Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь - Ричард Лоув

Хотя животные совместно создают здоровую среду обитания, ключом к терапии является использование особых характеристик каждого вида, каждого отдельного животного. Киношита, энергичная и глубоко преданная делу женщина, которая когда-то работала в камбоджийском лагере беженцев, уточнила: «Мы ищем конкретные формы поведения. Почти любая лошадь или собака в определенных ситуациях будет вести себя практически одинаково, и работа с этим типичным поведением может быть полезной для ребенка. Например, умение взнуздывать лошадь требует обладания определенным набором навыков. Вы не можете делать это слишком энергично. Вы должны замедлиться и подойти к лошади определенным образом, а затем надеть недоуздок».

Но помимо подобных общих примеров правильного поведения и уроков, которые оно дает ребенку, важно помнить, что каждое животное, каждый ребенок – индивидуальны. Терапия дополнительно настраивается на основе особенностей животного и ребенка. Некоторые дети будут больше интересоваться хищными птицами, другие отдадут предпочтение собакам. С точки зрения поведения, каждый вид предполагает свой спектр взаимодействий. В зависимости от типа взаимодействия, которое терапевты считают необходимым, они используют животных с определенным темпераментом. «Например, если мы хотим, чтобы ребенок испытал стопроцентный успех и был счастлив в конце сеанса, мы выберем самую старшую, добрую и нежную овцу, которая у нас есть, – сказала Киношита. – Если мы считаем, что лучше будет немного расстроить ребенка, чтобы он приложил дополнительные усилия, то хотели бы, чтобы общение было немного менее удовлетворительным. В таком случае мы можем выбрать одну из самых капризных и дерганых овец».

Такие программы набирают популярность. Все большее число психологов, психотерапевтов, врачей и специалистов по трудотерапии рассматривают присутствие животных в жизни людей как нечто полезное как для терапии, так и для профилактики и выявления заболеваний. Например, собак обучили использовать свое замечательное обоняние для обнаружения начала эпилептического припадка и сердечного приступа.

Чувства животного – важный элемент многих терапевтических программ, но самым важным все же остаются отношения с ними. Отношения с домашним животным также могут помочь раздвинуть границы слабоумия, депрессии и множества других болезней и проблем.

Двадцатитрехлетняя Наоми и ее мать Бет навестили меня в кофейне в Джулиане, штат Калифорния. Их сопровождал Коба – черный стандартный пудель в оранжевой попоне служебной собаки. Настороженный, сосредоточенный, серьезный, он подождал, пока мы сядем, а потом исчез под столом.

Число детей с диагнозом аутистического расстройства, определяемого обычно в возрасте около девяти лет, неуклонно растет – сегодня в Соединенных Штатах каждому пятьдесят четвертому ребенку ставят этот диагноз. Данные о предпосылках к увеличению числа страдающих аутизмом и о предполагаемых причинах расстройства пока противоречивы.

В настоящее время Бет является вице-президентом Monterey Bay Aquarium. Наоми умна, с ней интересно разговаривать, она талантлива в математике, естественных науках и писательстве. Она, как правило, активна, хотя порой пребывает и в прямо противоположном состоянии. Вот тут-то и начинает работать связь с ее служебным псом Кобой.

«Нашу связь трудно объяснить людям. Люди говорят, что он ваш служебный пес, ваш приятель, ваш партнер. На самом деле он – намного больше, – говорит Наоми. – Мы так связаны, что я знаю, что он думает и чувствует, а он знает, что думаю и чувствую я».

Когда она и ее мать впервые посетили Кобу и его тренера, пес поначалу сидел рядом с тренером, но все время наблюдал за Наоми. А к концу часа Коба переместился к девушке, да так с ней и остался.

Когда дрессировка собаки была завершена, ее доставили к Наоми. Тренер провел три дня, работая с Наоми и Бет, чтобы быть уверенным в том, что собаке будет хорошо в этой семье. В один из тренировочных дней Наоми, Бет, тренер и Коба отправились в магазин Costco для проверки. Громкий шум, яркий свет и толпа – это возбуждающие, нервирующие стимулы. Пока они шли по проходам, Бет заметила, что Коба все время подталкивает Наоми носом и плечом, натыкаясь на нее, давая ей понять, что он здесь, с ней. «Он знал, что я слишком возбуждена, и думал, что я сбегу из магазина, – сказала Наоми. – Он знал это еще до того, как все началось».

В тот день в Costco у Наоми случился нервный срыв. Но к тому времени, когда это началось, Коба уже начал делать наиболее сложную часть своей работы. Наоми была слишком возбуждена. Услышав голоса, она рухнула на пол, сжимая кулаки, хлопая в ладоши и снова ударяя себя по ноге – не для того, чтобы причинить себе боль, а чтобы сосредоточиться. Коба, который весит шестьдесят пять фунтов (30 кг. – прим. ред.), уже забрался к ней на колени, чтобы удержать ее на месте, все время обнюхивая и облизывая ее. Наоми продолжила биться, и он использовал свой вес, чтобы опрокинуть ее на спину. Коба растянулся на ней, накрывая всем своим телом, насколько это было возможно, и применяя то, что тренер называл «глубоким давлением». Прошло несколько минут. Перевозбуждение уменьшилось. Она даже не попыталась выскочить из магазина, и приступ стих. «Голоса исчезли, мама. Теперь я в порядке,» – заверила она Бет. Коба быстро поднялся на ноги, виляя всем телом. «В этот момент мама начала плакать, – рассказывала Наоми, – и я не поняла, почему».

Дрессировщик рассказал Наоми и Бет, что такое часто случается с родителями, когда они впервые видят, как служебная собака быстро выводит ребенка из тяжелого состояния.

«Я хочу уточнить насчет глубокого давления, – сказала Наоми. – С некоторыми людьми то же может сделать другой человек, и это помогает. Но на меня это не действует. Когда люди прикасаются ко мне, я вздрагиваю. Я бы отскочила в сторону. Только в шестнадцать лет я впервые смогла обнять маму».

Если Наоми убегает, Коба преследует ее, толкает перед собой или прыгает на нее, чтобы она не попала под колеса проезжающих машин. Если Наоми продолжает бежать, Коба возвращается, чтобы найти мать Наоми, которая сразу же понимает, что произошло. Коба ведет Бет, чтобы выследить Наоми, а затем делает то, что Наоми называет «поиск и спасение», отслеживая запах Наоми.

Однажды Бет и Коба отчаянно искали Наоми в темноте. «Я ничего не видела, – сказала Бет. – Но вдруг Коба подпрыгнул в воздухе и схватил Наоми. Я оттащила ее с улицы и Коба сел на нее».

Пока не появился Коба, Бет и ее муж много ночей спали на полу напротив входа в спальню Наоми, чтобы предотвратить ее побег. У Наоми до сих пор бывают подобные приступы, но последний раз она сбежала четыре года назад.

Реакция Наоми на чрезмерную стимуляцию происходит в зависимости от ее положения в данный конкретный момент на шкале аутизма. Но у нее есть и другие проблемы. В тринадцать лет ей поставили диагноз «биполярное расстройство». Затем, в 2017 году, в возрасте двадцати двух лет, у нее случился психотический срыв, и теперь у нее диагностировано шизоаффективное расстройство – сочетание циклических симптомов, часто наблюдаемых при шизофрении и биполярном расстройстве: бред, галлюцинации, депрессивные эпизоды и маниакальные периоды крайне высокой энергичности. Наоми постоянно слышит голоса, но иногда они звучат громче. Во многих случаях Коба возвращал Наоми из страны голосов и обычно не давал ей убежать.