Танцы в нечётных дворах - Элен Витанова

Эльзе подумалось, что выражения лиц таких персонажей не изменились, наверное, со времен, когда был написан «Ревизор». «Ревизор» был ее выпускным спектаклем, в их группе его ставил прекрасный режиссер, погибший в аварии год спустя. Он так здорово все объяснял на репетициях, что каждая роль навсегда врезалась в память. Но сцена — это одно, а каково столкнуться с таким человеком вживую? О чем-то просить его? Вот этот господин, например, без единого проблеска мысли в глазах, но до краев наполненный сознанием собственной важности. Так похож на судью Аммоса Федоровича! Разве он способен откликнуться на чью-то просьбу, помочь? А ведь это, возможно, его работа. Неожиданно для себя Эльза сделала шаг в сторону и схватила его за рукав. Он повернулся вполоборота и истерично пропищал:

— Что тебе надо, женщина? Я по личным вопросам не принимаю сегодня.

Вадим Сергеевич замолчал на полуслове и теперь, широко раскрыв глаза, смотрел на Эльзу. На его лице читалось желание взять ее, как непослушную девчонку, за руку и потащить вверх по лестнице, отчитывая за неприличное поведение. Но Эльзу уже несло: то ли сказались волнения минувшей ночи, то ли еще что, но она упрямо желала довести проверку до конца.

— А когда у вас приемные дни?

— К секретарю с вопросами…

Эльза не дала ему закончить фразу:

— Во сколько мне прийти, чтоб застать вас? Мне очень-очень нужна ваша помощь…

— Спроси у секретаря, я сказал тебе!

— А вы не обязаны разве со мной говорить? Ну, по должности…

Чиновник, наконец, повернулся лицом и посмотрел на нее внимательней: так, будто она представляла для него опасность. Посмотрела и Эльза: заметила, что двойной подбородок безобразного мужчины до красноты натерт тесным воротником белой рубашки, а щеки, так же, как и белки практически бесцветных глаз, покрыты красными прожилками. Интересно, он болеет или пьет много? Эльза решила задать прямой вопрос.

— Почему вы так ведете себя с людьми?

Тут «Аммос» понял, что она не представляет опасности.

— Ты приди как положено, как люди приходят… А не вот это — в коридоре цепляться… Оставь меня!

Возмущенно проорав все это ей в лицо, мужчина выдернул рукав и быстро пошел по коридору. Эльза рассмеялась ему вслед:

— Деньги с собой брать? Или все же — борзыми щенками?

Мужчина оглянулся по сторонам и пошел быстрее. Эльза повернулась к Вадиму Сергеевичу и озорно сказала:

— Что, не решил бы он мой вопрос, если б от него зависело, правда? Ух, какой большой начальник!

Довольная собой, она пошла вверх по лестнице. Вадим Сергеевич, не спеша, пошел следом. И через пару ступенек спросил:

— Зачем тебе это было надо?

— Не знаю, Вадим Сергеевич, он выглядел таким важным и таким пустым… Как персонаж из «Ревизора». Захотелось проверить, так ли это. Он меня разозлил!

— Эльза, остановись.

Тон голоса адвоката резко изменился. Эльза остановилась посреди лестничного пролета, повернулась и облокотилась спиной о стену. Вадим Сергеевич поднялся до нее, а затем еще на ступеньку выше, и только тогда заговорил:

— Эльза, ты должна мне пообещать, что ничего подобного в этом здании больше не сделаешь. Сейчас мы поднимемся на третий этаж, там находится суд, также, как и на четвертом, и на пятом. Я очень надеюсь на то, что сегодня с твоим разводом все благополучно разрешится. Но для этого ты должна будешь строго выполнять мои указания. И никаких выходок! Иначе ты можешь все испортить, всю мою работу. И я откажусь тебя защищать, поняла?

Эльза опешила.

— Поняла… Но что я такого сделала? Обидела кого-то, оскорбила? Нарушила закон? Это же просто озорство…

— Эльза, послушай. Тут дело не в тебе. Тут совершенно другой мир, здесь люди, от решения которых зависит то, как дальше будет строиться твоя жизнь. Если бы ты поступила так, скажем, с судьей, который рассматривает наше дело, то мы бы точно его проиграли…

— Но ведь правда на нашей стороне! Где же справедливость? Не здесь?

— Не кричи. Здесь нет никакой справедливости. Хотя нет, она бывает здесь, но не всегда. И люди, подобные тому, которого ты видела сейчас, могут все испортить. Это очень легко делается, ты даже не представляешь себе, как легко… И вся моя работа пойдет насмарку.

Вадим Сергеевич снял очки и протер их клетчатым платком. Интересно, где он их берет, эти платки, подумалось Эльзе… Вообще, что за день: мысли разбегаются во все стороны и концентрироваться хочется на том, что совершенно неважно. Хотя кто знает, что важно на самом деле… Только она может это решить, по крайней мере относительно своей жизни. Но вот эта ситуация, она, наверное, и есть то самое «смириться с обстоятельствами», о котором обычно говорил отец.

«В жизни всегда наступает момент, когда ты вынуждена смириться с обстоятельствами и ничего не можешь поделать с этим…» Попробовать, что ли? Ведь этот развод и раздел имущества затеяла она сама, Вадим Сергеевич тут ни при чем. Да, надо довести все до логического конца.

— Вадим Сергеевич, я сделаю все, как вы говорите. Извините меня, пожалуйста.

— Вот и умница. Пойдем. И не забудь, когда тебя спросят о причине развода, сказать…

Адвокат снова начал бормотать что-то свое, а мысли Эльзы потекли в совершенно другом направлении. Если она выдержит этот суд, и все пойдет по плану, то сегодня вечером она уже будет свободна. А скоро у нее будут еще и свои собственные деньги. Вполне достаточно денег, чтобы начать новую жизнь…

— Эльза, посмотри на меня.

— Да, Вадим Сергеевич.

— Иди к триста двенадцатому кабинету и подожди на скамейке у двери. И никуда не уходи, хорошо? И …ну, в общем, как договорились. Это важно!

— Да-да, помню.

Вадим Сергеевич засеменил по лестнице на четвертый этаж, а Эльза осмотрелась по сторонам. Она стояла в небольшом холле, таком же, как этажом ниже. Вправо и влево точно так же уходили коридоры. Однако на этом сходство заканчивалось. На этом этаже толпились люди, даже нет, скорее, тут толпились человеческие жизни, многие из которых были существенно подпорчены временем, невезением и собственными поступками. В лицах читалось то безразличие, то упорство, то отчаяние, а кое-где желание мести или справедливости — это уж как назвать… Эльзе стало душно, и она подошла к открытому окну. Запахи здесь тоже были так себе. Оно и понятно — пространство просто перенасыщено людьми, причем людьми несчастными. Почему ее так волнует их несчастье? Она не должна об этом думать… Надо найти триста двенадцатый кабинет. Идя от окна по направлению к коридору, Эльза заметила на стене деревянный стенд, испещренный мелкими дырками: железными канцелярскими кнопками на нем крепились листы с расписанием судебных заседаний. Сейчас этих листов висело штук десять, а люди толпились у стендов, пытаясь заглянуть в листы через головы друг друга… Что-то это напоминало. Ах да, университетское расписание! Далее ей пришлось протиснуться между группой людей, что-то живо обсуждавших на непонятном языке, и столом для судей — перевернутым, обмотанным веревками и упаковочной бумагой. Стол был полированного дерева, в завитушках, новый и даже какой-то нарядный — настоящий театральный реквизит.