Иерихон - Басти Родригез-Иньюригарро

— Не равняйте её с прочими существами, — Пау нетерпеливо взмахнул руками и задел бутылку.

Кампари поймал сосуд прежде, чем тот лёг на бок. Художник ничего не заметил.

— Вы — просто средоточие пороков по местным меркам, — ухмыльнулся командор. — Если из стерильной почвы лезут такие цветочки, какие же будут ягодки? Госпожа настоятельница как-то заметила, что одним из признаков распада любой цивилизации является распущенность и преобладание однополых связей.

— А вы что?

— Ответил, что лично я предпочёл бы жить в эпоху перед закатом Римской империи, а не в суровые времена республики. Спрошу для очистки совести: вас не дух противоречия за язык тянул?

— Думаете, я не имел возможности проверить? У меня были женщины, командор. Чаще, чем хотелось бы. В интернатах на шестнадцатилетнюю девушку смотрят косо, если она пять раз подряд отказывается от утренней встречи. Но мужчина, отклонивший приглашение, вызывает подозрение сразу. Во второй раз его уже обзывают сами понимаете как. После третьего — строчат доносы. Как выяснилось, в моём личном деле таких доносов — штук сорок, хотя я старался проявлять благоразумие.

— Вроде всё правильно сделали: равенство полов, свободные связи во избежание насилия, и всё равно что-то не то.

— А я вам скажу, где «не то». Во-первых, общество по-прежнему лезет с фонарём в постель, а государство это поощряет.

— Верно, — кивнул командор и приложился к бутылке. — Фонарь в постели — ещё куда ни шло, но государство — лишний элемент.

Смеясь, художник последовал его примеру. Вино пошло носом, Пау растёр его по лицу ладонью и помрачнел:

— Во-вторых, равенство полов — миф. Женщины перехватили инициативу и мстят нам за несколько тысячелетий бесправия! Можно личный вопрос? Сколько раз именно вы предлагали женщинам утренние встречи?

— Сейчас я не озвучиваю приглашений по одной причине: вдруг мне просто не посмеют отказать? Но и адреса из карманов давно не выгребаю.

— Так все боялись вашей контролёрши. Увидите, что начнётся, когда её исчезновение уложится в головах. Встречаться с несколькими партнёрами никто не запрещал, однако, если речь заходит о людях влиятельных, в игру вступает опасение залезть на чужую территорию. В интернатах также: в сторону девушки, приглянувшейся самому мускулистому юноше, остальные даже не смотрели. Я один раз попал под раздачу. Слишком долго беседовал с не слишком привлекательной, но на редкость приятной особой, а вечером мне сломали два ребра.

— Вы мне рассказываете лютый ***дец. Последствия были?

— Конечно. Рёбра долго срастались.

— Да я не о вас — о вашем обидчике.

— Произойди такое у второразрядников, торчал бы он в Медицинском Совете столько же, сколько у меня перелом заживал. Но перворазрядникам за несколько месяцев до отборочной комиссии многое сходит с рук. Отделался психиатрической экспертизой, увещевательной беседой и глубоким раскаянием.

— А господин Мариус ещё не понимает, откуда явилось «эгоистичное и безответственное поколение». Впрочем, после таких откровений трудно не признать, что от второразрядников меньше проблем.

— «Не выгребаю адреса из карманов», — процитировал художник. — Это значит, что раньше приглашения сыпались на вас горстями? Я не назначил ни одного свидания, однако мои встречи исчисляются десятками. Это ли не доказывает теорию о перехвате инициативы?

— Наш с вами опыт — не показатель, — возразил командор. — Вам пришлось ездить на работу в стандартные часы, значит, не раз бывали в толпе. Окружающих мужчин рассматривали?

— Ну рассматривал.

— Согласитесь, — Кампари наклонился к Пау с видом заговорщика и протянул: — Это же у-у-ужас. Красивых лиц и грациозных фигур мало, что странно, учитывая, как медики пекутся о здоровых генах. Но ведь природные данные — ещё не всё. Женщины допускают хоть минимальную заботу о внешности, некоторые — даже кокетство. Мужчины, в массе своей, словно боятся выглядеть привлекательно. Ладно: нажать на портных, чтоб не шили одежду по общим лекалам, могу только я и мои приближённые. Вас вот тоже засунули в стандартную куртку-шар и штаны-трубы. Но как мужчины умудряются покрываться прыщами при культе чистоты? Как они наращивают пузо при ежедневном труде и выверенном режиме питания? Я ещё не дошёл до запахов.

— Как же вы оторваны от народа, командор. Единственная ванная на этаж кажется недосягаемой в момент пробуждения. А перед медицинским осмотром все надраиваются до блеска и виновато клянутся, что будут делать зарядку.

— Они ведь сортируют мусор, выносят его по расписанию, — покачал головой Кампари. — Соблюдают комендантский час, потому что иначе придётся несладко. Но, получается, если не высказывать странных суждений, не отклонять повестки, не тратить время на рисование ужасов, за грязные ногти, запах немытого тела и пузо, вопящее о таком же отсутствии зарядки, как ваши тонкие руки, гражданам только пальцем погрозят?

— Граница тонкая, — увлечённо отозвался Пау. — Неясно, где кончается похвальная аккуратность и начинается порицаемый нарциссизм. Поэтому на грязные ногти смотрят сквозь пальцы, в то время как о вашем облике судачат воодушевлённо и не всегда лестно.

Кампари самодовольно улыбнулся:

— Вы же не будете спорить с тем, что дамы пахнут лучше и чаще радуют глаз?

Пау обречённо кивнул:

— Поэтому я и вцепился в Дик. От безысходности.

— Рад, что вы ещё можете шутить на эту тему. Вам не приходило в голову, что вы, скажем так, всеядны?

— Хорошее слово.

— Да, перекликается с вашим мотивом совокупления-пожирания.

— Могу вас заверить: утренние встречи не приносили мне ничего, кроме горечи, опустошения и отвращения к себе.

— Ещё не показатель, — авторитетно заявил Кампари.

— В чём вы пытаетесь меня убедить? — Пау воззрился на собеседника, сжав губы.

— В том, до чего вы дошли бы и без меня. Зачем мыслить категориями пола? Впрочем, — Кампари нахмурился, — я забыл о физиологических факторах. Может, у вас с Дик совершенно платонические отношения. Простите, я лезу не в своё дело. Это алкоголь.

— Да не оправдывайтесь алкоголем, — беспечно махнул ладонью Пау. — Вам просто интересно. Мне тоже интересно. О «физиологических факторах» я пока даже не задумывался.

Он помолчал, потом смерил Кампари очередным изучающим взглядом.

— «Зачем мыслить категориями пола». Не говорите такого при медиках, даже при вашем докторе Сифее.

— Сказал человек, объявивший себя гомосексуалистом в психиатрическом отделе.

После минуты пьяного смеха Пау заключил:

— В любом случае, я не всеяден, а крайне разборчив.

— Знаете, что Дик сказала мне летом, сидя на вашем месте? «Мне нравятся мужчины. Но редко». Что возвращает нас к вопросу о дамских предпочтениях. Мой отряд шутит, что своей популярностью они обязаны высокому положению, но я уверен: восемьдесят процентов их успеха — наведённый глянец плюс более-менее изящные манеры. Кто может составить конкуренцию таким, как мы? Разве что контролёры: подкачанные, бритые, по-своему лощёные — прибежище женщин, которых мы смущаем или раздражаем. Но и они — ограниченный ресурс. Триста штук на десять миллионов. Я имею в виду вооружённую элиту, а не бюрократов, которые от прочих граждан ничем не отличаются. И вы ещё удивляетесь, что женщины на вас бросаются?