Каждый дар – это проклятие - Кэролайн О'Донохью

болезнь или инфекцию. Но и со мной что-то происходило.

– Что?

– Ты ведь знаешь, какой у меня дар?

– Да, – отвечаю я, отмечая про себя, что горло у меня еще болит после рыданий. – Находил в людях самое худшее. Благодаря чему они становились уязвимы.

– Точно. И я так считал. Но что делает людей уязвимыми? Воспоминания. Маленькие постыдные моменты, о которых они не хотят вспоминать. Вот что я делал с «Детьми». Извлекал из них весь стыд, а потом пользовался им, чтобы их контролировать.

Я не понимаю, при чем тут я в роли Домохозяйки, но горло у меня слишком болит, чтобы перебивать.

– А затем я познакомился поближе с вами, ребята, и, знаешь, ваши силы показались мне гораздо проще. У Лили электричество, у Фионы – исцеления, у тебя – телепатия, у Ро – механизмы. По сравнению с вами мой дар какой-то… размытый, что ли. Но еще чуть позже я решил, что обращал внимание в первую очередь на стыд, потому что мне самому всегда было стыдно. Пока я находился с «Детьми», этот мой дар был искажен. Теперь же, мне кажется, мой разум… впервые за все время немного успокаивается, а вместе с тем наружу пробивается настоящий дар.

– И что, твой мозг сейчас достаточно спокоен? – спрашиваю я, задумываясь о безумных обрывках мыслей из его внутреннего диалога.

– Манон помогла мне разобраться. Мой дар – это воспоминания, – отвечает он, как будто ему приятно наконец произнести это вслух. – Мой дар – это прошлое. Я ощущаю в тебе следы памяти, но не думаю, что это твои воспоминания. Это ее воспоминания. Как и Коридор. Мне кажется, она была в той комнате.

Я подношу к лицу ладони, все еще испачканные засохшей кровью.

– Не понимаю. Ты думаешь, Коридор создан из воспоминаний Домохозяйки?

– Я думаю, ты и есть Домохозяйка, по крайней мере, ее новое воплощение, и я думаю, что мы создаем его вместе. Вот почему мы единственные можем туда попасть. Я думаю, это проклятие захватывает твое тело, а я как бы вытаскиваю все эти старые воспоминания. Из ее жизни. Из прошлой.

– Из какой прошлой жизни? Из того, что было двести лет назад? – я качаю головой. – Все это не имеет никакого смысла, Аарон.

– Нет, смысл есть, если подумать об этом правильно. «Дети» же хотели наслать на вас Домохозяйку, правда? И они это сделали, только ничего не произошло. Это потому, что Домохозяйка – ты. Я не знаю почему. Может, ей понадобилось новое тело-носитель. Может, это судьба. Но, вызвав ее, «Дети» ускорили процесс или что-то в этом роде. В любом случае ты становишься ею. Вся эта ярость, которую ты ощущаешь, весь этот неоправданный гнев – все это выплескивается наружу только в тех случаях, когда кто-то уязвим или подвергается нападению. В этом же и состоит главная задача Домохозяйки – защищать слабых и беззащитных. Верно, Мэйв?

Я пытаюсь логически осмыслить происходящее, и меня охватывает холод. Да, моя новая странная сила, моя ярость, способность насылать слепоту – все это возникло одновременно с появлением Коридора и возвращением Аарона. В Коридоре висит портрет Домохозяйки. В первый день нашего знакомства Нуала рассказала о том, что Домохозяйка – это мифологический персонаж, придуманный в те времена, когда слуги-ирландцы, с которыми жестоко обращались жившие в «больших домах» английские господа, ради мести прибегали к черной магии.

Хрупкая мебель, красивые рамки, позолоченные часы на каминной полке – неужели это тень первоначального «большого дома», которую вызвала сила Аарона из прошлого? Воспоминания призрака?

Призрака, которым я медленно становилась. Призрак, которому предстоит воплотиться во мне.

В моей голове складываются кусочки истории, которую я как будто знала всегда. Домохозяйка должна восполняться, регенерировать, находить новых хозяев и вселяться в них.

– Тебе ведь тоже снятся карты? – спрашивает Аарон. – После того, как ты увидишь меня. В запустевшем, но величественном доме. В этом доме, насколько я полагаю.

– Я этого не говорила, – холодно отвечаю я.

– Я знаю. Но я чувствую. Я думал, это просто глупые сны, но их фрагменты дополняют картину. Происходит что-то плохое. С ней, с тобой или с вами обеими.

Портрет в коридоре. Это точно был мой портрет.

– Так зачем мы сейчас идем к Ложе через Коридор?

– Я не знаю.

Мы непонимающе смотрим друг на друга, пока меня не осеняет.

– О, боже мой. Карты. Аарон, эти чертовы карты. Под подушкой у девочки-белки. У Дори на столе. Таро.

Аарон быстро моргает, словно пытаясь предотвратить перегрев мозга.

– Ты хочешь сказать, она… вызывает тебя?

– Возможно. Может, вызывает Домохозяйку, а привлекает меня.

Кровь стынет у меня в жилах. Она знает. Дори знала это давно. Она наблюдала за моим превращением задолго до того, как о нем узнала я. Но как? Как у нее получилось узнать об этом раньше меня? Она что, все это время внимательно следила за мной, наблюдала за моими приступами ярости, замечала изменения в моем поведении? Может, у нее имеется свой Паоло, и этот соглядатай видел, как я ослепляю Аарона и Ро?

– Мы найдем выход, – говорит Аарон успокаивающим тоном, но я еще больше ненавижу его за это. – Мы пойдем, расскажем остальным и что-нибудь придумаем. Нуала что-нибудь посоветует.

– Нет, – внезапно выпаливаю я. – Мы не расскажем остальным.

– Что?

– Мы им ничего не расскажем. Пока что.

– Почему это?

– Ро и Фи… на них и так уже навалилось много всего. Концерты, съемки в сериале. Думаешь, они добьются успеха, если узнают об этом?

Губы Аарона беззвучно шевелятся, пока он придумывает ответ.

– Но ведь все их дела не так уж важны – произносит он в конце концов. – По крайней мере в сравнении с тем, что знаешь ты. С тем, чем ты становишься…

– Мне не хочется портить им жизнь и карьеру из-за какого-то предчувствия, – решительно говорю я. – Сначала нужно убедиться, что я – это действительно она.

– И как же? – неуверенно спрашивает Аарон.

– Ты сам говорил. Если я действительно превращаюсь в демона мести, то давай… отомстим.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я могу ошибаться. И нас могут убить. Ты должна помнить, Мэйв, что, даже несмотря на лучшие намерения, я все равно чертов псих. Вся моя жизнь – это сплошной параноидальный бред. Меня продолжают посещать все эти видения с тобой, и я не знаю, насколько они правдивы.

– Какие видения?

– Например, про поле. И собаку. Ты в поле с собакой.

Я морщусь, вспоминая свое недавнее видение, которое посетило меня возле курятника. Ощущение мокрого носа, прикосновение туловища к ноге.

– А еще какие?

– Еще про девушку, которую похитили.

– Лорну? – оживляюсь я.

– Нет, в прошлом. Из истории, понимаешь. Типа про то, что