Мифы Туринской плащаницы - Евгения Грановская

– Понимаю, – солидно кивнул Яков. – Не хотите тешить слух современным профанам. Рассчитываете на понимание и оценку потомства. Уважаю ваши взгляды.

Итальянец оторвался от пива и удивленно посмотрел на верзилу.

– Мне нравится, как вы это сформулировали, – весело сказал он. – Пожалуй, мне стоит угостить вас пивом.

– Напротив, – возразил Яков. – Это мне следует вас угостить. Вы какое пиво предпочитаете – темное или светлое?

– Я предпочитаю пиво с водкой, – ответил итальянец.

– Как это? – удивился Яков.

Итальянец улыбнулся, видя его удивление.

– Просто, – ответил он. – Берете кружку с пивом и добавляете туда немного водки. Получается замечательный коктейль. Этому меня один немец научил.

– Что немцу хорошо, то русскому смерть, – сказал Яков. – Но раз вы желаете… Официант! – крикнул он, оборачиваясь.

Официант в грязном фартуке тотчас нарисовался перед столиком.

– Чего изволите?

– У вас тут водку подают? – спросил у него Яков.

Официант снисходительно улыбнулся:

– А как же-с. И водку, и пиво. А есть такие, что портвейн заказывают, так мы и его подаем.

– Две кружки пива и водку в самой малой таре.

Официант поклонился, испарился, а через минуту возник снова. Он выставил на стол кружки с пивом и крохотный графинчик с водкой, больше похожий на аптечную склянку.

Официант удалился, и итальянец тотчас выплеснул водку в пиво.

– За русскую поэзию! – провозгласил Яков, поднимая кружку.

– За русскую поэзию, – согласился итальянец.

Мужчины выпили, крякнули, отерли рукавами губы. Яков достал сигареты, предложил итальянцу. Тот взял сигарету и сунул ее под усы. Прикурив от спички, собутыльники откинулись на спинки стульев и принялись меланхолично пускать дым в потолок.

Первым молчание прервал Яков.

– Я прошу прощения, – вежливо начал он. – Когда вы беседовали с Есениным, в вашем разговоре промелькнула фамилия Гумилев. Я не ослышался?

– Не ослышались, – ответил итальянец.

– Я знаю его стихи, – сказал Яков. – И они замечательны. Вся эта африканская экзотика… Жирафы, леопарды… А вы что же, близко с ним знакомы?

– Был когда-то.

– Может, путешествовали с ним? – улыбнулся добродушно Яков.

– Может, и путешествовал.

– Как интересно! – заметно оживился Яков. – Я, вы знаете, всю жизнь мечтал о путешествиях, о дальних странах, каравеллах и шебеках, о заморских красавицах! Вы, наверное, много повидали?

– Да уж повидал, – ответил итальянец и, с остервенением оторвав зубами кусок вяленого соленого мяса, заработал мощными челюстями.

Дождавшись, пока итальянец отхлебнет из своей кружки, Яков продолжил разговор:

– А правда ли говорят, что господин Гумилев встречал в Африке колдунов?

Итальянец прищурил на верзилу глаза и подозрительно осведомился:

– Это кто же вам такое сказал?

– Так, – пожал плечами Яков. – Говорят люди.

– Не слушали бы вы все, что говорят, – заметил на это итальянец и хорошенько приложился к кружке.

Яков внимательно за ним наблюдал.

Когда итальянец поставил кружку на стол, взгляд у него был мутным и недовольным. Он тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, потом несколько раз моргнул и поднял на Якова растерянные глаза.

– Что-то я… – хрипло пробормотал он, но оставил фразу незаконченной. Рот его приоткрылся, по нижней губе стекла на стол нитка слюны.

Яков подался вперед, навалившись на стол локтями, вперил в итальянца властный взгляд и твердо спросил:

– Ваше имя?

– Петруччио… Браккато…

– Когда вы путешествовали с Гумилевым?

– В тринадцатом… – пробормотал итальянец.

– Он действительно нашел племя колдунов?

– Да.

– Выпейте еще пива, – приказал Яков.

Браккато послушно взял кружку и равнодушно, как механическая машина, влил в себя несколько глотков.

– Вот так, – кивнул Яков, когда итальянец поставил кружку на стол. – А теперь отвечай: Гумилев записывал свои впечатления в дневник?

– Да, – ответил Браккато, глядя на верзилу мутными, ничего не выражающими глазами.

– И о колдунах писал?

– Писал.

– Вы читали его дневник?

Браккато отрицательно качнул головой.

– Нет. Но… кое-что он мне пересказывал.

– Что именно?

– Он говорил о… о конце света.

– И когда же это произойдет?

– Этого он мне не открыл, – ответил итальянец. Он снова тряхнул головой, и по лицу его пробежало что-то вроде быстрой волны. Внезапно взгляд итальянца прояснился, он изумленно уставился на Якова и хрипло пробормотал: – Что это? Что со мной такое?

Яков вздохнул и поднялся со стула.

– Мне пора идти, – сказал он печально.

– Вы! – проговорил вдруг Браккато, яростно сверкнув серыми глазами. – Что вы со мной…

Яков быстро наклонился к итальянцу. Со стороны могло показаться, что он, прощаясь, поцеловал своего доброго знакомца в щеку. Затем верзила выпрямился, быстро вышел из-за стола и зашагал к выходу. Тихо звякнул дверной колокольчик, и Яков растворился в дождливой тьме.

Браккато остался сидеть за столом. Голова его склонилась на грудь, плечи обмякли. Из груди итальянца торчала деревянная рукоять охотничьего ножа.

Москва, март 2001 года

Дверь открыла высокая стройная девушка в темном платье, застегнутом до самого подбородка. Голова девушки была обмотана светлым шелковым платком-хиджабом. На худом бледном лице огромными черными блюдцами сверкали глаза.

Увидев перед собой блондинку в очках и священника в рясе, девушка пришла в замешательство.

– Добрый день! – поприветствовала ее Женя Гранович. – Мы хотели бы встретиться с господином Рашидовым. Он дома?

– Фарук Маратович дома, – ответила девушка тихим, невыразительным голосом. – Если вы согласны немного подождать, я схожу и узнаю, может ли он вас принять.

Женя посмотрела на дьякона:

– Мы согласны?

– Вполне, – кивнул отец Андрей.

– Мы согласны, – сказала Женя девушке.

Та кивнула и прикрыла дверь, оставив гостей томиться в подъезде.