Женщина с Марса. Искусство жить собой - Ольга Нечаева

А что делать, если ребенок вынужден мириться с бессмысленной скукой и таки вытянуть хотя бы на четверку в четверти? Менять его среду и отношения так, чтобы насколько возможно снизить бессмысленность обучения. Находить значимые для него занятия и поводы использовать эти насильно впихнутые навыки. Иными словами, если мы не можем изменить реалии школы, стоит использовать реалии вне школы, чтобы неразвивающее обучение стало для ребенка чуть более релевантным. Не втирать в десятый раз «Знать математику очень важно!», а выделить карманные деньги, пусть считает. Не уговаривать ребенка, который любит футбол, что ему нужен английский, а купить ему Fifa 17 на английском.

И самое главное – не врать себе, записывая ребенка на очередную развивашку, когда она окажется неразвивашкой.

– Дети говорят, что ненавидят школу, но учиться-то надо!

– Этого слона лучше съесть по кусочкам.

К школе мои дети относятся с вялым терпением. Иногда идут с радостью, иногда не очень, но рефрен «я ненавижу школу» периодически возникает, особенно когда они устали, с учителем не складываются отношения и что-то не получается.

Бывает, что ситуация конкретная и критическая – ребенка в школе травят, унижают, – и ее нужно решать. Но что, если ребенку просто скучновато, не все учителя нравятся и жаловаться особо не на что – ничего экстраординарного не происходит, оснований переводиться в другую школу нет и ребенку нужно помочь? Помощь приходит из бизнес-стратегий.

1. Слушаем. Прежде всего ребенка необходимо услышать и признать его чувства: Да, я тебя понимаю, я бы чувствовала то же самое в такой ситуации, это, конечно, обидно. Важно позволить выплеснуть чувства и назвать их.

2. Препарируем. Раскладываем проблему на составляющие, едим слона по кусочкам. Во-первых, это помогает запустить мышление – кровь отливает от центров эмоций, чтобы напитать неокортекс, и эмоциональный накал переходит в продуктивность. Ужасная, огромная проблема препарируется на много маленьких, и уже не выглядит так ужасно.

Я, например, нарисовала табличку и попросила Тессу заполнить ее. Для каждого предмета я попросила дать оценку, от «очень плохо» до «супер».

– Сам предмет, невзирая на учителя, как тебе? Интересно то, что вы изучаете?

– Сам учитель, как человек, как тебе? Нравится?

– Как он учит? Интересно? Скучно? Строго? Весело?

3. Анализируем. Я раскрасила «очень плохо» красным, «так себе, жить можно» – желтым и «нормально, хорошо, супер» – зеленым. И предложила поискать закономерности.

Прежде всего моя дочь увидела, что «вредный» учитель соответствует «скучному» преподаванию.

Мы выяснили, что оценки учителя «иногда сердится», «иногда в плохом настроении», «ни то ни се» не критичны для нее. Не меняют ее отношения к учебе и предмету. А вот «заставляет конкурировать» и «относится неуважительно» – сильные отрицательные факторы, и ее интерес к предмету падает немедленно.

Мы выяснили, что неприятие учителя вкупе со скучным преподаванием приводят к тому, что даже любимый предмет становится противен. Мы заметили, что не очень легкий в общении учитель, но интересно преподающий позволяет сохранять интерес к предмету. И сделали еще много интересных для нее открытий.

4. Переформулируем. Проговорив это все, мы в диалоге смогли переформулировать и разобрать проблему «я ненавижу школу». И получилось: «Мне нравится большинство предметов и для меня важно, чтобы уроки были интересными. Я понимаю, что не все учителя идеальные, но это ничего, если урок интересный. Проблема есть с четырьмя учителями. Из них два предмета мне не очень важны, а два – важны. И поэтому я сосредоточусь на этих двух, потому что из-за учителя я многое упускаю».

Это поедание слона еще очень важно для того, чтобы перевести ребенка из состояния «жертвы учителя» в состояние «ответственности за свою любовь к предмету». Как не дать плохому учителю эту любовь отобрать.

5. Планируем. После всего этого важно проговорить вслух те моменты, на которые мы можем влиять и на которые не можем.

Что мы не можем? Например, поменять школу или поменять учителя.

Что мы можем? Поговорить с учителями и школой. Можем попробовать заниматься предметом вне школы, в увлекательной обстановке.

Школа – это не шесть часов уроков в классе с 30 другими детьми. Школа – это все, чему учится ребенок. Он осваивает не только дроби, но и беспомощность, не только столицы стран мира, но и сочувствие, не только инертные газы, но и самостоятельность, покорность, любопытство, бессмысленность, умение выбирать, потери, дружбу, предательство, смелость, унижение. Мы не можем оградить его от всего, с чем ему предстоит столкнуться, но мы можем помочь ему извлечь уроки, иногда на всю жизнь.

И эти уроки, и эта школа, на мой взгляд, поважнее уроков в гимназии № 1234.

– А ты не боишься вырастить неподготовленных к будущему детей?

– Будущее будет таким, каких детей мы подготовим.

Живет у меня карликовый хомяк по имени Кукис. Кукис прекрасно сидит на попе, очищая ловкими пальчиками арахис, смотрит на мир огромными черными глазами и внимательно прислушивается круглыми большими ушками: не гонится ли за ним кто? Хомяка нельзя оставлять на высоте: он ее не чувствует и может непреднамеренно убить себя. В огромные щеки Кукис заталкивает все, что дают. Чем больше щеки, тем больше шансов выжить. А зачем хомякам смотреть за горизонт?

За жизнью Кукиса с лицом империи зла наблюдает рыжий кот по имени Тиггер. Мелкие хозяйственные хомячьи заботы вызывают у него расширение зрачков – зрачков такой глубины и черноты, что даже мне туда страшно заглядывать. Кот переступает на сильных задних лапах, выпускает когти из цепких передних, размахивает балансирующим хвостом и вообще всячески демонстрирует угрозу. Острый слух, острый взгляд, усы торчком, молниеносные движения – природа будто вылепила его для охоты. Но при этом кот не различает цветов. Да и зачем ему – ему ж не подбирать бирюзовые шторы к обоям цвета гусиного яйца.

Природа сделала нас чувствительными к тому, от чего зависит наше выживание.

Буквально до последнего поколения излишняя чувствительность была пороком. Как у кота: возникни вдруг у него эмпатия к мышам – это ж смерть. Весь уклад общества, все воспитание, религии, все эти ранние насильственные браки, тяжкий труд, высокая смертность, бесконечная междоусобица – как тут выжить гиперчувствительному человеку? Люди, представлявшие собой исключения, становились гениями и мучениками. «Как он чувствовал!» – восклицала публика, чаще всего посмертно. Пожизненно же было: «Сопли утри», «И не такое терпели», «Что нюни распустил». Для выживания отращивались пудовые кулаки, расчетливый ум и крепкое здоровье. Бирки на одежде никому не мешали.

Какое-то время назад пудовые кулаки были отданы машинам. Вместо бурлаков, кузнецов и швей впахивают роботы. Мир изменился. Физическая сила перестала быть решающим фактором успеха.