Корона желаний - Рошани Чокши

Порой она пыталась вспомнить те дни, когда вишканьи еще не забрали ее из родительского дома, но вспоминались только вымытые дождем поля да теплые руки, втирающие кокосовое масло в кожу ее головы. Ни о чем не говорящие обрывки прошлого.

Но насколько Аашу будоражила встреча с людьми, настолько она же и нервировала. Даже сестры казались встревоженными и теперь обращались с ней как с хрустальной куклой.

– Ничего страшного не случится, – сказала Ааша, когда одна из сестер вновь попыталась отговорить ее от похода к Гаури. – В конце концов, мы и сами были людьми, так что…

– Никогда не повторяй подобного в этих стенах, – перебила сестра. – Может, мы и рождены так же да истекаем кровью, как они, но больше ничего общего. Мы другие. Только в наших венах течет благословение. Не в их.

Пообещав запомнить их советы, Ааша поспешила к огромному баньяну. Людей она увидела, когда поднималась на холм. Гаури стояла, расправив плечи, статная и свирепая. Она держалась так, будто слеплена из одних лишь клинков, настолько острых, что Ааша даже глянула на ее тень на земле, гадая, не распорола ли ее Гаури на полоски, просто нависая сверху. Рядом с ней замер юноша, что вчера притворялся вишканьей. Красивый… к такому лицу и телу сестры пожелали бы прикоснуться независимо от терзавших его страстей. Он изящно и непринужденно опирался спиной на ствол баньяна, но взгляд хитрых глаз оставался острым, как будто юноша видел нечто, неподвластное большинству.

Гаури шагнула вперед:

– Я боялась, что ты не явишься.

– Иномирцы всегда держат слово.

Гаури лишь приподняла бровь, мол, еще посмотрим, а затем представила:

– Это Викрам.

Юноша улыбнулся.

Ааша осторожно принюхалась, пробуя на вкус их желания и выискивая угрозу для себя. Но в этих двоих не было алчности или похоти. По крайней мере, похоти, направленной на нее.

– Ты сказала, что Каувери нужен Змеиный король. Чего она от него хочет?

– Яд.

На лице Гаури промелькнуло удивление.

– Зачем кому-то понадобился яд нага?

Ааша никогда не любила сплетен. Когда сестры громко и возбужденно обменивались новостями с Ночного базара, она всегда стояла в стороне и не вмешивалась. Не очень-то разумно обсуждать чужие жизни. Но она обещала помочь людям. И в этот миг чрезвычайно собой гордилась. В ней нуждались не ради чарующего или убивающего прикосновения. Люди пришли за сведениями, которые для Ааши ничего не стоили. Более того, она сама решала, что стоит разглашать, а что нет.

– Говорят, тот, в чьих руках яд Змеиного короля, может им управлять.

– Зачем это Каувери? – спросил Викрам.

Ааша уже собиралась ответить, когда вмешалась Гаури.

– Ради мести. Чтобы отомстить за причиненное зло, – сказала она резким низким голосом и посмотрела на Аашу: – Я права?

Та кивнула:

– Говорят, он похитил сестру Повелительницы Каувери и женился на ней силой. Демоны-наги не впервые такое вытворяют.

– Так он демон? – удивился Викрам.

– Он потомок самого жестокого из всех демонов-нагов. Калии[21].

Гаури помрачнела:

– Как нам добыть его яд?

– Точно не знаю, – призналась Ааша. – Но для начала нужно попасть в его царство. На дальней стороне сада есть пруд с его гербом и приглашением.

Будь здесь сестры, они бы наверняка сказали, что она сделала все возможное, и утащили ее домой. Но Ааша задержалась. Ведь стоит вернуться, и мир ее снова погрузится в хаос. При ходьбе она прижимала локти к бокам, дабы ничто живое не коснулось ее кожи. Ночь за ночью она вытягивала на поверхность чужие страсти, утоляя голод и пытаясь забыть, что, едва покинув шатер вишканий, их посетители прикасались к любимым, клали на язык пищу, которая не теряла вкуса и никогда не обращалась в пепел, а может, даже совали руки в грязь просто потому, что могли. «Не сейчас. Еще чуть-чуть».

– Вас проводить? – предложила Ааша.

Ааша меня нервировала. Она стояла слишком близко. На войне любому солдату приходилось доказывать, насколько он опасен, но Ааша излучала смертельную угрозу одним своим присутствием. Она тянулась к нам в каком-то жадном порыве. Но то был не голод. Не похоть. И то и другое я видела в глазах прочих вишканий. Нет, тут было что-то иное. И я не доверяла Ааше, чего бы она от нас ни хотела.

Но прежде, чем я успела сказать «нет», Викрам отвел меня в сторону.

– Если собираешься просить о доверии к ней, то самое время напомнить, что именно она вырубила тебя, когда мы чуть не погибли от рук ее сестер.

– Я и не спорю.

– Тогда зачем мы отошли? Мы и сами найдем этот пруд. Она обменяла сведения на милосердие, мы обе сдержали слово. Конец.

– А вдруг она сможет принести еще какую-то пользу, – предположил Викрам. – Местность она знает лучше нас. И явно чего-то хочет. Разве не видишь, как сияют ее глаза?

– Вижу, потому и считаю, что доверять ей нельзя. Что, если она просто голодная? – Я указала пальцем сначала на него, потом на себя. – Если она не сдержится и коснется нас, мы умрем.

– Да, просто беда с моей неотразимостью.

– Ракшас счел, что ты не стоишь десяти коз и коровы, – фыркнула я.

Викрам нахмурился:

– Воспользовавшись услугами проводника, мы не окажемся перед ней в неоплатном долгу, Гаури. Иногда полезно доверять людям и просить о помощи.

– Ага, полезно, пока к горлу не приставят клинок.

– Чуть больше веры.

– Как думаешь, что скорее сохранит жизнь: вера или сомнения?

– А что из двух поможет насладиться жизнью?

Я вскинула руки:

– Опять твоя философия.

– Я люблю рассуждать, – пожал плечами Викрам.

– Хорошо, пусть отведет нас к Змеиному королю, но на этом мы пожелаем ей всего наилучшего и распрощаемся. Конец.

Ааша терпеливо ждала на том же месте. Солнечный свет соскальзывал с листьев и озарял ее черты таким душераздирающим очарованием, что мне с трудом верилось, будто какой-то мужчина без подозрений пустит ее в свою постель. Но потом я вспомнила ошеломленное лицо Викрама, когда он впервые ее увидел, и… Я бы солгала, сказав, что ни капли не завидую. Но зависть не добавит тебе красоты – так учила матушка Дхина. И красота, какой бы желанной она ни была, никогда тебя не переживет. Только поступки. Я никогда этого не забывала. И если кого-то не любила из обитательниц гарема, то лишь за уродливые души, а не за прекрасные лица.