Искушение золотого джокера - Валерия Леман

– Франк Монабилье, можете называть меня просто Франк. А вы?..

– Ален Муар, – улыбнулся я, в свою очередь, – или просто Ален. Приятно познакомиться.

Мы неторопливым прогулочным шагом направились вдоль аллеи.

– Признаться, я не собирался больше ни с кем встречаться, включая полицию, – первым заговорил Франк, не ожидая моих вопросов. – Мое дело было – сдать рукопись, вернуть свиток, я вполне понимаю, что эти свитки – дорогие. Кроме того, не хотелось, чтобы мой труд пропал даром. Но вы сказали про имена рыцарей по названиям двадцати двух арканов, и, признаюсь, это невольно меня заинтриговало.

Чуть прищурившись, он бросил на меня взгляд.

– Расскажу вам, как я узнал про имена. Это произошло во время нашей второй встречи, когда магистр принес мне работу – первый свиток. Во время первой встречи, кстати заметить, мы просто познакомились и Себастьян рассказал об ордене «Наследие Скильда», а также, собственно, о самом наследии Скильда – сотнях свитков старинных рукописей. Именно эти рукописи меня и привлекли, иначе я немедленно прекратил бы нашу беседу – сказать по правде, терпеть не могу, когда в детские игры играют взрослые.

Он даже фыркнул, произнося последнюю реплику, словно вновь переживая рассказ Себастьяна.

– На мой взгляд, это просто смешно – орден, рыцари… В наше-то время, когда все мы ездим на автомобилях, а не на лошадях, а тексты свитков вводим в компьютер! Все это тем более смешно, если исходит от старца. И все-таки я вступил в этот глупейший орден. Только из-за интереснейшей работы! Свитки Скильда – поистине уникальны, монах обладал рукописями тамплиеров, которые переписывал, комментируя и дополняя. Словом, работать над текстами было чертовски интересно. К тому же, к счастью, так называемые рыцари ордена не встречались, не проводили никаких обрядов и прочих глупостей. Ну а что касается болтовни Себастьяна во время наших нечастых встреч, я мог заставить себя его выслушать – правда, скрипя зубами.

Я молча слушал взволнованный монолог учителя. Слава богу, не пришлось клещами вытягивать из него факты и сведения – он сам, без подсказки, выговаривался, точно до того ему некому было излить все свои претензии к миру и лично к Себастьяну Пилцигу. Мне не потребовалось даже задавать вопросов – парень сам в конце концов перешел к рассказу о собственном имени.

– Так вот, возвращаясь к вашему вопросу о моем имени из старших арканов, – он мрачновато усмехнулся, а его голос, казалось, стал еще тоньше и выше. – Вообще, что касается арканов Таро – этим я никогда не увлекался, а до знакомства с мсье Пилцигом понятия не имел о старших и младших арканах. Это он ввел меня в курс. А в самом конце нашей второй встречи вдруг сказал примерно следующее: «Послушайте, мой дорогой друг, я понимаю, что вы не слишком верный рыцарь нашего ордена и скрепя сердце принимаете его правила. И все-таки вам придется принять еще одно условие: каждому рыцарю я даю имя, соответствующее одному из двадцати двух старших арканов. Итак, вам я даю имя Повешенный, потому как вы всю вашу жизнь добровольно приносите себя в жертву. Отныне я буду обращаться к вам так, а вы извольте держать ваше имя в секрете».

Тут Франк взглянул на меня, с невольным возмущением вздернув бровь.

– Можете себе представить? Итак, с точки зрения мсье Пилцига, я – Повешенный, тринадцатый аркан. Я оставил при себе свои мысли по этому поводу, промолчал и по поводу того, что никому нельзя называть свое имя, – вот уж что было легче легкого! Совершенно не собирался всем и каждому сообщать, как меня обозвал господин магистр! А вам сообщаю, потому что никогда не считал себя Повешенным и, повторюсь, вообще имел дело с мсье Пилцигом лишь по одной причине: интересной работы с древними свитками монаха Скильда. Вот и все. Надеюсь, больше вас ничего не интересует?

Франк Монабилье неожиданно поклонился, развернулся и стремительно зашагал в противоположном направлении. Я только перевел дух. Потрясающий тип! Полагаю, магистр Себастьян терпел этого по жизни недовольного всем и вся Повешенного только потому, что парень отлично обрабатывал тексты свитков.

Я пошел в сторону своего отеля. Какими бы ни были мои эмоции по отношению к Монабилье, а приходилось признать: вряд ли он обманул меня по части своего имени, слишком уж возмущенно звенел его голос. Стало быть, Отшельник – это кто-то другой, пока что мне незнакомый. А, возможно, один из тех двух, которых я автоматически вычеркнул из числа подозреваемых, – рыжеволосый отец троих детей или самовлюбленный Нарцисс.

Я уже поднимался в свой номер, когда мне позвонил Леха:

– Комиссар на этот раз довольно быстро провел допрос – на него в общей сложности ушло не больше сорока минут. После этого он вышел к прессе и сообщил, что призывает нас к сотрудничеству. Дескать, после допроса Марка Пассе полиция намерена арестовать Люси Манье по подозрению в убийстве. Между тем в настоящее время Люси Манье нет дома, а ее телефон не отвечает на звонки. Комиссар предоставил нам для опубликования текст постановления об аресте Люси с призывом ко всем гражданам оказать содействие в розыске девицы. Что ты на это скажешь?

Что мог сказать старый добрый Ален? Я почувствовал внезапную усталость. Ощущение было такое, словно я не спал неделю в упорных поисках убийцы, а он в последний момент выскользнул из моих рук.

– Скажу, чтобы ты не торопился публиковать это постановление. Я знаю, где в настоящий момент находится Люси, немедленно сообщу ей неприятную новость и почти на все сто уверен, что она тут же сама помчится в полицию.

– Что ты говоришь – прямо помчится? Неужели она настолько уверена, что сможет отбрехаться?

– Не знаю, что там набрехал негодник Марк, – хмыкнул я, – а лично я сегодня с утра беседовал с Люси: она уверяет, что невиновна. Вполне возможно, Марк ее и подставил.

– Все возможно в нашем лучшем из миров, – ответил Леха, тут же деловито уточнив, стоит ли ему ждать в полиции явления Люси или лучше отправиться в редакцию вместе с толпой убывающих коллег.

– Будь там, дружище, не пожалеешь, – дал я добрый совет и, глубоко вздохнув, завернул в номер Аиши.

Как я и предполагал, обе девушки были на месте: Аиша что-то строчила на своем планшете, устроившись в кресле у окна, Люси валялась на диванчике, по всей видимости пытаясь уснуть. Как только я вошел, она сразу села и уставилась на меня в ожидании недобрых вестей. Я кивнул, встретившись с ее вопрошающим взглядом.

– Итак, мои дорогие, советую по-быстрому собраться и отправиться в полицию, иначе вас, Люси, все равно сегодня же арестуют.

Я опустился в свободное кресло.

– Что ты хочешь…

Аиша только начала говорить, а суровая Люси остановила ее решительным жестом руки.

– Пусть договорит!

И я договорил:

– Благодарю за доверие. Смею вас заверить, я не имею ко всем последним событиям никакого отношения. Я просто докладываю вам обстановку. Около часа назад мой приятель-журналист сообщил, что полиции удалось задержать и доставить в управление вашего друга Марка. – Я чуть кивнул в сторону враз побледневшей Люси. – Спустя сорок минут после допроса комиссар Мюссо вышел к прессе и объявил, что полиция намерена арестовать Люси Манье по подозрению в убийстве. При этом комиссар раздал журналистам текст постановления об аресте для публикации в вечерних выпусках газет. Сами понимаете, при таких обстоятельствах вам гораздо разумнее добровольно явиться в полицию и ответить на все вопросы комиссара. Согласны?