Танцы в нечётных дворах - Элен Витанова

— Эльза, у тебя нет никакого «завтра», точнее, это от меня зависит! Я знаю, в чьей квартире ты сейчас живешь, это хата твоего любовника-мента. Я видел, как он ушел, я слежу за вами. Если ты сейчас меня впустишь, я тебя не убью. Если нет, убью, где б ты не была. И его убью. И никто ничего не докажет. Папа поможет, ты в курсе. Ты поняла меня, сучка?! Открывай!

— Сейчас, Стас, я разберусь с этим домофоном, и открою. Я не очень понимаю, как тут все устроено… Сейчас. Я сама хочу с тобой поговорить.

Эльза говорила дрожащим голосом, в котором слышались слезы. Стефан отключился, она едва успела отдернуть трубку от домофона. Практически сразу ей пришло смс от него. Там было всего три слова: «Впусти его в подъезд». Эльза нажала кнопку на трубке домофона и сползла вниз по стене. Через несколько секунд в дверь заколотили.

Дверь была бронированная, но она, казалось, вот-вот проломится. Эльза подошла к ней вплотную и спросила:

— Стас, что ты хотел сказать мне?

Но с той стороны раздался какой-то скрежет: Стас не отвечал, он пытался чем-то открыть замок. Внутри у Эльзы похолодело — сейчас он войдет, и конец. Она привстала и дотянулась до пульта, нажав кнопку сигнализации. Затем услышала стук в окно. Это еще кто? Сама не своя от страха, Эльза медленно пошла в комнату, открыла занавеску. Внизу стоял Стефан с веткой в руках. Он отчаянно жестикулировал, показывая, что нужно прыгать. Но она не сможет спрыгнуть со второго этажа. Или сможет?

Эльза повернула ручку — окно не открывалось. Затем вторую. Есть! Стефан жестом приказал ей молчать. За спиной щелкнула дверь, и Стас с воплем ворвался в прихожую. Эльза зажмурилась и прыгнула в сторону, где стоял Стефан. Он поймал ее, и вдвоем они упали на асфальт. Затем Эльза услышала хлопок и увидела, как на плече Стефана, буквально в паре сантиметров от нее, выступила кровь. В ужасе повернувшись, она увидела в окне Стаса, который держал в руках пистолет. В следующую секунду к нему кто-то подошел, после чего оба силуэта исчезли. Эльза почувствовала, что у нее кружится голова, и, боясь потерять сознание, истошно закричала. Последнее, что она подумала: «Хорошо, что в театре мне поставили голос». И отключилась.

Пришла в себя она уже в машине, от тряски ударившись носом в стеклянный флакон, который кто-то держал у лица. Ей почему-то вспомнился кадр из фильма про войну, американскую, девятнадцатого века, где дамы в платьях с кринолином сражались за свои дома, а нюхательная соль была таким же обычным предметом обихода, как порох. Она открыла глаза. Ее голова лежала на ногах у незнакомого мужчины, а сама она — на заднем сидении автомобиля. Стефан, с перевязанной шеей и рукой, сидел рядом с водителем. Он был жив!

— Куда мы едем?

— В больницу. Там вас осмотрят и дадут успокоительного.

Лицо человека, так бесцеремонно положившего ее голову себе на колени, показалось Эльзе знакомым. Она с усилием поднялась и села. А потом вспомнила.

— Андрей!

Ее «пляжный» знакомый улыбнулся.

— Не могу сказать, что рад такой встрече.

Стефан повернулся к ним всем телом — очевидно, шею ему было поворачивать больно. На лице его читалось неподдельное удивление.

— Вы знакомы? Ничего себе!

Эльза слабо улыбнулась.

— О да, мы познакомились на пляже чуть больше недели назад. Это было в прошлой жизни!

Стефан нахмурился.

— Ладно, потом расскажешь.

Андрей улыбнулся и ответил за Эльзу.

— Ну, рассказывать особо нечего.

Эльза снова улыбнулась и, поджав босые ноги, натянула на них старое одеяло, которым ее предусмотрительно укрыл Андрей. За окном пробегали огни большого города, она была в безопасности, и даже не хотела спрашивать о том, где сейчас Стас.

Когда они приехали в больницу скорой помощи, Андрей отнес Эльзу на руках в приемный покой — туфли остались в квартире, и она была босая. Стефан взять ее на руки не мог — болело задетое пулей плечо. Рана не была серьезной, но и подвиги совершать не позволяла. Ни рентген, ни осмотр у Эльзы повреждений не обнаружили. В наличии была только пара синяков. Пока она была у врача, Андрей привез ее сумку и туфли. Позднее она поняла, что он не просто захватил все, что увидел, а тщательно собрал вещи по квартире, ничего не упустив. Это было приятно.

После больницы они поехали в полицию «документироваться» — так сказал Андрей. Стефан молчал, а Эльза подумала, что надо бы позвонить адвокату. Мало ли что. Но было два часа ночи. Звонить, не звонить? Вадим Сергеевич сказал: этой ночью звонить при любых сложных обстоятельствах. А обстоятельства, судя по всему, были непростые. И она позвонила.

Вадим Сергеевич сразу разволновался и обещал приехать, а полицейские переглянулись. Стефан махнул рукой — мол, все равно. По дороге в полицию водитель вышел и принес из магазина еду и бутылку водки. «Ничего себе, полицейские будни», — подумала Эльза. А вслух спросила, нельзя ли ей купить кофе. Судя по всему, ночь предстояла бессонная, а завтра идти в суд. Андрей сказал: «Кофе у нас есть, и много. Выберешь любимый сорт». И опять улыбнулся. «Уметь улыбаться при таких обстоятельствах — прекрасная черта характера», — подумалось Эльзе.

За водкой и заполнением документов выяснилось, что Стаса задержали, и он внизу — в той самой комнате, где Эльза когда-то провела самые жуткие полчаса в своей жизни. Эльза рассказала о предстоящем суде и о предупреждении адвоката. Затем пришел и он сам, вывел Стефана в коридор и долго что-то объяснял. У Эльзы слипались глаза. Ближе к утру ей удалось немного поспать, после чего она поехала домой к Вадиму Сергеевичу — оставить сумку, принять душ и переодеться. Стефан попрощался с ней очень холодно. Что тому причиной? Поведение Стаса? Приезд Вадима Сергеевича и разговор с ним? Думать об этом не хотелось. Хотелось только одного — теплой постели, но этого в ближайшем будущем тоже не предвиделось.

До здания суда они доехали на такси. Номер дома здесь был нечетный. Впрочем, Эльза была уверена: даже если бы номер был четным, рядом с Вадимом Сергеевичем ей ничего не грозило бы. Но адвокат, кажется, был иного мнения. Поднимаясь по лестнице, он, судорожно перекладывая папку с бумагами из одной руки в другую, быстро и взволнованно давал ей последние указания о том, что говорить в суде, а что — нет. Эльза слушала вполуха: если даже в полиции все обошлось, то сейчас точно обойдется.

Они поднимались по обшарпанной бетонной лестнице, кружившей вокруг шахты лифта. Каждый этаж, который они проходили, состоял из длинного коридора, люди и обстановка в котором красноречиво говорили о предназначении этих помещений. Первые два этажа были явно административными, причем, если первый — с полицейским на входе, одиноким кофе-автоматом и снующими туда-сюда людьми — был скорее техническим, то на втором явно размещалось какое-то начальство. Об этом свидетельствовали расстеленные вдоль пыльного коридора красные дорожки, зачем-то установленные прямо напротив лифта две кадки с фикусами, длинные полированные скамьи вдоль стен, и, конечно, важные люди, к которым приходили с других этажей «решать вопросы».