Одержим тобой - Тата Чепурнова

— Хватит, — встала буфером между отцом и сыном, предотвращая продолжения ссоры.

Я чувствовала спиной напряжение Андрея, а грудью, на которую продолжал таращиться Арчи — ощущала его возбуждение. Ещё вчера моя грудь была обласкана и его руками и ртом, а сегодня я желала провалиться сквозь землю. Лишь бы низ живота не тянуло от томительного вожделения к другому, когда за спиной стоял жених.

— Хватит, — повторила чуть строже, чем в первый раз и делая медленный шаг назад, оттеснила Андрея. — Вернись к гостям. Будете выяснять отношения завтра без посторонних глаз.

Когда неторопливые шаги смолкли, Арчи рванул мне навстречу, захватывая оба запястья в тесный плен. Кожу под пальцами жгло от железной хватки, а в уголках глаз пощипывали слёзы.

— Отпусти, — почти взмолилась я, не встретив сожаления в холодном взгляде, пробирающим до костей. — Я не хочу проблем.

— Не знал, что способен так ненавидеть, как сейчас ненавижу тебя, — остервенело дёрнул меня за руки до болезненного хруста в суставе. — И не думал, что когда-нибудь буду так сильно хотеть женщину своего отца.

Зло прорычал прямо мне в рот и тут же поцеловал. Сатанея, покусывая мне язык и губы, словно нарочно возвращая ту боль, которую причинила ему я.

— Не смей, — вырвавшись, оттолкнула Артёма. Стёрла с прокушенных губ кровь и следы влажного поцелуя. Поправила платье и стиснув зубы, отвернулась.

К горлу подступила горечь. Глаза закрылись сами собой, из-под плотно сомкнутых век потекли слезы. Но дать себе слабину и разреветься, я не позволила. Стёрла ладонью с щёк солёные дорожки. Дрожь в пальцах прошла не сразу и взявшись за блюдо с пирогом, в тысячный раз пожалела, что согласилась на празднование дня рождения Андрея в кругу друзей.

Его друзей… которые меня не приняли и многие смотрели с осуждением.

А теперь ещё и Артём неугомонно подливал масло в огонь, пока заливал в себя алкоголь.

Вернувшись к столу, сразу обратила внимание на всеобщий спад настроения. Праздник превратился в унылые посиделки, лишь Андрей и Артём перебрасывались гневными взглядами, от которых меня моментально замутило.

Поставив блюдо в центр стола, села на свое место.

Захотелось пить, смочить болезненно припухшие губы и пересохший от волнения рот. Но потянувшись за бокалом, так и замерла вскинутой рукой в нескольких сантиметрах от него. Моё внимание привлек оживившийся от моего появления Арчи.

— Хочу поднять тост, — ножки стула со скрипом проехались по полу, когда он встал и отсалютовал бокалом.

В его резких движениях прослеживалась нервозность, которую неосознанно повторил Андрей, стиснув ножку своего бокала до побелевших костяшек. Я могла лишь догадываться, что сейчас нас всех ожидало.

Чувство вины неизбежно меня затопило, заложив уши и сковав горло. Буквально приклеив язык к нёбу.

— Хочу выпить за новую шлюшку отца, которая осмелилась прийти в дом жены своего любовника, — он осушил бокал одним махом, но доливать не стал. Просто схватил со стола бутылку коньяка и отпил с горла. — И за тебя папа, я тоже выпью, — сделал новый жадный глоток. — За твою смелость. Ты притащил в мамин дом эту..

Артём шумно сглотнул и вновь припал губами к горлышку бутылки, осушив её почти до самого дна. Его душила злоба, хриплое дыхание вырывалось со свистом. Его будто штормило и он никак не мог владеть ситуацией. Или не хотел ей владеть…

— Ты… явилась в дом той, — он порывисто обогнул стол и стал рядом со мной. — Чьё тело долгие месяцы боролось с болезнью, пока твоё бесстыдно скакало на её муже, — впечатал кулак в столешницу с такой силой, что мой бокал отозвался звоном.

С огромным усилием удержала Андрея за руку, не позволив ему вскочить со стула и ринуться к сыну, зло стискивающему челюсть.

— Пошёл вон, щенок, — сквозь зубы процедил Андрей.

— Если я щенок, тогда она сучка, — захлебываясь яростью, выкрикнул Арчи. — И я бы посоветовал тебе, папа… присматривать за ней. Молодые кобели могут легко увести её из твоей постели.

Я задохнулась от его намёка и боязни, что сейчас он расскажет всё. И я стану той самой сучкой, о которой говорят, что если она не захочет, кобель не вскочит…

Но Артём размашистым шагом покинул столовую и с оглушительным грохотом закрыл за собой входную дверь.

Пробуждение меня буквально раздавило сильнейшим похмельем. Голова шла кругом, перед глазами узнаваемо плыл интерьер спальни. До боли мне знакомой спальни. Здесь всё осталось неизменным. Те же обои, белый книжный шкаф у двери со сломанной ручкой и столик в углу.

Зажмурился, желая оказаться сейчас в своей квартире в городе, а не в загородном доме родителей, куда я после смерти матери ни разу не приезжал. Не мог переступить через боль, которую так до сих пор не отпустил.

Здесь всё напоминало о маме. Болезненными воспоминаниями ковыряя всё ещё свежую рану. Но не это меня тяготило. Меня мучило присутствие в этом доме другой женщины. Отец посмел притащить сюда любовницу, когда ещё память о маме не остыла.

Но самое гнусное было то, что любовницей являлась Лика. Девушка, заполонившая все мои мысли. Не выходящая из моей головы ни на секунду. Я любил её. Я хотел её, но не мог ни прикоснуться, ни прогнать её.

Наши ни во что невыросшие отношения закончились год назад. Вернее, это Лика оборвал их, исчезнув, казалось бы навсегда. Тогда я пытался её разыскать, но всё тщетно. Думал, что всё возможно вернуть, но дни шли, а поиски не давали результатов. Также, как и разговоры с Лялькой, которую я методично пытал. Сестру она так и сдала, сославшись на то, что давно с ней в ссоре и не хочет ту ни видеть, ни слышать.

Я потерял Лику. А оказалось, она ушла от меня к моему отцу.

Гадкое сожаление, липкое чувство ревности переполняли меня доверху. Мне стоило уехать ещё вчера и не возвращаться в этот дом, где боль потерь чувствовалась в разы сильнее. Ведь я лишился сразу двух любимых женщин.

С трудом вылез из-под одеяла. Нашёл свои вещи, которые на удивление были аккуратно сложены в стопку на комоде у кровати. Явно не мной, а значит кто-то любезно меня раздел и уложил спать.

На подобное отец неспособен. Он бы выпер меня взашей, лишь бы оградить Лику от новых оскорблений с моей стороны.

Значит это она. Она сама позаботилась обо мне. От этого стало тошно и мерзко. Мне не хотелось представать перед ней в таком угнетённом виде. Но время вспять не повернуть.

Бред! Какой же это бред! Оставаться рядом с сучкой, выбравшей деньги.

Спустил ноги с кровати, поёжившись от того, что в доме было прохладно, как и у меня на душе.

Надел джинсы, не утруждаясь и не застегивая ремень. Натянул футболку и выскользнул в коридор. Наткнулся на глухую тишину. Странно было встретить пустой дом, где некогда звучал мамин смех, а теперь… Я и не думал встретить Лику на кухне.