Мягкая мощь. Как я спорил с Бжезинским и Киссинджером - Джозеф Най

поводу влияния иммиграции на американскую культуру. Данные переписи 2000 г. свидетельствуют о стремительном росте испаноязычного населения, вызванном в основном притоком новых иммигрантов, как легальных, так и нелегальных, и о том, что латиноамериканцы скоро сменят чернокожих в качестве крупнейшего меньшинства страны. Демографические прогнозы показывают, что в 2050 г. в стране нелатиноамериканские белые будут составлять лишь незначительное большинство. Латиноамериканцы составят 25 процентов, чернокожие — 14 процентов, а азиаты — 8 процентов. По мнению некоторых, в том числе автора статьи Питера Бримелоу (сам иммигрант из Великобритании), США больше не могут позволить себе быть страной иммигрантов. «Что необычно в нынешних американских иммиграционных дебатах, так это то, что американцев призывают так полностью отказаться от уз общей этнической принадлежности и вместо этого довериться идеологии, чтобы скрепить свое государство». Столетие назад последняя большая волна иммигрантов была встречена непоколебимым требованием американизироваться. Он обеспокоен тем, что сегодня это требование ослаблено мультикультурализмом, который преподается в американских школах.

Однако Бримелоу и другие недооценивают сохраняющуюся силу «плавильного котла». Коммуникации и рыночные силы по-прежнему создают мощный стимул для овладения английским языком и принятия определенной степени ассимиляции. По данным Национального исследовательского совета, три пятых иммигрантов, прибывших в 1980-е годы, хорошо говорили по-английски, а среди тех, кто прожил в стране 30 лет и более, только 3 % заявили, что плохо говорят по-английски. Большинство фактов свидетельствует о том, что последние иммигранты ассимилируются по крайней мере так же быстро, как и их предшественники. Современные средства массовой информации помогают новым иммигрантам заранее узнать о своей новой стране больше, чем иммигранты столетней давности. Опрос, проведенный газетой Washington Post среди двадцати пятисот латиноамериканцев, показал, что девять из десяти вновь прибывших в Америку считают важным измениться, чтобы вписаться в общество. Но девять из десяти также считают важным сохранить часть своей этнической культуры. Алан Вулф находит подобную точку зрения приемлемой для опрошенных им американцев среднего класса. Хотя они решительно выступают против двуязычия в образовании, они склонны одновременно принимать мультикультурализм, отражающий разнообразие групп, входящих в Америку, и уважать Америку.

Хотя в краткосрочной перспективе экономические выгоды от иммиграции невелики, а слишком высокие темпы иммиграции могут привести к социальным проблемам, в долгосрочной перспективе иммиграция укрепила мощь США и будет продолжать укреплять ее. Во-первых, население — один из источников силы, а большинство развитых стран с наступлением века столкнется с нехваткой людей. В настоящее время примерно в 83 странах и территориях рождаемость ниже уровня, необходимого для поддержания постоянной численности населения. Чтобы сохранить нынешнюю численность населения, Японии придется принимать по 350 тыс. новых людей в год в течение следующих пятидесяти лет, что трудно для культуры, которая исторически враждебно относится к иммиграции.

При всей амбивалентности Америки мы являемся страной иммиграции. В результате к 2050 г. США, скорее всего, сохранят свое место по численности населения и будут единственной развитой страной, остающейся в двадцатке самых густонаселенных государств мира. Сегодня США — третья по численности населения страна, через пятьдесят лет она, скорее всего, все еще будет третьей (уступая лишь Китаю и Индии). «Даже если бы члены Европейского Союза образовали единое государство, его население к 2050 г. было бы значительно меньше американского». Это не только имеет отношение к экономической мощи, но и к тому факту, что почти все развитые страны стареют и сталкиваются с проблемой обеспечения старшего поколения, иммиграция может помочь снизить остроту этой политической проблемы. Кроме того, несмотря на то, что непосредственно измеряемые краткосрочные экономические выгоды на национальном уровне относительно невелики, некоторые краткосрочные экономические выгоды от приезда квалифицированных иммигрантов могут быть важны для отдельных регионов. Например, в 1998 г. инженеры китайского и индийского происхождения управляли четвертью высокотехнологичных предприятий Силиконовой долины, на долю которых приходилось 17,8 млрд. долл. продаж. Влияя на население и экономику, иммиграция укрепляет мощь Америки.

Не менее важны и преимущества иммиграции для «мягкой силы» Америки. Тот факт, что люди хотят приехать в США, повышает нашу привлекательность, а восходящая мобильность иммигрантов привлекательна для жителей других стран. Америка — это магнит, и многие люди могут представить себя американцами. Многие успешные американцы «похожи» на жителей других стран. Кроме того, связи между иммигрантами и их семьями и друзьями на родине способствуют передаче достоверной и позитивной информации о США. Кроме того, присутствие представителей разных культур создает возможности для установления связей с другими странами и способствует расширению взглядов американцев в эпоху глобализации. Хотя террористические акты, произошедшие в сентябре 2001 года, указали на необходимость совершенствования нашей системы иммиграции и натурализации, было бы ошибкой с американской стороны отвергать иммиграцию. Иммиграция не размывает нашу «жесткую» и «мягкую» силу, а укрепляет их.

Доверие к нашим институтам

В 1964 г. три четверти американцев заявили, что в большинстве случаев они доверяют федеральному правительству в том, что оно поступает правильно. После 1970 года в таком доверии признавалась примерно четверть населения. Уровень доверия иногда подскакивал после драматических событий (как это было в 2001 г.), но долгосрочной тенденцией после 1970 г. было снижение. Правительство было не одиноко.

За последние три десятилетия уровень доверия населения ко многим крупным учреждениям упал вдвое: 61–30 % для университетов, 55–21 % для крупных компаний, 73–29 % для медицины и 29–14 % для журналистики. Может ли наша жесткая или мягкая сила ослабнуть из-за потери доверия к нашим институтам?

Одна из возможных интерпретаций заключается в том, что этот спад был признаком здоровья. Соединенные Штаты были основаны отчасти на недоверии к правительству; Конституция была намеренно составлена таким образом, чтобы противостоять централизованной власти. Томас Джефферсон считал, что чем меньше правительства, тем лучше, и давняя традиция Джефферсона говорит о том, что мы не должны слишком сильно беспокоиться об уровне доверия к правительству. Если опросы отражают настороженность, то это, возможно, и хорошо. Более того, если спрашивать не о повседневной работе правительства, а об основополагающих конституционных принципах, то общество настроено весьма позитивно. Если спросить американцев, где лучше всего жить, 80 % ответят, что в США. Если спросить, нравится ли им демократическая система управления, 90 % ответят «да». Мало кто считает, что система прогнила и должна быть свергнута.

Некоторые аспекты недоверия, вероятно, носят циклический характер, в то время как другие отражают скорее недовольство склоками в политическом процессе, чем глубокое разочарование в институтах власти. По сравнению с 1950-ми годами партийная политика стала более поляризованной, но в этом нет ничего нового. В ходе президентской кампании 1884 года преобладали лозунги «Блейн, Блейн, Джеймс Г. Блейн, континентальный лжец из штата Мэн» и «Ма, ма, где мой