Его любимая ведьма - Надежда Соколова

Первым делом, по шумной, мощенной крупным камнем мостовой, мы внушительной толпой отправились к магазину готового платья. Ника заартачилась, заявила, что на портних у нее времени нет, нужно и учиться, и эксперименты ставить, а потому лучше погулять по магазинам один раз, но выбрать нужное, чем выстаивать манекеном часами в различные дни. Я спорить не стала: нет, так нет. Лишний повод посетить столицу.

Платья и сарафаны, в том числе и ярко расшитые, нарядные, продавались в самом центре столицы, под яркой вывеской с изображением разных нарядов. Высокая дородная женщина в длинном платье, закрывавшем ее тело с головы до ног, наметанным взглядом оценила и качество нашей одежды, и представительный вид Кощея с отцом, и обережные узоры на женских сарафанах.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – расплылась она в приторной улыбке. – Чего изволите?

– Покажите нам сарафаны, – попросила я. – Такие, которые можно было бы на свадьбу надеть.

Продавщица недовольно сверкнула глазами, но объяснять клиентами, что по традиции невеста обязана сама сшить и украсить свадебный наряд, не стала, вместо этого повела рукой вглубь зала:

– Прошу за мной.

Мужчины отправились выбирать наряд жениху, женщины – невесте.

– Вот почему сарафан, а? – буркнула себе под нос Ника, оглядывая многочисленные ряды с одеждой. – Почему не платье?!

– Потому что традиция, – хмыкнула я. – Скажи спасибо, что я тебя не посадила бисером расшивать свои наряды.

– Злая ты, мам, жестокая, – с придыханием выдала дочь и отправилась выбирать сарафан, в котором пойдет к алтарю.

Мы с мамой, недолго думая, взяли себе по сарафану, обычному, белому, решив дома перед торжеством, довести их до ума, и отошли к окну.

Ника между тем решила показать себя чересчур придирчивой клиенткой. То подол слишком яркий, то обережные знаки нашиты не там, где надо, то рукав широкий. Претензии сыпались, как песок из дырявой бочки.

На десятой модели я не выдержала, сдернула с вешалки первый попавшийся сарафан и буквально насильно впихнула его в руки Нике.

– В жабу превращу, – выдала я самую убойную свою угрозу. – И Ваньку заставлю поцелуем расколдовывать.

– Злая ты, мам, жестокая, – повторило недовольное дитя и отправилось рассчитываться за вещь.

Небосвод сегодня новый,

Свежий, светлый, бирюзовый,

За ночь мылся он дождем,

У зари он занял, рано,

И белила, и румяна,

И лазурности притом,

От лучистой желтой пыли

Облака его прикрыли

Вскипом белых покрывал,

И звенит наш день веселый,

И припали к розам пчелы,

Нежа розовый бокал.

К. Бальмонт. «Новый день»

Выбранные вещи, тщательно упакованные в бумажные пакеты, Кощей отправил порталом в городской дом. После этого, довольная, что одной проблемой теперь меньше, Ника заявила, что хочет погулять по постоянной ярмарке, раскинувшейся в районе купцов. Мол, и украшения подобрать, и на людей посмотреть.

– И себя показать, – добавила я ехидно.

– Ага, – согласилась Ника. – Мне ж потом не до того будет.

И правда. Отправиться на ярмарку вдвоем с Ванькой после свадьбы? Да вы что, никогда!

Многочисленные ярмарочные ряды протянулись чуть ли не на несколько километров. Продукты, напитки, промтовары, саженцы, семена, оружие, ткань, книги, украшения, старинные вещи – чего тут только ни было.

Мы ходили по рядам, смотрели, приценивались. Решили не разделяться и сначала удовлетворить прихоти женщин, потом прогуляться к нуждам мужчин. Я старалась не думать о финансовой составляющей вопроса, хотя моя личная жаба квакала все громче. Зачем, спрашивается, Ника схватила тот украшенный драгоценными камнями гребень, если у нее есть обычная земная расческа? А кольцо! Да мне от той цены, что за него просили, сразу плохо стало! А ткань! Моя любимая дочь терпеть не может портных, а тут вдруг прикупила целых два рулона яркой хлопчатобумажной ткани! Разорение!

– Успокойся, – хмыкнул рядом Кощей, – прекрати дышать, как паровоз. В конце концов, ты не каждый день ее замуж выдаешь. Пусть побалует себя.

Я только недовольно фыркнула. Значит, как я двойняшкам вещи покупала, так транжирой назвали, а тут – «пусть побалует себя»! И вот где здесь логика?!

Купив у лотошников несколько ватрушек, мы удовлетворили голод и уже собирались возвращаться домой, когда из-за угла очередного ряда на нас налетело нечто маленькое, грязное и жутко кричавшее. «Нечто» взлетело по чистому сарафану Ники, оставляя на нем грязные следы, и устроилось на плече, тяжело дыша.

– Вася? – распознала я в грязном создании нашего домашнего кота.

Тот ответить не успел – следом, сшибая все на своем пути, вылетела торговка, дородная бабища в три-четыре моих обхвата.

– Вор! – заверещала она на всю площадь, указывая то ли на Нику, то ли на Ваську у нее на плече. – Держи вора!

Народ вокруг насторожился, начал заинтересованно оборачиваться в нашу сторону.

Кощей взмахнул рукой – баба застыла, раскрыв рот.

– Вася? – Кощей вопросительно уставился на кота.

– Пирожок, – огрызнулся тот, – старый, причем. Все бабы дуры!

За пирожок и назревавший скандал пришлось заплатить полновесной серебряной монетой.

– До дома не мог дотерпеть? – выговаривал Кощей Ваське, когда мы порталом вернулись во дворец. – И вообще, что ты в столице забыл?!

– Не мог, – угрюмо огрызнулся Васька. – Я – животное маленькое, мне питаться надо много и часто! Ай!

– Не «ай», а в следующий раз веником по заду получишь, – пообещала я, хлопнув кота по ушам. – Что ты там делал, в столице?!

– Вас искал, сказать хотел, что тебя с Юлькой бабы-жабы дожидаются.

– Кто? – не поняла я.

– Те, кого ты из жаб бабами сделала, – перевел Кощей. – Ради этого надо было в столицу бежать?

– Меня больше интересует, как он туда попал, – задумчиво заметила я.

– Свои тропы есть, – отрезал недовольно Васька. – И вообще, я есть хочу!

К жабам, ждавшим на заднем дворе, мы с Юлькой отправились вдвоем.

– Вот что им еще надо? – ворчала Юлька. – Бабами стали, мужиков себе нашли. Какого лешего им в деревне не сидится?!

У меня не было ни малейшего желания выяснять этот вопрос. Мысленно я уже справляла свадьбу Ники и пировала за столом. Появление бывших жаб меня вообще ничем не заинтересовало.

Четыре женщины с коричневой кожей, одетые в местные длинные сарафаны, стояли в ряд молча, ждали нас с Юлькой.