Половинки нас - Ана Ховская

милые дамы, но у нас сейчас цейтнот,– с деликатностью юриста заметил мужчина лет тридцати пяти.

– Я могу запросто оставить дела и мотнуться с тобой?– с энтузиазмом предложил ещё один мужчина, судя по голосу, слегка выбивающийся из общей компании беспечностью и какой-то неотёсанностью. И почему-то перед глазами сразу встал образ этакого медведя на роликах.

– Ты у нас слишком занятой бизнесмен,– дипломатично отшили его.

Всё стало ясно: молодая добивается одного мужчины, но пока не везёт, а второй, очевидно, близкий друг первого, пытается навязаться ей в бойфренды.

– Я всегда говорила, сын, что тебе нужно учиться галантности у Мирона. Нельзя превращаться в простолюдина,– не просто пожурила дама, очевидно, мать неотёсанного, а была привычно недовольна манерами сына.

– Согласна, Мирон – истинный джентльмен, только бы бороду сбрил,– тут лесть, смешанная с иронией, уже шла из глубины истосковавшегося сердца молодой женщины. А я почему-то поймала себя на ощущении, что её голос отдалённо знаком.

– Хочешь, я бороду, как у него, отращу и инвестором заделаюсь?– хохотнул медведь.

– У тебя и сейчас подбородок в заварном креме,– засмеялась молодая.– Представляешь себя с бородой?

– Михаил, не разочаровывай свою мать,– произнёс некто более зрелый, по всей вероятности, отец семейства. Вроде бы и с иронией, да с намёком не дурить.– Я давно прошу тебя заняться серьёзным делом: продать автопарк, присоединиться к инвестиционному бизнесу Мирона, может, остепенишься, в конце концов…

– Скучно в офисе бумажки перебирать. А жених я завидный: найдите ещё ипэшника с месячным доходом в полмиллиона без учёта зарплат и налогов,– заметно похвастался Михаил, вовсе не задетый родительским напором: видно, шкуру отрастил.

Затем «дипломатичный юрист» разбавил сгущающееся напряжение шуткой, его поддержала молодая женщина, а потом за баром кто-то разбил стекло…

Я со скукой улыбнулась своему отражению в окне. Голоса и тон беседы были настолько характерными, что даже не сомневалась в выводах о принадлежности сидящих другому классу людей, с которым у меня ничего общего. Портреты вырисовались почти мгновенно, было бы удивительно заметить в их внешности нечто противоположное. На секунду появился азарт: снова ли всё совпало с чуйкой, или ошиблась? Но тут же потух. Их стол стоял в паре метров, но я сидела за колонной, было бы дикостью выглядывать из-за неё, чтобы подтвердить пронизывающую уверенность в своих умозаключениях.

– Жаль, что Юлия к нам не присоединилась, у меня к ней созрело деловое предложение,– произнесла зрелая дама.

– Шоп-тур по Европе?– хохотнул разухабистый Михаил.– Если что, транспортом обеспечим. Мирон один уже опробовал…

– Миша, до автобусных туров по Европе тебе ещё расти и расти,– ухмыльнулась молодая женщина, и снова её голос показался подозрительно знакомым.

– Мирон? Ты водил автобус?– недоуменно спросила «мать».

– Это был небольшой спор…– ясно услышала четвёртый мужской голос. Густой. С хрипотцой.

Ещё до того, как осознать происходящее, почувствовала, как по позвоночнику побежали мурашки. И, конечно, от вспыхнувшего любопытства не сдержалась и вынырнула из-за колонны на полголовы. Взгляд выхватил знакомый профиль тёмно-рыжего мужчины с бородой. Строгий серый пиджак, кипельно-белая рубашка расстёгнута на две пуговки вниз от воротничка, идеально начищенные, скорее всего, итальянские туфли. И поза с осанкой – те самые, которые и раньше никак не соотносились с образом обычного водителя. Женщина и мужчина в возрасте – холёные и крайне чопорные. Остальных не разглядела, но в целом уловила градус состоятельности этих господ.

Жар от лица стёк по плечам, всё внутри опустилось. Нахлынула какая-то мимолётная слабость, что на секунду перестала чувствовать опору под собой. С трудом удерживая равновесие, я вернулась за столик и с гулом крови в ушах уставилась в окно.

– Надеюсь, это не ваши мальчишеские развлечения повлияли на срыв контракта по слиянию крупнейших промышленных заводов?– продолжал «отец».

– Евгений Викторович, Мирон предложил самые выгодные условия инвестирования. Но сыграл человеческий фактор. А все Заварские не имеют дел с проходимцами,– прозвучало в ответ от «дипломата», несомненно, ублажавшего самолюбие старшего.

«Заварские…– выхватил слух, и гул в ушах усилился. Накатило какое-то дикое разочарование.– Так вот почему ты совсем не похож на водителя?! Свинья! Попользовался, а потом «прекратите мне названивать»?! Нашёл дурочку с переулочка! Развлёкся, богач хренов, а у самого и кукла разодетая есть!»

В ладони резко закололо. Кипя от возмущения, метнула взгляд на руку и заметила, что скоро сверну голову чайной ложке. Отбросила её от себя и сжала пальцы в кулаки. Разгорячённый воздух провентилировал лёгкие, что аж запекло за грудиной.

«Пора уходить! Ведь если заметит, не сдержусь. Лицо сохранить не получится: такое ему устрою… И пирожным в наглую морду могу…– я нервно огляделась, выдохнула, понимая, что внутри разрывает от злости, а сил сдержаться нет, и не предвидятся.– Хоть бы Таня появилась!.. А что, если прошмыгнуть мимо по-тихому? Увидит – прикинусь, что не узнала, и бегом отсюда… Вон уже подкидывает от злости…»

Закрыв глаза, ощутила, что стул подо мной горит, как и пятки.

«Так, Настя, успокоилась… Чего ты так разбушевалась? Да, тебя надули, но ты и сама прекрасно видела, что он не той масти. Всё в нём кричало об этом – ты проигнорировала! Обаяла его, сама поддалась обаянию… Борода, блин!.. Почему злюсь? Не смогла распознать ложь? Хотя, какая тут ложь? О личном мы и не говорили. И ведь не врал, он просто недоговаривал! В глаза спокойно смотрел. Водитель, блин! Бесит! А может, это потому что послал меня по телефону?.. Ты же на это не поведёшься?»

За колонной послышался смех, от которого передёрнуло. Его смех: густой, красивый, но теперь, словно насмешка надо мной.

Вернулась Татьяна. Увидев её лёгкую улыбку и желание продолжить уютный вечер в моей компании, я вдруг поняла, что вся эта минутная горячка – очередной бред сознания, сдавшегося на милость темперамента. Ясное дело – холерик вышел из-под контроля. Наконец, включился мозг и заработал мой счётчик. Я припала к чашке с кофе, чтобы взять паузу и привести мысли в порядок.

«Выдохни, дорогая, гасим вспышку! Тебе это ни к чему. Какие могут быть претензии? Я тобой воспользовалась, ты – мной. И мы в расчёте! Сиди и ешь свои пирожные,– и кисло уставилась на разноцветные кубики в креме.– Хм, сбежать? Не девочка, чтобы бегать! Я ничего дурного не сделала: всего-то переспала с мужчиной. Фиф, эка невидаль! Это ему пусть будет стыдно. Не я притворялась водителем, а сейчас сижу в туфлях за тысячу баксов, а костюм ещё дороже, и рассуждаю о миллиардных сделках… Тем более что мы с Танюшей так хорошо сидим!..»

Огонь погас, но теплящиеся искры досады осели