Анти-Авелин - Наталия Земская

– Это не есть хорошо.

Петрович бросился к мобильному, лежащему на тумбочке. Тот умирающим дисплеем показал, что зарядки осталось два процента.

– Ало! Семенов, слушай внимательно. Садишься в мою машину и дуешь ко мне в больницу, вызволять меня и мои вещи. Когда подъедешь, встанешь около входа в приемное отделение, я тебя там найду. По мобильному меня искать бесполезно, он к тому времени сядет. Понял?

– Понял, Иннокентий Петрович, – отозвался в трубку Семенов.

Мобильный телефон пискнул и погас.

– Фу, – облегченно вздохнул Петрович. – Успел. А где здесь подъезд приемного отделения?

– Прямехонько под нашими окнами.

– Вот и славно. Будем вести наблюдение за территорией, не выходя из палаты. Так говорите, читаете судьбу человека по глазам?

– Читаю немного, – важно согласился старик. – Думаю теперь – как использовать свой дар? Можно научиться гадать по картам «Таро», или окончить курсы на астролога, а еще новая мода пошла на всякие техники и тренинги по эзотерике. Когда мой сосед объявил себя эзотерическим гуру, над ним весь дом потешался, а он уже через год на новой иномарке ездил.

– Мошенник! – подал голос Василий. – Как не стыдно обирать простаков и доверчивых домохозяек? – И снова накрылся одеялом с головой.

– Ты поаккуратней с определениями! – прикрикнул старик на философа. – Какой же я буду мошенник, если не я людей, а люди сами себя хотят обманывать? – обратился он с вопросом к Петровичу.

Ожидание было недолгим. Занятный тандем из философа-алкоголика и таксиста-сластолюбца помог скоротать время и, когда Петрович краем глаза заметил подъехавшего Семенова, то даже пожалел о его скором прибытии.

Семенов плавно припарковал машину, деловито обошел ее спереди и открыл переднюю пассажирскую дверцу. На мостовую весело выпорхнул Бонифаций.

– Ну, братцы, хорошо с вами, но мне пора, – Петрович сначала пожал руку Сергея Сергевича, а затем подошел к койке Василия. – Желаю всем быстрого выздоровления.

Саркофаг из одеяла не подавал никаких признаков жизни. Петрович наклонился к изголовью и тихо прошептал:

– Я сейчас пришлю пол-литра. Мы же все-таки не звери, а люди.

Из-под одеяла появилась дружеская пятерня.

– Это же Бобоня! – воскликнул дед, выглядывая в окно.

– Знакомый что ли?

– Да какой знакомый? Я про собаку профессора Бжозовского.

– Какого профессора? – от неожиданности Петрович уронил телефон на философа, тот вздрогнул и вылез одним глазом из своего убежища.

– Бжозовского Станислава Витольдовича, профессора истории, соседа моего, он живет этажом выше.

– Адрес какой? – разволновался Петрович.

– Его домашний? Так ведь он в этой же больнице сейчас лежит, в отделении токсикологии. Я с ним вчера в больничном парке столкнулся. И утром видел, как он погулять выходил. Вон он, на лавочке сидит.

Петрович, как ошпаренный, подскочил к окну. Сквозь голые ветви деревьев угадывался силуэт мужчины в самом конце аллеи.

На улице было прохладно. Расторопный Семенов поспешил навстречу, в два прыжка его опередил Бонифаций и, радостно залаяв, преградил путь.

– Семенов, есть что накинуть на плечи?

– Только маскировочный халат охотника с собой.

– Издеваешься?

Семенов пожал плечами:

– Мы с ребятами уже несколько выходных пострелять собираемся, а дела все не отпускают.

Петрович мысленно прикинул на себя куртку Семенова. Размера на два меньше будет.

– Ладно, давай «кикимору», – накинув на плечи разноцветные лохмотья, Петрович продолжил: – Мне с одним человеком поговорить надо, а ты в это время, через охрану, найдешь начальника смены, покажешь удостоверение, объяснишь, что к чему, попросишь открыть камеру хранения и заберешь мои вещи. Да, и еще – купишь пол-литра и отнесешь на четвертый этаж, философу. Выполняй.

На аллее было пусто. Бонифаций семенил рядом, заглядывая своими счастливыми собачьими глазами в лицо Петровичу. Профессор, в черном длинном пальто и фетровой шляпе, сидел на последней лавке аллеи, чинно положив руки на трость, не обращая ни на кого внимание. За десять шагов до него пес остановился и потянул носом воздух, а затем ринулся вперед со стонущим лаем и, выбив трость из рук профессора, упал к нему на грудь, слизнув одним махом с его лица очки.

– Бобоня! Собака моя! Откуда ты здесь? А я думал о тебе. Боялся, что ты пропал, – причитал профессор, обнимая за шею пса.

Петрович наклонился за тростью и протянул ее профессору:

– Станислав Витольдович?

Профессор недоверчиво окинул взглядом охотничий прикид обратившегося:

– Вы кем, молодой человек, будете?

– Иннокентием Петровичем. В данный момент – пациент этой больницы, а в целом по званию – майор милиции, но удостоверение показать не могу, оно с вещами у кастелянши.

– Понимаю, – расслабился профессор. – Я за ней вчера все утро охотился. Думаете, поможет? – ткнул он тростью в «кикимору» Петровича.

– Уверен, что нет. Собираюсь прибегнуть к другим методам.

– Надеюсь, что вы на верном пути. Как к вам попала моя собака?

– Случайно.

– Случайность, согласно одной из теорий, это скрытая от нашего понимания закономерная необходимость. О причине вашего настоящего появления, мне кажется, я догадываюсь.

– Вы уже наслышаны о двух убийствах в особняке Бжозовской? Кто она вам – родственница или однофамилица?

– Дальняя родственница.

Профессор замолчал.

– Станислав Витольдович, мне очень нужна ваша помощь по этому делу. Если мы в ближайшие дни, а может и часы, не разгадаем настоящий мотив убийств, возможно, будут новые жертвы, или совершены другие преступления.

– Знаю, знаю, молодой человек. Вы неправильно истолковали мое молчание. Я вам за этого пса землю готов рыть, жаль, возраст не позволяет, – с этими словами профессор потрепал за ухо присмиревшего Бонифация. – Просто, необходимо собраться с мыслями для своего рассказа, чтобы ничего не пропустить. Мне думается, мое нахождение в стенах этой больницы тоже как-то связано с последними событиями в особняке Бжозовской.

– Вас тоже хотели убить?

– Мне бы очень хотелось, чтобы это было неправдой. Я должен с самого начала рассказать вам эту историю… хотя бы для того, чтобы вы подтвердили или развеяли мои подозрения. Нет ничего тяжелее надуманных сомнений, пусть они потом окажутся действительностью, но реальность лучше догадок. История рода Бжозовских вам, должно быть, уже известна?

– Совершенно верно.

– Про монашеский Орден Иезуитов я как историк могу рассказать очень много, но будет ли вся эта информация полезной для следствия – не знаю. Поэтому буду готов ответить на вопросы, возникшие во время расследования. Итак, сначала о родстве с Бжозовской Елизаветой Федоровной: мой дед в 1905 году женился на еврейке, за что был лишен и отцовского благословения, и состояния. Но именно это обстоятельство спасло ему жизнь в годы революции, а мне облегчило научную карьеру во времена развитого социализма. Вокруг состояния Бжозовских ходят легенды. Однако, вопреки традициям, имевшим место быть у российского дворянства, жили они не на широкую ногу, а когда эмигрировали, оказались чуть ли не самыми состоятельными людьми в эмиграции.