Семья - Тони Парсонс

— Кто он, скажи, ты, подлая тварь! — продолжал кричать Уилл. — Я его убью!

«Видимое целомудрие, — продолжала размышлять Меган. — Вот чего они от нас ждут».

Но это невозможно, когда впереди тебя ждет пополнение семейства.

Джессика вошла в магазин «Путь к материнству» с робостью и гордостью одновременно.

Вокруг бродили женщины на разных сроках беременности и рассматривали соответствующие модели одежды: военные брюки с широченными эластичными поясами, цветастые блузы, строгие костюмы все с теми же широченными эластичными поясами. Специфическую предродовую одежду на все случаи жизни и на любой вкус.

Периодически женщины слегка дотрагивались до своего живота и похлопывали по нему, словно защищая от каких-то невидимых внешних воздействий. Этот загадочный жест беременных женщин Джессика сама уже начала потихоньку перенимать.

Магазин «Путь к материнству» отличался от других магазинов одежды кардинально. Здесь не было скучающих мужей и бойфрендов, которые, тоскливо вздыхая, сидели по стеночке с отсутствующим видом. Казалось, здесь никто никуда не торопился, и в распоряжении этих женщин было времени хоть отбавляй, или, вернее, они чувствовали себя так, словно по праву им принадлежит целая вечность. Периодически они заговаривали с продавщицами, и эти разговоры представляли собой смесь важных и неважных замечаний, банальных фактов или чего-то, имеющего отношение к вечности.

— У вас есть брюки той же модели, только другой расцветки? Мне еще месяц ходить до родов.

Слушая эти разговоры, Джессика не могла не улыбаться. Потому что она сама теперь была такой же, как они.

Вот она взяла в руки розовое цветастое платье. Модель ничем не отличалась от тех, в которых ходят на дискотеки (или в бар, или в клуб) молодые, не беременные девчонки. Меган оно, пожалуй, подойдет, но только не самой Джессике. Хотя это платье точно соответствовало образу, какой Джессика придумала себе для материнства.

— Хорошенькое, не правда ли? — обратилась к ней продавщица.

Джессика улыбнулась.

— Да, мне оно нравится.

— Действительно, почему бы женщине во время беременности не выглядеть модной и сексуальной, — продолжала продавщица. — Мы в нашем магазине заботимся о том, чтобы вы с гордостью носили свой живот.

Джессика взглянула на свой плоский живот.

— Не беспокойтесь, — поспешила улыбнуться продавщица. — Ваш живот тоже со временем округлится, я вам обещаю. У вас, наверное, месяца три, не больше?

— Еще не совсем, — пробормотала Джессика.

— Почему бы вам его не примерить?

На самом деле, почему нет? Теперь она тоже стала членом этого элитарного клуба беременных женщин. И хотя старая одежда все еще на нее налезает, нет никаких препятствий к тому, чтобы начать обновлять свой гардероб заблаговременно. Джессика всегда все делала заблаговременно.

И с работы ушла заблаговременно — еще не будучи беременной, но со страстным желанием иметь ребенка. И близким рассказала о своем положении, не дождавшись положенных трех месяцев. И в магазин «Путь к материнству» пришла, хотя никаких признаков живота у нее еще нет и в помине. А все потому, что она не могла больше ждать. Не могла дождаться, когда, наконец, обнимет своего ребенка, создаст настоящую семью, и жизнь наладится окончательно и бесповоротно.

Джессика вошла в примерочную и вдруг почувствовала сырость в туфлях. Сперва она даже ничего не поняла. Откуда эта сырость в туфлях? О том, что у нее началось кровотечение, она даже не догадывалась. Просто сырость в туфлях — и всё.

Но потом ее вдруг обуял страх, она взглянула вниз и начала осматривать на себе одежду, и тут увидела кровь. Много крови. На руках, на некупленном предродовом платье, розовом в цветочек. Кровь текла по ногам и проникла в туфли.

«Мой любимый ребеночек!»

Сперва ему показалось, что это его жена.

Что-то в овале ее лица, в форме глаз заставило Паоло на секунду подумать, что это Джессика.

Впрочем, на таком расстоянии — с противоположного конца больничного коридора, да еще после бешеной гонки на машине в больницу его ошибка была вполне объяснима. Это оказалась Меган, ее сестра. Он бросился к ней со всех ног.

— Как она? С ней все в порядке? — задыхаясь, спросил он.

— Паоло, успокойся, с Джессикой будет все нормально, ты понял? Просто она потеряла много крови. А потом ей должны сделать то, что врачи называют чисткой.

Он изо всех сил пытался понять. Как такое могло случиться?

— Процедура вполне стандартная. Очень простая. Чистка — это маленькая операция. Беспокоиться тут не о чем. Из ее матки необходимо извлечь все оставшиеся после беременности продукты и ткани.

— Но она выздоровеет?

— Да, Паоло, я тебе обещаю, что она выздоровеет.

— И ребенок выздоровеет?

Меган смотрела на него в растерянности.

— Паоло… Джессика потеряла ребенка.

— Что?

— У нее выкидыш.

— Выкидыш? — Он отвел глаза, пытаясь переварить полученную информацию. — Наш ребенок умер?

— Мне очень жаль.

— Но ей еще должны сделать операцию?

— Да, чистку. Вычистить ее матку. В ней ничего не должно остаться инородного, а то может начаться воспаление. Но анестезию ей можно ввести только через пару часов.

Казалось, до Паоло медленно доходило сказанное Меган.

— Так мы потеряли нашего ребенка?

— Когда-нибудь у вас обязательно родится прекрасный ребенок, Паоло.

Он повесил голову.

— Что мы сделали неправильно?

— Ничего неправильного вы не сделали. Я понимаю, что все это ужасно. Но такое случается часто. Выкидышем оканчивается каждая четвертая беременность.

— Где она? Где моя жена? — Ему захотелось увидеть ее немедленно, сию же секунду.

Меган указала на дверь одной из палат и, игнорируя осуждающие взгляды пробегающих мимо сестер, достала мобильный телефон, снова набрала номер Кэт.

Паоло постучал, вытер глаза кулаком и тихо вошел внутрь.

«Моя любимая женушка!» — думал он.

В палате горел свет единственной зудящей лампы над головой у Джессики. Но даже в этом мертвенном свете Паоло прочел всю хронику последних событий на ее лице. Большая потеря крови. Страшная усталость. Но самое главное — страшное, непомерное горе от потери так и не рожденного ею существа.

Она полулежала на нескольких высоких подушках, но казалась спящей. Паоло придвинул к кровати стул и взял жену за руку. Потом зарылся лицом в больничные простыни и зарыдал.

— Извини, — произнесла Джессика одними губами.