Радужное тело и воскресение. Духовное достижение, растворение материального тела и случай Кхенпо Ачо - Фрэнсис В. Тизо+

было неизменной темой апокалиптических и эсхатологических текстов дохристианского иудаизма. Большинство исследователей утверждают, что телесное воскресение являлось попыткой найти богословскую категорию, с помощью которой можно почтить память евреев, которые приняли мученическую смерть при эллинистических гонениях. Основная забота в случае древней израильской религии – всегда жить в согласии с Торой в этой жизни и сохранять целостность народа завета. Таким образом, религиозная практика всегда имеет телесный и преимущественно связанный с этим миром характер, что явствует из Закона Моисея. В согласии с Торой нельзя жить в посмертном состоянии.

Однако после многовековых религиозных и политических вызовов даже Древний Израиль стал открывать ценность почитания праведных. Поэтому существуют классические цитаты, которые до сих пор используются в наших католических заупокойных службах, цитаты из Книги Премудрости: «А души праведных в руке Божией, и мучение не коснётся их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия» (Прем. 3:1–4). В стихе, относящемся к самому Христу, мы видим определённый ответ на циничный вопрос «Каким был его конец?»: «А праведник, если и рановременно умрёт, будет в покое, ибо не в долговечности честная старость и не числом лет измеряется: мудрость есть седина для людей, и беспорочная жизнь – возраст старости» (Прем. 4:7–9). По сути, в следующем стихе используется то же выражение, которое относят к Еноху в Книге Бытия, 5:24: «Как благоугодивший Богу, он возлюблен, и, как живший посреди грешников, преставлен, восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его» (Прем. 4:10–11).

В самых ранних слоях библейских историй есть неясные намёки на некое вознесение, которому не предшествует телесная смерть. Многие более поздние эзотерические еврейские сочинения обращались к этим традициям для создания историй о конце времён и пророческих переживаниях небес. Важный пример – книги Еноха, которые были написаны между II в. до н. э. и I в. н. э. Фигура Еноха появляется в Книге Бытия, 5:23; этот человек прожил 365 лет, «полный год лет», жизнь куда более краткую, чем его родственники, например отец Иаред, который прожил 962 года (Быт. 5:20), и сын, незабвенный Мафусаил, который прожил 969 лет (Быт. 5:27), самую долгую жизнь, которую, согласно Библии, проживал человек. В Быт. 5:24 мы читаем: «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его». Этот стих – краткий и загадочный, но его всегда толкуют так, будто Енох не умер обычным образом, а Бог как-то забрал его, что было особой привилегией, связанной с его праведностью. В корпусе литературы о Енохе, преимущественно написанной евреями-еретиками во времена Иисуса, легенды, окружающие эту загадочную фигуру, применяются для исследования эзотерических тайн творения и судьбы человека109.

В истории об Илии (2 Царств 2:1–12) пророка-учителя сопровождает его ученик Елисей: «Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понёсся Илия в вихре на небо» (стих 11). В традиции считается, что этот эпизод произошёл в том месте, где, по рассказам, умер и был тайно похоронен или вознесён Моисей (Втор. 34:5–6). Послание Иуды в Новом Завете, Иосиф Флавий (Иудейские древности, 4.325–326), Амвросий Медиоланский, Филон, Климент Александрийский, Ориген и ранние сочинения раввинов намекают на существование апокрифического рассказа о вознесении Моисея110. Например: «Моисей вознёсся в облаке, облако сокрыло и освятило его» (Вавилонский Талмуд, Йома 4а). И: «Когда Моисей возносился, спустилось облако и легло перед ним, и облако покрыло Моисея и унесло его ввысь» (Песикта Раббати 20:4). Эти представления имели большое значение для христиан из-за истории о преображении Иисуса, во время которого появляются Моисей и Илия как представители Закона и пророков. Их появление ставило перед учениками Петром, Иаковом и Иоанном вопросы относительно идентичности Иисуса как «Сына Человеческого», который «восстанет из мёртвых» (Мк. 9:2–13; Мф. 17:1–13 и Лк. 9:28–36; см. также 2 Пет. 1:17–18). Считалось, что Моисей вознёсся, как и Илия, поскольку его можно было узнать в его вознёсшемся человеческом теле. В Откровении Иоанна (11:11–12) двух загадочных пророков – свидетелей истины Евангелия – умерщвляют, а затем воскрешают. В традиции считается, что это Моисей и Илия, те самые вознёсшиеся пророки, присутствовавшие во время преображения (ср. Иуд. 1:9). Вознесение самого Иисуса на небеса описывается сходно с вознесением Илии: «И, когда благословлял их, стал отдаляться от них» (Лк. 24:51), а также Моисея, опять же в описании Луки: «Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их» (Деян. 1:9).

Воскресение Иисуса стало переломной точкой, поскольку открыто провозглашалось, что его чудесное воскресение из мёртвых после распятия – доказательство того, что он был «Господь (Яхве / Адонай) и Мессия (Христос, помазанник Божий)», как говорится в стихе 1 Первого послания Фессалоникийцам, самом раннем из сохранившихся писем Павла. Это послание подтверждает, что христиане с самых ранних времён верили в воскресение Иисуса, которое представляется неотделимым от посмертной судьбы тех, кто в него верит: «Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес (греч. anestē), то и умерших в Иисусе Бог приведёт с Ним» (1 Фес. 4:14). Несмотря на распространённость убеждения, будто Павел неким образом изменил первоначальные учения Иисуса, поразителен допавловский тон этого выражения веры. Более того, в главе 5:2–4 мы видим редкий пример цитирования Павлом выражения Иисуса, которое есть в Евангелиях от Матфея (24:43–44) и Луки (12:39–40). Большинство исследователей соглашаются, что Первое послание к Фессалоникийцам было написано гораздо раньше 50 или 51 г.111, тогда как Евангелия от Матфея и Луки, вероятно, созданы в 70-е или даже 80-е гг., спустя два или более десятилетий после Павла. По этой причине следует с осторожностью отграничивать сочинения Павла от верований, практик и учений самых ранних христианских общин, опиравшихся на слова Иисуса (30-е – 50-е гг.). Уже на этом раннем этапе истории христианства Павел прекрасно сознаёт необходимость передачи живой традиции веры, как мы видим в другом ключевом тексте о воскресении (1 Кор. 15:3–7), знаменитом отрывке о передаче (греч. paradosis) самых ранних христианских верований: «Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати…». Далее, спустя несколько стихов, Павел связывает веру в воскресение Иисуса с учением о воскресении мёртвых: «Если же о Христе