Мягкая мощь. Как я спорил с Бжезинским и Киссинджером - Джозеф Най

в коммерческих целях, а правительство отменило регулирование американской телекоммуникационной отрасли. И хотя информационные технологии составляли довольно небольшую часть экономики (8,3 % в 2000 г.), на них пришлась треть всего роста производства в период с 1995 по 1999 г.

Информационные технологии были не единственным источником нового производства. Глобализация, отказ от регулирования и конкуренция также стимулировали совершенствование производственных процессов.

В «Экономическом докладе президента о положении дел в стране» утверждается, что информационные технологии, методы ведения бизнеса и экологическая политика усиливают друг друга. Информационная революция (рассмотренная в главе 2) и глобализация экономики (описанная в главе 3) способствовали развитию американской экономики. «Действительно, глобализация и последние достижения в области информационных технологий, лежащие в основе «новой экономики», неразрывно связаны между собой. С одной стороны, глобализация сыграла решающую роль в стимулировании технологических инноваций, инвестиций и организационной реструктуризации, на основе которых была построена «новая экономика». С другой стороны, развитие информационных технологий способствовало углублению интеграции между США и мировой экономикой».

Ключевой вопрос для будущего американской власти заключается в том, является ли наблюдаемый нами рост производительности труда циклическим (и, следовательно, может быть обращен вспять) или структурным (и, следовательно, может сохраняться в течение длительного времени). В течение ряда лет экономисты недоумевали, почему рост инвестиций в новые информационные технологии наблюдается «везде, кроме показателей производительности труда». Сейчас ситуация, похоже, меняется, хотя существуют разногласия по поводу того, ограничиваются ли структурные достижения только информационной индустрией или они перекинулись на остальную экономику. Некоторые скептики в отношении новой экономики приписывают большинство достижений производству, а не использованию компьютеров, однако другие экономисты, например, Уильям Нордхаус из Йельского университета, считают, что на долю других секторов приходится примерно половина недавнего подъема производительности труда. Совет экономических консультантов Белого дома утверждает, что темпы роста производительности труда на 2,6 % во второй половине 1990-х годов не были просто циклическими и что улучшение способов использования капитала и труда во всей экономике сыграло важную роль в этом росте. По оценке журнала Econo- mist, нециклический структурный показатель производительности может быть ближе к 2 %, но «рост производительности на 2 % все равно был бы довольно впечатляющим по историческим меркам». Как предупредил Конгресс Алан Гринспен, даже если верить в то, что эти достижения не эфемерны, «темпы роста производительности не могут продолжать увеличиваться бесконечно. В какой-то момент он должен, по крайней мере, выйти на плато». Но если он удержится на новом плато, а премия за риск, связанный с терроризмом, не станет слишком высокой, то «предел скорости» американской экономики американского экономического роста, который, как предполагалось, действовал десять лет назад, будет повышен, что положительно скажется на американской «жесткой» и «мягкой» силе.

Сбережения и инвестиции

Помимо вопроса о том, насколько устойчивы новые темпы роста производительности труда, другие опасения относительно будущего американской экономической мощи связаны с низким уровнем личных сбережений и дефицитом текущего счета (что означает рост задолженности американцев перед иностранцами). Личные сбережения трудно подсчитать, и такие оценки могут быть ошибочными, но тенденция к снижению очевидна: с 9,7 % личных доходов в 1970-х годах до почти нулевого уровня сегодня. Отчасти это объясняется ростом культуры потребления и облегчением доступа к кредитам. Насколько это важно, определить сложно. Несмотря на падение личных сбережений, более широкий показатель сбережений — национальная норма сбережений, включающая государственные и корпоративные сбережения, — остается на прежнем уровне. Переход от дефицита государственного бюджета к профициту в 1990-х годах означал значительное увеличение сбережений. Если последние изменения в бюджете и снижение налогов вернут нас к устойчивой модели дефицитных расходов, это дорого обойдется как для нашей «жесткой», так и для «мягкой» силы.

Однако ключом к экономическому росту и могуществу являются не сбережения, а инвестиции. Япония, например, сохраняет высокую норму сбережений, но ее экономика стагнирует. Если сделать поправку на то, что капитальные товары в США дешевле, то американские реальные инвестиции выгодно отличаются от других стран ОЭСР. Более того, конкурентные американские рынки капитала и требования акционеров к менеджерам сделали США более эффективными в использовании капитала, что позволяет получить больше выгоды за один и тот же доллар сбережений. Единица капитала, вложенного в американский бизнес, создает в два раза больше продукции, чем в Германии или Японии. Средняя реальная норма прибыли американского бизнеса составляет 9 % в год по сравнению с 7 % в Германии и Японии. «Если нормы прибыли в Америке выше, то Америке имеет смысл иметь чистый приток иностранного капитала: избыточные сбережения в Японии и других странах могут быть инвестированы в Америке с большей выгодой, чем у себя дома. В открытой экономике, если дефицит текущего счета ведет к увеличению инвестиций (а не только потребления), это может сделать страну сильнее. Опасность заключается в том, что в условиях сильного экономического спада иностранцы могут быстро вывести свои инвестиции и усугубить нестабильность в экономике. Американский доход был бы еще выше, а опасность нестабильности — меньше, если бы США финансировали большую часть своих инвестиций за счет сбережений.

Образование

Хорошо образованная рабочая сила — еще один ключ к экономическому успеху в информационную эпоху. На первый взгляд, в Соединенных Штатах все хорошо по сравнению с другими богатыми странами. Восемьдесят три процента взрослого населения закончили среднюю школу, а 24 процента — колледж. США занимают седьмое место по уровню окончания средней школы, что несколько ниже, чем в Японии и Германии, но выше, чем в большинстве стран мира. Уровень окончания университетов в США также выше, чем в большинстве стран мира, а расходы на высшее образование в процентном отношении к ВВП в два раза выше, чем во Франции, Германии, Великобритании и Японии. Американская система высшего образования очень сильна, и за последние несколько десятилетий американские университеты укрепили свое превосходство в академической репутации над конкурентами в Великобритании, континентальной Европе и Японии. С 1960-х годов количество ежегодно присуждаемых степеней выпускников вузов увеличилось в четыре раза. Американцы получают больше Нобелевских премий, чем граждане любой другой страны. Эти достижения усиливают как нашу экономическую мощь, так и «мягкую силу».

Однако, если на высшем уровне американское образование сильно, то на более низких уровнях оно не столь впечатляюще. В лучших своих проявлениях американское образование — большая часть университетской системы и верхняя часть системы среднего образования — соответствует мировым стандартам или даже превосходит их. Но американское образование в худшем его проявлении — слишком многие наши начальные и средние