Невеста эльфийских кровей - Алина Углицкая

– Аэри, пора.

Ринка поднялась. Поправила платье. В эту ночь она почти не сомкнула глаз. Мысли, роящиеся в ее голове, не давали уснуть.

За дверями стоял Дерэйден. Увидев девушку, он поклонился.

– А где Брент? – она поискала глазами уркха, но того нигде не было видно.

– Он сошел раньше, в заливе Релльях.

– Он… он – что? – Ринка задохнулась прохладным предутренним воздухом, схватилась за горло. – Он меня бросил?!

Лицо дроу оставалось бесстрастным, только белесые ресницы едва заметно дрогнули.

– Простите, аэри, но уркху не дозволено следовать туда, куда следуете вы.

– Значит… я его больше не увижу?

Нет, только не это. Она не готова расстаться с ним вот так, оставив столько недосказанности, столько непонимания. И она не готова от него отказаться!

– Увидите, аэри, – ответил Дэрейден все тем же деревянным тоном. – Но позже. А сейчас вам нужно подняться на палубу, если хотите увидеть Саах-нам-Мел своими глазами. Мы вот-вот причалим.

Он посторонился, пропуская ее вперед.

– Что увидеть? – незнакомое название кольнуло смутной тревогой.

– Лучший порт королевства, – в голосе дроу мелькнули горделивые нотки. – Сейчас мы как раз проплываем мимо него.

Вздохнув, Ринка последовала за ним. На верхней палубе ее встретило серое предрассветное небо, с уже алеющим на востоке восходом. И девушка замерла, пораженная открывшейся красотой.

Дерэйден не обманул. Бриг шел на всех парусах в нескольких кабельтовых от берега, на котором раскинулся прекрасный город с хрустальными башнями и золочеными шпилями. Сейчас он казался россыпью сверкающих на солнце драгоценных камней.

– Что это? – выдохнула она, не в силах отвести глаз.

– Это Саах-нам-Мел, порт Надежды, – произнес за ее спиной капитан. – Первый город, заложенный эльфами после бегства через Пролив.

Ринка мельком глянула на него и снова вернулась к созерцанию берега. Ее взгляд привлекла искусственная коса и каменный пирс, уходящие далеко в море. Там же белыми чайками стояли пришвартованные корабли: легкокрылые бригантины, быстроходные клиперы, изящные шхуны. Вдоль всего побережья, ощетинившись пушками, выстроились сторожевые фрегаты, и восходящее солнце играло золотом и киноварью в их парусах.

– Он прекрасен!

Ринка была искренна в своем восхищении.

– Я рад, что он вам понравился, аэри, – произнес капитан таким тоном, словно имел непосредственное участие в создании этой красоты.

– Но мы идем мимо, – заметила девушка. – Почему?

– Приказ аэра Лиатанари.

Она нахмурилась. Опять этот таинственный всемогущий аэр! Когда же они, наконец, встретятся с ним лицом к лицу? Уж у нее-то будет что ему высказать!

– Брент сошел с брига тоже по приказу этого аэра?

Всегда спокойный и даже флегматичный Шаркнар поморщился:

– Не переживайте об урхе больше, чем он того заслуживает. С ним ничего не случится.

И снова Ринку охватила необъяснима злость. Сдерживая раздражение, поднимавшееся изнутри удушливой волной, она отчеканила:

– Капитан, что вам дает право отзываться о нем с таким пренебрежением? Он в чем-то виноват перед вами?

В его глазах мелькнуло недоумение.

– Нет.

– Тогда почему?

– Он уркх.

Это было сказано таким тоном, словно все объясняло. Но Ринке этого было мало.

– Это имеет значение? Он самый великий воин из всех, что я знала. И самый великодушный! Он спас меня, заботился обо мне, делил со мной кусок хлеба!.. – она захлебнулась словами под удивленным взглядом Шаркнара.

– Он лишь выполнял свой долг.

– Что?

Не это она ожидала услышать. Не это.

– Обязанность уркхов – служить эндиль телом и кровью, не щадя головы, на море и на суше, при свете солнца или луны до последнего вздоха, – произнес он, читая на память.

– Я… я не понимаю… Объяснитесь.

В горле образовался комок. Ринка попыталась его сглотнуть и тут же почувствовала, как на глаза наворачиваются бессильные слезы.

Она быстро отвернулась, делая вид, что любуется городом-портом.

– Мне жаль, что я вас огорчил, аэри. Но здесь правят эндиль, а уркхи всего лишь цепные псы, готовые вцепиться любому в глотку по первому приказу хозяина. Но так же они отдадут последнее тому, на кого укажет хозяин. Приказ аэра Лиатанари был однозначен: вернуть вас любой ценой. Целую и невредимую. И любой уркх сделал бы то же самое, что сделал этот… Брент. Это их долг. Плата за жизнь.

– За чью жизнь? – глухо спросила девушка.

Ее подбородок дрожал, голос не слушался. Но она твердо решила выяснить все здесь и сейчас. Пусть даже правда ранит ее.

Но капитан внезапно сам задал вопрос:

– Скажите, аэри, вам известно, почему за триста лет ни один человек так и не пересек Пролив?

Ринка покачала головой.

– А вам известно, что эндиль самые великие маги?

Она кивнула.

– Они создали Эльвериолл и укрыли его от чужих взглядов. Со дня основания ни одна человеческая нога не касалась его земли. Но так же и уркхи не могут самостоятельно пересечь воды Пролива.

– Почему? Они же с вами одной крови…

– И с вами тоже, аэри, – Шаркнар поклонился. – Но все не так просто. Еще до создания Эльвериолла человеческие королевства объявили эльфам войну. Не сразу, конечно. Сначала были единичные нападения, прорывы на границах, захваты сторожевых крепостей. Эндиль пришлось бросить свои земли. Они просили помощи у Детей Тьмы и уркхов. Илитиири пришли на зов и прикрывали их, как могли. Но Верховный Вождь уркхов отказался поддержать военный союз. Люди налетели как саранча со своими гаубицами и мортирами. Объединенная армия эльфов была разбита. Наших генералов обезглавили, наши города предали разграблению и огню. Король Танатаэль приказал отступить за Пролив и силой своего дара проложил дорогу в морской пучине. С ним ушли мы, Дети Тьмы, осиротевшие, потерявшие свою королеву. Мы присягнули ему на верность, как союзники и братья по крови.

– А уркхи? – пролепетала девушка, уже понимая, что услышит.

Шарнкар покачал головой:

– Они думали, что смогут договориться с людьми. Но те оказались слишком хитры и коварны. Уркхи послали к ним парламентеров, сам Верховный Вождь отправил своих сыновей в знак искренности намерений. А назад получил их головы. Тогда он стал умолять Танатаэля спасти его народ.

– И тот согласился?

– Да. – На щеке капитана дрогнула жила. – Но с условием. Он дозволил перейти через Пролив только детям не старше пятнадцати зим. С тем, что бы родители посвятили их и все их потомство до сотого колена служению эндиль.