Все небеса Земли - Алексей Евтушенко

– Вообще-то, не назад, а вперёд, – мягко заметил Мигель. – В этом смысл жизни. Во всяком случае, у нас, колонистов.

– Знаю я ваш смысл, – сказала Нэйтелла. – Мне он точно не подходит. Ни мне, ни Вестминду. А мы на Земле главные, как бы вам ни хотелось, чтобы было иначе… Нам сюда. Предлагаю заглянуть в Зал Создателей, познакомиться с нашим главным сказочником, как я его называю. Ну и вообще с основами вирта.

– В этом-то и беда, – вздохнул Мигель. – Вам не подходит наш путь, а нам – ваш.

– Меня, конечно, никто не спрашивал, – подал голос Георг Пятый. – Но, может быть, стоит поискать ещё?

Ему никто не ответил.

Пол широкого светлого коридора, плавно изгибаясь вправо, самостоятельно двигался вверх и вскоре доставил их на следующий уровень.

Никаких дверей тут не наблюдалось – они сразу попали в просторный зал величиной примерно с половину футбольного поля. Одна стена зала представляла собой сплошное окно, через которое открывался ошеломляющий вид на бездонное синее небо с облаками, город Новый Иркутск и сибирские просторы за ним.

«Не знаю, можно ли привыкнуть к этим небесам, – думал Мигель, глядя в окно. – Столько воздуха и света… Это ошеломляет. Как преддверие рая и твердое обещание счастья. Разве можно быть несчастным под таким небом? Даже я, марсианин, потрясён. А что сказать про жителя Луны, Ганимеда или Реи? И Байкал, конечно. И тайга. И реки. А сколько ещё всего, что мы не видели! И они сидят в вирте. Как?!»

Три другие выглядели как самые обычные стены, выкрашенные неровными, но в то же время гармоничными полосами в разные приятные глазу цвета. Вдоль этих стен в лёгком беспорядке теснились какие-то столы, шкафы и стулья, но не они привлекали внимание. Пол зала был уставлен необычными устройствами, которые живо напомнили Мигелю капсулу-кабину родного суборбитального многоцелевого истребителя RH-42M – Royal Hunter – «Королевский Охотник». В просторечии «Бумеранг». Глубокое удобное кресло с подголовником, которое мгновенно подстраивается под малейшее изменение положения тела. Наклонный пульт-подкова с сенсорным и дублирующим аналоговым управлением. И, наконец, яйцеобразная прозрачная оболочка, куда всё это хозяйство заключено.

Как раз только одна оболочка и была прозрачной и позволяла разглядеть всю внутреннюю начинку. Прозрачной и раскрытой (верхняя часть откинута вбок, и возле неё в позе глубокой задумчивости стоял человек). В гладкой зеркальной поверхности остальных можно было разглядеть кривые отражения потолка, стен, соседних устройств и всего остального.

Раскрытая и прозрачная «кабина» (Мигель стразу прозвал её про себя так) была к ним ближайшей, и поэтому они хорошо разглядели и её и человека рядом.

– Здравствуй, Христиан! – громко поздоровалась Нэйтелла.

Человек даже не вздрогнул. Так и продолжал стоять. Руки – в карманах широких серых штанов, спадающих мягкими складками от ремня на поясе к полу. Крупная по сравнению с телом голова с шапкой густых – до плеч – каштановых волос, опущена на грудь. Грудь, в свою очередь, как и остальное туловище, прячется под светло-голубой рубашкой в зеленоватую полоску с широким отложным воротником и закатанными по локоть рукавами.

Мужчина, который выглядит как мальчик.

Ладно – подросток.

Тотальная небритость и черные волосы на худых руках – от первого.

От второго – невысокий рост (метр шестьдесят, определил Мигель, вряд ли больше), худощавое, даже, пожалуй, какое-то хрупкое сложение, узкие плечи и, как уже было замечено, непропорционально для взрослого большая голова.

– Христиан! – голос Нэйтеллы внезапно приобрёл силу и звучность, так что Мигель тут же вспомнил Сандру. Она тоже умела так, неожиданно, прибавить громкости. Актриса, чего там (услужливая память подбросила образ женщины, от одного вида которой у него совсем ещё недавно слабели ноги и перехватывало дыхание. Образ помаячил в голове самое короткое мгновение и, не получив эмоциональной подпитки, быстро потускнел и пропал).

– Гости пришли, очнись!

– А? – Мужчина-подросток поднял голову и повернул к ним красивое лицо. Выразительные ореховые глаза, прямой нос с изящно вырезанными ноздрями, хорошо очерченный крупный рот и мужественный тяжёлый подбородок.

За спиной послышался сдержанный девичий вздох. Вернее, два одинаковых вздоха, слившихся в один.

«Кого-то он мне напоминает, – подумал Мигель. – То ли пажа из сказки, то ли эльфа. Тоже из неё. Вот только сказку забыл. Возможно, её никогда и не было».

– Нэйтелла! – воскликнул человек по имени Христиан. – Извини, я, кажется, задумался. Понимаешь, – заговорил он горячо, – если в последнем широкомасштабном вирте, ну, где мы попадаем в республиканский Рим эпохи Катона Старшего, слегка поменять пропорцию в пользу детерминированных событий, то можно добиться практически идеального погружения, при котором сознание окончательно утратит связь с реальным миром. Ладно, почти окончательно. Всё-таки некоторые глубинные связи на уровне самого древнего, рептильного, мозга, а, возможно, и в других частях, я ещё не до конца разобрался…

– Христиан! – звучно произнесла Нэйтелла.

Мальчик-эльф-паж-мужчина умолк. Его тёмно-ореховые глаза смотрели на присутствующих вполне доброжелательно, но было заметно, что в мыслях он далеко отсюда.

– У нас гости, – продолжила Нэйтелла. – И я хочу, чтобы ты отнёсся к ним с радостью и уважением. Позвольте вам представить, – она полуобернулась к Мигелю и остальным. – Христиан Андреев. Главный создатель вирт-контента в Новом Иркутске и один из талантливейших виртуальщиков всего Восточного полушария.

– Спасибо, – сказал Христиан холодно. – Польщён.

– Ладно, ладно, – засмеялась Нейтелла. – Планеты Земля.

Она по очереди представила Мигеля, Конвея, сестёр-близнецов. Не забыла и Георга Пятого.

– Колонисты с Марса? – удивился Христиан. – Разве мы восстановили отношения? Я и не знал.

– Это частный случай, – сказала Нэйтелла. – Но мы не теряем надежды.

– Хорошо, – кивнул Христиан. – Чего бы хотелось гостям? Могу предложить ознакомительную экскурсию, погружение в вирт, а также чай, кофе и другие напитки.

– Принимается, – сказал Мигель. – Сначала экскурсия, потом чай с кофе, а затем уже погружение в вирт.

– Эй, – сказал Конвей. – Какой вирт, Миг Семнадцать? Ты забыл, кто мы?

– Как раз очень хорошо помню, – ответил Мигель. – Поэтому нырнём обязательно. А иначе, представь, мы возвращаемся, нас спрашивают – расскажите, мол, ребятки, как там, на Земле; вы первые люди, как-никак, кто там побывал за последние сто лет. А нам, по сути, и ответить нечего. Потому что главнейшую часть жизни землян мы не узнали и не ощутили.

– Ага, – сказал О’Доэрти. – И нас тут же арестовывают, судят и отправляют куда Макар телят не гонял. Лет на пятнадцать-двадцать.