Сад камней - Влада Ольховская

— Я такие решения не принимаю, дом мне не принадлежит, это вам нужно обсуждать с его хозяйкой. Если вам интересно, я ничего не рассказывал Кире Дмитриевне о том, кем вы были раньше. Она пригласила меня сегодня по другому вопросу, не из-за вас, но о вас упомянула. Я вызвался помочь вам — и помогу. Кира Дмитриевна сама видела, что с вами стало. Если она решит, что не хочет находиться с таким человеком под одной крышей, вы должны будете уйти. В ваших же интересах сделать это самостоятельно, не вынуждая меня вмешаться.

Жестко, но верно. Чем яснее становились его мысли, тем четче Илья понимал, как сильно обидел Киру. И это было чертовски неприятное открытие… Он напугал ее! Сможет ли она простить его после такого? Сможет ли снова доверять ему?

— Вы когда-нибудь пытались бросить? — осведомился Мирин.

— Пару раз, но до такого не доходило. Я просто не видел смысла бросать, потому что… Не важно, почему.

Он не собирался тут откровенничать, однако адвокат раскусил его без признаний:

— Потому что только так вы могли заглушить ужас, оставленный прошлым. Я не специалист в этой области, но рискну предположить, что это посттравматический синдром. Опять же, не мое дело. Я допускаю, что Кира Дмитриевна, возможно, даст вам шанс остаться здесь. Я бы на ее месте так не делал, но она — добрая девушка и, подозреваю, попытается спасти вас, как уже спасла того щенка, что портит здесь паркет. Но от себя добавлю: этой возможностью вы воспользуетесь, только если измените известное нам обоим обстоятельство.

— Да уж понятно, — Илья раздраженно покосился на капельницу.

— Сейчас вы пройдете очищение, и вам станет намного легче. Но это еще не конец, и соблазн снова вернуться к былым привычкам никуда не уйдет. Примите решение, Илья, и не думайте, что вам удастся усидеть на двух стульях. Всего хорошего.

Мирин поднялся и направился к выходу. Других условий он не ставил, он действительно давал Илье шанс остаться в доме, если Кира это позволит, — без подвоха!

А значит, адвокат узнал о его прошлом не все, он упустил самое важное.

* * *

1997 год.

Ему казалось, что он целую вечность просидел в темноте, абсолютной и беспощадной. А потом вдруг выглянуло солнце, и ничто не могло сравниться с ощущением первого теплого луча на посеревшей от холода и болезней коже.

Само осознание того, что в его жизни появился смысл, тоже было новым. Даже до того, как он попал сюда, Валерий Солодов не искал такой осознанности в собственном настоящем и будущем. Жил себе и жил — как все. Учился, работал, знакомился с женщинами. Допускал, что создаст семью, но не спешил с этим. И вдруг — такое открытие… Как будто ему подарили целый мир!

Впервые за много лет он четко понял: он не один. Там, за этими серыми, обшарпанными стенами живет его бессмертие. Неизвестное ему, оно дышит воздухом свободы, оно смеется, оно смотрит на небо и солнце — но совсем не знает его.

Он должен был это исправить. Мысль о том, что он отец, что он создал нечто по-настоящему важное, возвращало силы в его источенное болезнью тело, давало ему уверенность, что он не умрет здесь. Он должен выбраться!

Он и так слишком многое пропустил. За это он злился на Костю, хотя и догадывался, что не совсем справедлив в этой злости. Умом он мог понять, почему друг оставил рождение ребенка в секрете, сердцем — нет.

Он должен был знать! За те годы, что он провел за решеткой, безумие подобралось пугающе близко. Страх, ненависть ко всему живому, чувство пустоты и заброшенности… И вот оказалось, что против этого есть абсолютное противоядие!

— Кира, — прошептал он.

Валерий не звал ее, это не было бредом, он просто привыкал к этому слову. Потому что за словом скрывалась целая вселенная, пока еще маленькая, но наверняка совершенная. Вселенная, связанная с ним! В черно-белом мире любой цвет смотрится особенно ярко, так? Вот и в его клетке, лишенной всего хорошего, этот единственный луч сам был равен солнцу!

Он уже сто раз пересмотрел те фотографии, что оставил ему Костя. Они отвлекали его, позволяли настроиться на будущую борьбу. Валерий теперь ничего не боялся, он готов был принять все риски, с которыми связан пересмотр его дела. Все, что угодно, лишь бы быстрее попасть к ней!

— Слышь, Солод…

Низкий хриплый голос заставил его отвлечься от фотографий, обернуться. К нему обращался Сивый — его сосед по бараку. Они не были друзьями, даже приятелями не были, но они научились держать дистанцию друг от друга. Сивый был уголовником со стажем. Валерий, хоть и попал сюда случайно, был готов к тому, что его ждет, и год за годом отстаивал свое положение. Никакая болезнь не могла заставить его прогнуться под зэков, он бы скорее умер!

Но умирать не пришлось, его ум и силу признали, его оставили в покое. Они с Сивым, даже разделяя ничтожное пространство барака, разговаривали очень редко и строго по необходимости.

Тем более странным было то, что он подошел сейчас.

— Чего тебе? — холодно спросил Валерий.

— Это твоя дочка, что ли? — Сивый кивнул на фотографии.

— Да.

— Вот как… Ладно… Но ты бы все равно не дожил до освобождения с этим твоим кашлем… Извини, в общем, от таких денег не отказываются…

Прежде чем Валерий успел сообразить, что происходит, Сивый навалился на него всем своим кабаньим весом, и под ребра болезненно вошло что-то тонкое, острое, а потом — снова и снова, и по коже хлынула горячая кровь… Опытный зэк знал, что делает, и сопротивляться было уже поздно.

Последним, что видел Валерий, были заляпанные алым фотографии ребенка.

* * *

Мирин сказал ей, что бояться нечего, но Кире все равно было не по себе. Она откладывала этот разговор, сколько могла — до самого вечера. Однако тянуть и дальше она не имела права, ей пришлось направиться к комнате.

Открывать дверь, запертую адвокатом, она не спешила, задержалась в коридоре.

— Илья, ты не спишь?

— Ты издеваешься? После всего, что сегодня было, как раз в сон и тянет, конечно.

Голос у него был уставший, но совсем не злой. Это вдохновляло.

— Если я войду, ты не оторвешь мне что-нибудь нужное? Ну и кости ломать не надо — так, на всякий случай…

— Да ничего я тебе не сделаю, — хмыкнул Илья. — Заходи.

Мирин предупреждал ее, что это не самая разумная идея — вот так общаться с ним наедине. Впрочем, даже адвокат не запрещал ей этого делать, а значит, и он не считал Илью по-настоящему опасным.

— Ладно, Суп, сейчас проверим, какой из тебя охранник, — прошептала Кира.

Песик, довольный и сытый, гордо шагал рядом с хозяйкой и тревожиться даже не собирался.

В комнате царил полумрак — Илья выключил основное освещение, оставив только пару настольных ламп у кровати. Но злого умысла в этом точно не было, потому что он даже не пытался спрятаться от Киры. Он сидел на кровати по-турецки, не сводя глаз с двери. Рядом с ним на подставке висела пустая капельница, катетер он уже достал.