком Комфорт», чтобы случайно не столкнуться бывшими коллегами или самим Демоном. Хватило того, что я увидела его до боли знакомое лицо в новостях. Дмитрий покупал шикарный дом и обмолвился, что не для перепродажи. Для себя.

Сердце мое пропустило удар. Сразу представилось, как в этом доме он будет жить с женой и ребенком. Как беззаветно они будут счастливы.  Я снова медленно умирала, утопая в пучине отчаяния. И ничто, казалось, не может спасти меня.

Если бы бабушка не выключила телевизор, не знаю, до чего бы я себя довела.

— Да сколько же можно вздыхать по этому подлецу! — ворчала она, щелкая пультом и меняя программу. — Плюнуть и растереть! Нет, все-таки надо оторвать яйца этому демонюке. Ух, я его!

Я улыбнулась, глядя на ее полное решимости лицо. Угрозы я считала не чем иным, как попыткой успокоить меня и выпустить пар.