Дом, в котором живет смерть - Джон Диксон Карр

— Причина смерти, Кеннет?

— Не вдаваясь в подробности, Джил, скажу лишь, что у нее не выдержало сердце. Вот почему нет никаких внешних повреждений. Спокойной ночи.

Верхний холл был освещен; сквозь открытую дверь спальни Серены падала полоса света. Джефф помедлил, прежде чем войти в нее вслед за дядей.

Видно было, что дверь решительно вышибли ломиком: задвижка была вырвана из гнезда и теперь безвольно болталась вдоль косяка. И на запоре, и на обеих дверных ручках был налет серого порошка.

В каждой комнате, выходящей в холл, откуда вниз спускалась лестница, были большие окна с зеркальными стеклами; каменные средники разделяли их на четыре части. Фрамуги наверху были неподвижны, но нижние части окон крепились на петлях и открывались наружу как двери. Три створки окна оставались закрытыми, но крайняя слева была широко открыта, и предназначение ее не вызывало сомнений. Серым порошком были припорошены щеколды окна и стекло.

Несмотря на присутствие торжественных дубовых панелей, кровати под балдахином и туалетного столика семнадцатого столетия, Серене удалось оживить обстановку с помощью мягких кресел, пары торшеров, столика с журналами и огромной пепельницей, а также уменьшенными копиями картин Ренуара и Моне.

Джефф посмотрел на постель, шелковое покрывало которой оставалось нетронутым, если не считать вмятины в том месте, где лежало тело. В углу комнаты с таким видом, словно он погружен в мрачные размышления, стоял пожилой сержант Булл. Навстречу им, кивнув Джеффу, как старому знакомому, двинулся усатый лейтенант Минноч.

— Мистер Бетьюн, сэр, — с уставной вежливостью начал он. — Это очень тонкое дело, и посему…

— Давайте не будем вводить друг друга в заблуждение, если вы не против, — сказал дядя Джил. — Это ваше дело, Гарри, ведите его, как считаете нужным. Я всего лишь доброжелательный наблюдатель и в данный момент ничего иного собой не представляю. Как вы оцениваете ситуацию?

Лейтенант Минноч провел рукой по лысой голове.

— Что ж, сэр… мы оба слышали показания. Прежде всего, должен сказать вам о том, чего тут не было. Каким бы образом молодая леди ни выпала из окна, это не было ни самоубийством, ни несчастным случаем.

— Похоже что так. И, тем не менее, какие у вас основания для такого вывода?

— Она пришла сюда примерно в десять минут одиннадцатого. Закрыла дверь на задвижку. Ее отпечатки пальцев остались на запоре и на обеих ручках. Офицер Ричардс опылил каждую поверхность, где могли остаться отпечатки. Она разделась, надела пижаму и накинула на нее что-то еще. Но окно ее не интересовало. Сомневаюсь даже, что она подходила к нему.

— Как вы пришли к такому выводу?

— Потому что она его даже не касалась! Не открывала ни эту створку, ни остальные три!

Лейтенант Минноч подошел к окну и внимательно вгляделся в него, после чего повернулся.

— Здесь слишком высоко, — добавил он, — и портьеры не нужны, не в пример окнам нижнего этажа. С фасада нигде нет портьер. И около окна нигде нет отпечатков пальцев мисс Хобарт, хотя в комнате они встречаются повсюду. И не спрашивайте меня, сэр, кто открывал окно; вы слышали те же показания, что и я.

— О, конечно, — сказал дядя Джил. — Горничная?

— В точку, мистер Бетьюн. Горничную (зовут ее, помнится, Джози) мы, как и остальных, подняли с постели. Вроде у нее был роман с шофером. Джози была при молодой леди. Каждый вечер она открывала окно, всегда одно и то же, что и сделала прошлым вечером. Для появления комаров еще рановато, так что она не стала ставить на окно экран или вешать у постели противомоскитную сетку. Я не хотел пугать горничную больше, чем она была перепугана, но Ричардс нашел ее отпечатки на окне, на щеколде и раме, хотя не особенно четкие. И сдается мне, сэр, что события могли развиваться только одним-единственным образом…

— Да?

— Как я говорил, молодая леди вошла сюда в десять минут одиннадцатого. Она закрыла дверь на задвижку…

— Зачем она это сделала? В Делис-Холл никогда не запирали и не закрывали двери на задвижку. Для этого не было никаких причин.

— А вот на этот раз, сэр, весомые причины имелись… Может, Серена Хобарт знала их и подумала, что кто-то ее преследует.

Дядя Джил выпрямился:

— Как вы только что заботливо напомнили, я тоже слышал все показания. Серена никогда не испытывала никаких опасений. Ей была свойственна решительность, хотя она бывала рассеянной или задумчивой. Об этом рассказал ее брат, и остальные подтвердили.

— На вашем месте, сэр, — снисходительно сказал лейтенант, — я бы не так уж полагался на то, что молодой мистер Хобарт рассказал нам. Сдается мне, у этого молодого джентльмена ветер в голове. Да и челядь все путает: не только эта горничная, но и шофер, да и старый дворецкий.

Дядя Джил, который переложил сигару в жилетный карман, с нерешительным видом теребил нижнюю губу.

— Значит, насколько я понимаю, Гарри, вы не сомневаетесь, что тут было убийство?

— Совершенно не сомневаюсь, мистер Бетьюн. А у вас есть какие-то сомнения по поводу убийства?

— Нет, серьезных не имеется. Но, все же, что тут на самом деле произошло?

— Я подхожу к этому, сэр. Убийца проник сюда вечером, чтобы сделать то, что собирался сделать. Вот уж он-то не оставлял отпечатков пальцев; в наши дни все преступники носят перчатки. Он просто схватил ее и выкинул в окно. Может, он знал, что у нее было плохое сердце, и догадывался, что она умрет, еще не коснувшись земли. Или, может быть…

— Если Серена закрыла дверь, чтобы ее нельзя было застать врасплох, как же убийца проник в комнату?

— Так ведь, сэр, окно было широко открыто.

— Совершенно верно, окно было широко открыто.

Джилберт Бетьюн подошел к окну, высунул голову и внимательно осмотрел фасад по обе стороны от окна.

— Я уже смотрел из окна, — сообщил он. — Если вы сами потрудитесь выглянуть, то сможете убедиться в правоте моих слов.

Послушавшись его, Джефф тоже выглянул из окна и в самом деле убедился.

— Очень узкий каменный выступ, — продолжил дядя Джил, — тянется вдоль стены фасада, примерно в трех футах ниже уровня пола этой комнаты. Профессиональный верхолаз может пройти по такой полочке, вплотную прижимаясь к стене и очень осторожно переставляя ноги. Но вот добраться снизу до этого выступа, похоже, никакой верхолаз не сможет. Посмотрите сами!

— Я смотрел, сэр, — заверил его лейтенант Минноч.

Они снова погрузились во внимательное изучение.

— Стена сложена из гладких кирпичей, да еще заглажена, — сказал окружной прокурор. — Ни трещинки, ни расщелины для пальцев. Нет и водосточной трубы, по которой можно было бы вскарабкаться. Стены тут очищают от плюща и других лоз так же, как очищают дубовую кору от лишайников. Даже примись за дело опытная команда с профессиональным оборудованием, с канатами, крюками и полиспастами,[13]да еще и с помощниками… при свете дня это было бы физически невозможно.