Ее настоящая жизнь - Антон Леонтьев

Местный полицейский, раскрасневшись, пискнул:

– Полиция уже почти готова произвести арест!

Его городской коллега хмыкнул, и Нина поняла – тот явно не верил в то, что Рэглану было известно имя убийцы Роджера Экройда.

Просто местный чинуша пыжился, строя из себя крутого полицейского, у которого все под контролем, в действительности являясь весьма смешным и некомпетентным типом.

Типом, однако, который держал в кулаке деревушку Кингз-Эббот.

Инспектор из Кранчестера, посмотрев на Нину, добавил:

– Ну, если Джордж говорит, что убийцу вот-вот схватят, значит, так оно и есть!

Нина была уверена, что уловила в его голосе иронию. Дэвис же, на глазах наливаясь кровью, отчеканил:

– И вообще, мисс, нечего соваться в дела, которые вас не касаются!

Мило ему улыбнувшись, Нина ответила:

– Инспектор, смею вас заверить, что я и не суюсь. Просто прибыла в вашу очаровательную деревушку, потому что…

Она замолчала, пытаясь изобрести причину. Да, в самом деле, отчего можно было приехать в этот медвежий угол, если не затем, чтобы докопаться до истины, узнав, кто же на самом деле убил Роджера Экройда?

Оба инспектора смотрела на нее, ожидая ее слов, и Нина выпалила:

– Потому что у вас такой чудный воздух! И вообще, я навещаю свою хорошую подругу Каролину Шеппард!

Городской инспектор проницательно усмехнулся, явно не поверив ее словам, а вот местный недалекий коллега, попавшись на эту удочку, тотчас принялся петь осанну Каролине.

Инспектор Дэвис, прервав его словоизлияния, заметил:

– Джордж, думаю, мы не можем более задерживать мисс Дорн. Нам ведь пора к тебе в участок…

Он многозначительно кашлянул, и местный инспектор заявил:

– Учтите, мисс, мы скоро произведем арест, возможно даже не один! Потому что, помимо убийств, в нашей милой деревушке творится еще черт знает что! Взять, к примеру, эти наркотики…

Его городской коллега громко кашлянул и, потянув за локоть болтливого Дэвиса, произнес:

– Ну, нам в самом деле пора, Джордж!

Оставив озадаченную Нину в холле гостиницы, оба инспектора удалились. Девушка попыталась собраться с мыслями. О каких таких наркотиках вел речь болтливый и недалекий инспектор Дэвис?

Ну, муж леди-горничной, Урсулы, находился на излечении от наркотической зависимости в том же самом Кранчестере. Внебрачный сын экономки, надменной мисс Рассэл, был тоже наркоманом.

Да, что-то уж слишком много наркоманов на отдельно взятую крошечную деревушку!

Нина вспомнила, что в старых сентябрьских газетах, лежавших в «Трех оленях», читала за завтраком в «Дейли баджет» занятную статью о тайной торговле наркотиками в Англии.

Только какое отношение все это имело к убийству Роджера Экройда?

Сделав однозначный вывод, что никакого, Нина отправилась к себе в номер, чтобы немного отдохнуть.

А во второй половине дня ее навестила мисс Ганнет, с которой они прогулялись по деревушке, а затем заглянули к ней на чай.

Отлично проведя вторую половину дня, Нина уже в темноте возвращалась обратно в «Три оленя». Погода снова испортилась, зарядил дождь, сделалось ветрено и холодно.

Итак, что же она узнала? Например, то, что Флора Экройд, теперь, после своего замужества, Флора Блент, состояла в предосудительной связи с секретарем покойного Роджера Экройда Джеффри Рэймондом.

И что они планировали убийство с помощью тунисского, нет, марокканского, кинжала, по-прежнему покоящегося в сумочку Нины.

Только вот кого они намеревались убить?

И не убили ли они до этого уже иную жертву – самого Роджера Экройда?

Нина как раз проходила мимо кладбища, когда из бокового проулка ее вдруг ослепили фары автомобиля. Остановившись, она решила пропустить большой черный автомобиль, который медленно катил мимо нее.

А ведь те, кто уже однажды убил, могли совершить и новое преступление. Она не знала наверняка, убивали ли уже Флора с Джеффри, однако они намеревались убить.

Что примерно одно и то же.

Автомобиль, замерев на повороте, не давал Нине перейти на обратную сторону улицы, поэтому она обогнула его – и в этот момент вдруг почувствовала, что кто-то схватил ее за горло и потянул в раскрытую заднюю дверцу автомобиля.

Девушка закричала, однако чья-то мускулистая рука закрыла ей рот, и она ощутила сладкий одурманивающий запах, от которого голова шла кругом, – кто-то явно желал приложить ей к лицу тряпку, пропитанную хлороформом.

Нина попыталась укусить того, кто напал на нее, боковым зрением заметив, что из-за руля остановившегося автомобиля к схватившему ее субъекту подбегает второй (лица его она не видела, он был в плаще и низко надвинутой на лоб шляпе), и поняла, что с двумя мужчинами ей явно не справиться.

А помочь ей никто не мог, потому что на улице около кладбища в этот вечерний час никого не было.

Нина замычала, потому что рот у нее был закрыт рукой в перчатке, отчаянно замотала головой, не желая, чтобы ей в лицо сунули тряпку с хлороформом, и стала отбиваться от нападавшего сумочкой.

Это не помогало.

И тут она вспомнила, что в сумочке у нее кинжал – тунисский, да нет же, марокканский! Из последних сил сумев-таки открыть сумочку, Нина схватила кинжал – и всадила его в руку нападавшего.

Раздался приглушенный вопль, и ее немедленно отпустили. Подоспевший на подмогу шофер, явно растерявшись, замер на месте, и Нина кинулась наутек, оставив нападавших мокнуть под усиливающимся дождем.

Влетев в холл «Трех оленей», она вдруг поняла, что снова попала в чинный мир английской деревушки, где никогда ничего не происходит: горел яркий свет, весело болтали постояльцы, сновала чинная прислуга.

Все было в полном порядке.

– Мисс, вам требуется помощь? – ринулся к ней один из слуг и в ужасе уставился на руку Нины. Та только сейчас сообразила, что все еще держит в ней кинжал.

Не тунисский – марокканский!

И что ей делать – вызывать полицию? Тогда придется иметь дело с инспектором Дэвисом, который ее явно невзлюбил, как, впрочем, и она его тоже.

Да и вряд ли следовало ожидать, что нападавшие будут мокнуть под дождем, ожидая приезда полиции, – наверняка уже смотались прочь, не оставив и следа.

И противный инспектор авторитетно заявит, что ей все померещилось – или, чего доброго, еще уверится в том, что она все выдумала, лишь бы выставить его и подведомственную ему деревушку Кингз-Эббот в невыгодном свете.

Потому что в его деревне никого, конечно же, не пытаются похитить!