Каменная пациентка - Эрин Келли
Шрифт:
Интервал:
С помощью микроскопа Колетты я изучила смазанные цифры на обороте фотографий. А они вообще обозначают пациенток или просто разные серии снимков? Я постаралась разложить заметки по порядку, насколько смогла. Если те овальные размытия в конце номера означали шестерки, то эта запись, скорее всего, относится к пациентке по фамилии Моррис:
Она, естественно, повредила себя и останется в приемной палате в ожидании классификации, пока в среду здесь не появится доктор Бурес. Однако моя первоначальная оценка, основанная на совершенном преступлении, сегодняшней вечерней беседе и истории, предоставленной ее отцом и доктором, – это психопатическое расстройство. Это первый известный пример преступного поведения, но он лишь часть давно наблюдаемого неповиновения и неженственных манер, начавшихся в период полового созревания, которые в последнее время стали включать в себя постоянную ложь и хитрость, эксгибиционизм и говорение на странных языках.
Это было не так замечательно, как эпизод с пенни на глазах, но выражение «говорение на странных языках» тоже звучало красиво.
Такое постоянно противоестественное поведение наводит на мысль скорее о психопатическом расстройстве, нежели об однократном эпизоде мании, и следовательно, нашим правильным обращением с ней должно быть «управление», а не «лечение», которого, конечно, не существует. Ее родители в тупике, и в качестве последнего средства и отчасти чтобы избежать уголовных обвинений, они согласны поместить ее в Назарет. Можно было ожидать, что эту пациентку примут по освидетельствованию, но семья стремится избежать скандала, и она согласилась на добровольное лечение. Она проявляла хитрость на протяжении всего пребывания здесь, эксплуатируя в своих целях других пациенток. Другие не кажутся ей людьми: она и в самом деле демонстрирует такую разновидность бесчеловечности, как почти полное отсутствие эмпатии, распространенное при подобных расстройствах.
Что же она натворила-то? Я вернулась обратно в поисках описания момента ее приема, но эти страницы отсутствовали, а в последующих заметках предполагалось уже знание о преступлении.
Даже из наших ранних наблюдений ясно, что она не подходит для «карьеры», которой так одержима. Для этой молодой женщины занимать какую-либо ответственную должность было бы серьезной ошибкой, и только подвергло бы окружающих опасности. Любой вид профессионального стресса вызовет очередную вспышку. Она очень безумна, как мы видим по ее разрушительной погоне за своими амбициями. Она не выказывает раскаяния.
Следующая страница отсутствовала. Мне хотелось закричать от разочарования. Другие пациентки тоже выглядели сумасшедшими, но эта казалась воплощением зла, доктор предупреждал самым резким образом: не поддается лечению, не испытывает эмпатии. Я задумалась, какое преступление может караться не тюрьмой, а больницей, и как мне это узнать. Конечно, было бы легче найти в госархивах свидетельство о смерти, однако я понятия не имела, с чего начинать. Мисс Харкер наверняка знала об этом, но я не могла спросить ее, не сказав, где была и что делала. Мой поступок являлся противозаконным: присвоение официальных документов. Что, если это попадет в мое личное дело? Любой ли университет примет меня после такого?
Я провела пальцем по дате: 1958 год. Возможно, та молодая женщина все еще жива. Назарет был полон старух, когда его закрыли: целую их палату вывезли в приют во Фрамлингеме. Все они к тому времени казались достаточно безобидны, хотя то же самое думали и о Дариусе Канниффи.
– Мариа-а-нна-а-а! – Голос Колетты донесся на фоне финальной заставки сериала «Соседи».
– Начинается… – пробормотала я, собирая свой маленький архив. Микроскоп Колетты стоял на фотографии девушки с длинными темными косами. Линза нависла над ее глазом, выделяя то, что оставалось невидимым при оригинальном размере: зигзагообразное пятно на правой радужке.
Я отпрыгнула назад на кровать, словно меня током ударило.
Х. Моррис.
Хелен.
Эта информация не ощущалась слишком неожиданной – я как будто уже знала, чувствовала нечто подобное. Я дважды перепроверила, естественно, без особого смысла: стоило только узнать, что пятно там, и я уже кроме него ничего больше не видела. Даже с длинными темными косами вместо платинового шара волос – это было лицо, которое я привыкла видеть в новостях, на передовицах газет, на мишени для дротиков – с пронзенным меченым глазом.
Хелен Моррис, девушка, настолько непохожая на нормального человека, что психиатр рекомендовал ей никогда не покидать больницу и никогда не работать, была здесь пациенткой, и явно душевнобольной преступницей. Каким-то образом она выбралась, стала Хелен Гринлоу, а затем – используя свои эгоистичные побуждения, описанные докторами, – спустя десятилетия вернулась, закрыла больницу и разрушила общину. Они должны были запереть ее и выбросить ключ. Назарет упустил свой шанс сдержать монстра.
– Как ты считаешь, вода в бойлере уже согрелась? – спросил Джесс. Ванная на Мэйн-стрит находилась внизу, в задней части дома. Он разглядывал шампунь моей мамы, перекинув через руку драное больничное полотенце. Джесс ходил к нам мыться вот уже несколько недель; наступил февраль, но котел Бреймов все еще не был отремонтирован. Он простил меня за то, что я сделала Назарет недоступным для нас, гораздо быстрее, чем я сама себя простила.
– Не знаю. Я включила его час назад.
– Я все равно начну мыться. Не хочу это пропустить.
Он говорил о документальном фильме, который Дэмиан Гринлоу снимал на землях Назарета. Я до сих пор молчала о своем открытии, выжидая подходящего момента, пока не закончу все сопутствующие дела. Я хотела представить эту историю Джессу как непреложный факт, но, к сожалению, отыскала только свидетельство о браке, подтверждающее, что Хелен Моррис действительно стала Хелен Гринлоу. Я сидела в Центральной библиотеке Ипсвича и просматривала микрофильмы с копиями страниц газеты «Дэйли таймс Восточной Англии» тридцатилетней давности, пока мои глаза не покраснели. Я читала, мучая себя, пока не поняла, что если она была госпитализирована для сокрытия преступления – тогда, конечно, об этом не осталось никакого бумажного следа. Прошло довольно много времени с момента моего открытия, и если теперь я о нем расскажу, это будет выглядеть так, словно я нарочно держала его в секрете так долго. Джесс ненавидел секреты друг от друга и наверняка отреагировал бы на это слишком бурно, как и на все, что касалось Хелен Гринлоу. В некоторые дни я сомневалась, нужно ли вообще сообщать ему об этом.
Он появился через полчаса. Пар поднимался от его тела, кожа розовела на фоне грязно-белого полотенца.
– Я тебе уже говорил? Они сказали моим родителям, что еще два гребаных месяца ждать, прежде чем у нас снова появится горячая вода. Я бы хотел пригласить к нам Хелен Гринлоу на чашечку чая. Заодно бы и помылась. – Он развернул полотенце, выставив все причиндалы напоказ, и начал протирать спину.
– Ты не мог бы снова прикрыться? – сказала я.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!