Его любимая ведьма - Надежда Соколова

– И чего ты ворчишь, – пожала плечами Юлька, когда я пожаловалась ей, что выгляжу не так, как надо, – ты сейчас в положении, так что… Дашка! Дашка, не смей падать в обморок!

Не упала, только оперлась спиной о стену прихожей и спросила севшим голосом:

– Это ты сейчас пошутила, да?

– С чего бы? – удивилась готовая к прогулке Юлька, красуясь голыми коленками сквозь джинсы и довольно смелым декольте синей однотонной блузки. – Ты что, правда, не знала?

Нет, конечно, не знала. Я ж не гинеколог, чтобы из-за малейших симптомов за тестом в аптеку бежать Мне трех родов по самые уши хватило. Больше я никого не планировала. Тут Нику замуж выдать бы да эту троицу поднять, выучить, в идеале еще и с их вторыми половинками познакомиться.

– Ты сама мне настойку делала, – мрачно напомнила я Юльке.

– Так когда это было, – пожала плечами она. – Последний раз месяца три назад привозила. Или ты считаешь – выпил настойку и полгода свободен?

Не считала. Но эта беременность…

В общем, вместо прогулок мы с Юлькой отправились к гинекологу в ближайшую платную клинику. Анализы, узи, обследования. Вердикт не обрадовал: шестая неделя.

От аборта я отказалась, вышла на улицу из ворот клиники, села на скамейку, задумчиво уставилась перед собой.

– Не умирай, – ухмыльнулась Юлька, плюхаясь рядом. – Жизнь-то продолжается.

– Я боюсь вспоминать, сколько мне лет, – вздохнула я. – Ты видела глаза тех медсестер?

– Дашка, мозг включи уже. Ты далеко не старуха. Ведьмы живут долго. А глаза… Нормально на тебя смотрели. Как на всех. И вообще, хватит себя накручивать.

От спора нас отвлек трезвон мобильного.

На экране высветился номер Кощея.

– Да, – ответила я похоронным голосом.

– Даша? – встревожился Кощей. – Что произошло? Ты в порядке? Где Юля?

Я молча передала трубку подруге. Говорить не было ни сил, ни желания.

– Жива она, даже здорова, относительно, – сообщила насмешливо Юлька. – Ты там сидишь? Сядь на всякий случай. Нет уж, ты сядь. Сел? Ну, вот и молодец. Поздравляю, папаша, у вас будет двойня.

О двойне гинеколог не заикалась. Да и какой аппарат на таком сроке «увидит» количество эмбрионов. Так что либо Юлька врала… Либо…

– Алло! Кощей! Кощей, ты там жив? Смотри, помрешь, я некроманта найду, он тебя до родов Дашки личем оставит, – пригрозила добренькая Юлька. – Что? Нет, не шутка. Да, двойня. Ну, знаешь. Не доверять бабе Яге в таких вопросах. Я сейчас обижусь. Как, где мы? Возле клиники. Частной. Да, рядом с вашим домом. Подъедешь прямо сейчас? Ну давай, ждем.

Мобильник перекочевал в мои руки. Из трубки слышались короткие гудки.

Смех ребенка за стеной,

Близко от меня,

Веет свежею весной,

Говорит о власти дня.

Это сказка, это сон,

Что из нежных струй

Легкий стебель вознесен,

Воплощенный поцелуй.

Легкий стройный стебелек,

С ласковым цветком,

Завязь, в мире, новых строк,

Птичка с светлым хохолком.

К. Бальмонт. «Смех ребенка»

Кощей приехал быстро, минут через пять, буквально влетел на красном «феррари» в тихий пустой переулок. К тому моменту я почти успокоилась и смотрела на мужа глазами коровы, смирившейся с тем, что любимые хозяева ведут ее на убой.

– Даша? – Кощей сел рядом на лавочку, внимательно осмотрел меня с ног до головы. – Ты в порядке?

– Почти, – ухмыльнулась рядом язва Юлька. – Вот увидит рядом с тобой очередную фифу и точно в себя придет.

Вдали предупреждающе прогремел гром.

– Милая, – Кощей успокаивающе погладил меня по тыльной стороне ладони, сжимавшей ручку недавно купленной брендовой сумки, – тебе нельзя волноваться.

– Двойня, – тихо, неверяще произнесла я. – А тех куда денем?

– Каких «тех»? – не понял Кощей.

– Тех, – пояснила я, – которые уже родились. И живут. В Лукоморье.

Кощей недоуменно посмотрел на Юльку.

– Дашка, не придуривайся, – хмыкнула она. – Или я тебе до комплекта своих на годик подброшу.

Я вздрогнула, представив себе кавардак дома, и жалобно пробормотала:

– Девять месяцев. Не хочу. Я только недавно похудела!

Во взгляде Кощея появилась растерянность.

– Родная…

– Живот, – тяжело вздохнула я. – У меня снова будет большой живот. И снова потом худеть. Так нечестно! Вот мама отмучилась только раз!

– У нее истерика, – сменила мнение Юлька. – Кощей, сажай ее в машину. Дома будем разбираться.

Вдвоем они подхватили «счастливую» меня под руки, аккуратно довели до авто, усадили на красное кожаное сидение. Я откинулась на спинку, прикрыла глаза, измученная реальностью. Пора переходить к новому образу жизни. Опять.

Пока ехали к квартире, я мысленно оплакивала попрощавшуюся со мной свободу. Очередная двойня. Прощай, спокойные ночи, тишина в комнате, любимая еда…

Старушки на лавочке с подозрением наблюдали, как муж и подруга тащат мое безвольное тело к лифту. Видимо, уже посчитали пьянчугой или что-то вроде того.

– Даша, родная, мне нужно еще три дня, чтобы уладить дела, потом мы отправимся в Лукоморье, – категорично заявил Кощей, едва переступив порог квартиры.

Понятно. Неделя отдыха отменяется. И правда, где я и где отдых. Да и дети, должно быть, соскучились без мамы… Эх, а так все хорошо начиналось. Привет, родной мир, привет, любимая квартира. Нет же. Я забеременела.

С этой мыслью я жила следующие трое суток. И ни язвительные замечания пытавшейся расшевелить меня Юльки, ни заботливое отношение Кощея не могли вытянуть меня из самостоятельно созданного кокона, который я «свила» из жалости, страдания, усталости и отчаяния. Мне ужасно не хотелось снова ходить как переполненная бочка. Я не была против детей как таковых, но невероятно устала от необходимости постоянно за ними присматривать.

«Значит, в этот раз мама будет жить с нами не первые три месяца, а как минимум полгода после родов, – решила я. – И если Кощея что-то не устроит, может сразу уматывать к своим секретаршам. Я хочу нормально спать, хотя бы через ночь!»

– Милая, сегодня мы отправляемся в Лукоморье, – одной фразой Кощей разбил мой ценный кокон, вытащив меня за шкирку наружу.

Как отправляемся? Как домой? Как сегодня?! У меня же ничего не куплено!

Я заполошно вскочила с дивана, заозиралась.

– Даша? Родная, что случилось?