Семья - Тони Парсонс

Когда Хлоя добралась до вершины и взглянула на них сияющими глазами, обе женщины тоже засмеялись от счастья. И Хлоя вторила им, демонстрируя все свои блистающие непорочной новизной выросшие зубки.

Посреди квартала красных фонарей в Маниле находился бар «Киску потискай».

Этот бар появился здесь во времена Вьетнамской войны, и вначале его клиентами были, в основном, американские солдаты, желающие отдохнуть и поразвлечься. Затем времена изменились, и сегодня сюда заходили, как правило, бизнесмены-репатрианты, желающие подцепить девочку и уколоться. И музыка за тридцать лет тоже существенным образом изменилась.

На сцене все так же извивались и улыбались молодые женщины в бикини, а мужчины в рубашках с короткими рукавами все так же относили к своим столикам громадные кружки пива и, невозмутимо наблюдая за привычными танцами на сцене, прикидывали, осилят ли они сегодня какую-нибудь из этих кисок, или на этот раз им придется воздержаться.

Кирк стал завсегдатаем этого бара после того, как его уволили из школы аквалангистов в Цебу. Англичанин, владелец школы, очень извинялся: всего несколько месяцев назад он убедил Кирка переехать на работу из Сиднея на Филиппины. Однако разгул терроризма в здешних местах распугал большинство туристов, и Кирк целыми днями просиживал в своей лодке один.

Наверное, ему надо было вести себя со своим боссом пожестче. Но правда заключалась в том, что он был рад уехать из Австралии. Его девушка без устали болтала о том, «куда они вместе поедут», а Кирк нутром чуял, что туда, куда хочется ей, они вместе не поедут никогда. Раньше он абсолютно не сомневался в том, что когда-нибудь на ней женится, однако жизнь распорядилась по-своему. Вернувшись из Европы, Кирк уже не мог прикидываться, что их отношения остались неизменными. Он и сам сильно изменился. И не последнюю роль тут сыграла встреча с Меган.

Свою австралийскую девушку он потерял окончательно, а затем и работу на Филиппинах. Поэтому он часто заходил в бар «Киску потискай», наблюдал за этими акрами обнаженного женского тела на сцене и пытался растягивать выпивку так, чтобы не опьянеть к тому моменту, когда придется давать бармену отступное — фиксированную таксу за то, что на эту ночь бар остается без одной из своих работниц. После этого он отправлялся с девушкой в свой отель.

— Вы откуда? В каком отеле остановились?

Перед ним возникла стройная женщина в зеленом лайкровом бикини.

— Вы очень даже гвапо, — продолжала она, складывая из пальцев рамку для его лица.

— Спасибо, — ответил Кирк, хотя и знал, что слово «гвапо» («лапочка», «хорошенький» на местном диалекте), скорее, подходило погонщикам слонов, чем ему.

Как и большинство девушек в «Киску потискай», эта тоже представляла собой странную смесь застенчивости и бесстыдства. После того как они познакомились, девушка уперла руку в бок и, покачиваясь на высоких каблуках, слегка повертела бедрами.

— Мне всегда мало, — сказала она. — О! Мне всегда мало!

Он вежливо улыбнулся и посмотрел на сцену. Обычно здешние девушки танцевали в ленивом, лунатическом ритме. Сказывалась и скука, и постоянная усталость. На их стороне, конечно, была молодость (вряд ли кому-то из них было больше двадцати пяти лет), но если никто не платил за них на эту ночь отступное, то перед ними открывалась перспектива танцевать без перерыва до четырех утра. Правда, иногда местный диджей ставил такую музыку, которая словно возвращала их к жизни, и тогда они начинали смеяться, и распускали свои длинные черные волосы, и двигались с неподдельной радостью и свободой, потому что начинали танцевать не для глазеющих на них мужчин, а для самих себя.

Особого смысла в тех песнях, которые они любили, тоже не было. И хотя эти девушки являлись искренними поклонницами современной музыкальной попсы, все же к жизни их пробуждали совсем другие песни, те, которые зачастую оказывались на много лет старше их самих и уж тем более тех модных шлягеров, которые постоянно звучали на дискотеках по всему побережью. Это были песни, неподвластные моде.

Например, девушки из «Киску потискай» возвращались к жизни, слушая «Вздрогни» группы «Дом боли»; и «Без тебя» группы «Ваше Преосвященство»; и «Секс-бомба» Тома Джонса; и «Увидимся, когда ты вернешься» Кулио; и «Макарена» Лос дель Мара. Но самым беспроигрышным вариантом для них была песня «Девушка, как ты» Эдвина Коллинза.

«Да-да, — думал Кирк, — та самая девушка. Девушка, как Меган».

До чего же все это глупо. Он прекрасно осознавал всю глупость своих размышлений. Они провели вместе всего одну ночь, но как-то так случилось, что за эту ночь Меган забралась к нему под кожу. И не вылезала до сих пор. Может быть, кстати, именно потому, что их связывала только одна ночь. А может, и потому, что у него не было ни малейших шансов выбросить ее из головы. Но скорее всего потому, что она ему понравилась, а он ей не очень.

«Меган», — думал он, глядя на полтора десятка кружащихся по сцене девушек — все полуобнаженные, и все за умеренное отступное могут стать на эту ночь его. При желании он волен пригласить к себе двух или, если осилит, даже трех. При желании может объесться ими до тошноты и получить несварение желудка.

«Меган, Меган, Меган».

Он выпил еще пару коктейлей «Сан Мигель». Девушка в зеленом бикини от него не отходила, даже собственнически положила руку ему на плечо. В смутном, мерцающем свете «Киску потискай» он разглядел на ее животе шрам от кесарева сечения.

«Да, — подумал он, — большинство здешних работниц имеют детей. А иначе с чего бы они тут околачивались? Неужели им это нравится? Или их действительно вдохновляют жуткие мужики, которые сюда приходят?»

Видя, что он за ней наблюдает, девушка зажмурила глаза и открыла рот. И снова повертела перед ним своими худыми бедрами.

— О, мне всегда мало!

Понимая, что Меган сегодня ночью ему все равно не светит (а может, не светит никогда), он заплатил за девушку отступное и подождал, пока та переоденется. Когда она вернулась из раздевалки, Кирк почувствовал к ней искреннюю нежность. Вместо профессиональных бикини и каблуков на ней теперь были надеты до слез заурядные майка и джинсы, в каких ходят все простые цивилизованные люди. Стоило ей сменить костюм — и она превратилась из шлюхи в обыкновенную женщину, из тех, например, какие живут с вами по соседству.

Выйдя из радиуса действия вышибал и подальше от сладколицего бармена, хранящего под барной стойкой дробовик, девушки оказывались в полной власти своих клиентов. Им приходилось путешествовать по странным гостиничным номерам и с пожилыми немцами, и скандинавами, и англичанами, или даже с молодыми австралийцами, и они готовы были торговаться с ними о цене и часто платили за это жизнью.