Обязанности верных - Алексей Владимирович Егоров

Поклажу они разбросали, частично растоптали. Кое-что уцелело – эта добыча досталась чужакам.

Схватив мешки и оружие, Эгрегий и Хенельга поспешили убраться прочь. Бежали они в другую сторону от коней. Нашли укрытие под выступающим камнем, изучили трофеи. Еда, вино, оружие – все необходимое.

– Лук оставь, нам пригодится, – Хенельга тут же взяла горит, натянула тетиву на лук.

– А себе вот эти ножи возьму.

Переместились на каменный козырек и стали ждать. Вскоре они увидели данаев, что спешно возвращались назад.

Встав в кольцо, они направили щиты против неизвестных врагов. Время медленно текло, данаи не дождались нападения и разомкнули строй. Оружия они не опустили. Один воин принялся осматривать следы, махнул рукой в сторону, куда ушли чужаки.

– Как они умело читают следы! – восхитился Эгрегий.

– Это им не поможет.

Эгрегий кивнул. Решили ждать, пока враги приблизятся. Пятерка воинов приближалась. Снаряжение на них простое, иначе неудобно действовать в лесу. Щиты и копья, на поясах короткие мечи, похожие варварские.

Иноземцы привыкли, что в степях все используют подобное оружие. Для конных воинов оно эффективнее.

Обнаружив козырек, куда уводили следы, данаи замерли. Они не видели врагов, на них никто не нападал. Место походило на ловушку, ею оно и было. Ясно читался страх, испытываемый воинами. Они хотели повернуть назад, уйти, но не могли этого сделать.

Один из них поднялся и направился к камням. Там он нашел оставленный припасы и некоторое оружие. Врагов не обнаружил. Следы на камне отсутствовали. Ситуация смутила данаев. Выглядело все так, словно добычу спрятали и ушли. Враги прячутся поблизости, не могли уйти далеко. Боя они не искали, а значит, не представляли такой опасности.

В отряде один высказал мысль, что степняки покушались на коней, а добычу спрятали здесь, чтобы отвлечь патруль. Звучит правдоподобно. Пусть уж тогда забирают коней, главное самим выбраться.

Воины принялись собирать припасы, без которых в степи не выжить. Тут на них обрушился град камней, дротиков и стрел. Посылаемые сверху снаряды легко пробивали войлочные шапки, защищающие воинов. Уцелели только те, кто укрылся под козырьком. Выставив над головой щиты они, побросав припасы, выбежали из-под укрытия.

Стрелы Хенельги догнали бежавших. Точностью женщина не могла похвастаться.

Не все смогли уйти.

Данаи стонали, старались унять кровь, отползти прочь. Эгрегий не приближался к ним близко, только на длину копья. Даже раненный может представлять угрозу.

– Бросим их на тропе, – предложил Эгрегий. – В назидание.

– Умно. А местные как расправляются.

– Ну… – он подумал. – Черепа забирали. Или нет…

Хенельга махнула рукой, пусть уж данаи сами додумывают, что произошло. Все равно противников кроме степняков у них нет. На них подумают.

Оттащив тела, собрали добычу и ушли выше по склону. Начавшийся дождь сделал подъем опасным, щиты и лишние копья мешали. Пришлось часть трофеев бросить. Эгрегий оставил себе один щит.

– Так он тебе нужен? – удивилась Хенельга.

Припоминала, что случилось с прошлым.

– Без него как голый. Бросить никогда не поздно.

– Тебе тащить.

Радовало, что теперь предостаточно припасов. Хватит на семь дней, если растягивать.

А растягивать пришлось. Данаи не сразу сообразили, где скрылись враги. Четыре дня как пропал патруль. Ждали еще день, на тот случай, если воинов застигла непогода. Когда все сроки вышли, даже до самого оптимистично настроенного человека дошло, что в окрестностях промышляет банда разбойников. Своим логовом они выбрали лес. Как и все разбойники во все времена.

Карательный отряд задержала непогода. Начавшиеся дожди размыли дороги, отчего пришлось оставить телеги со снаряжением и припасами. Растянулись линии снабжения.

Добравшись до леса, данаи вошли в него по той же тропе. Обнаружили убитых патрульных, лица которых обглодали вороны.

Данаи действовали умело, не первый раз им приходилось выкуривать из лесу разбойников. Не понимали колонисты, что вынудило степняков выйти на промысел. Зима не самая холодная.

Разбираться с этим решили потом, когда все уцелевшие враги окажутся в руках палача.

Лес окружили с западной и восточной стороны. Любой человек, решивший выйти из-под костлявых деревьев, будет как на ладони. На север уйти враги не могли – скалистые уступы в это время неприступны. Дожди размыли глинистые холмы.

В лесу имелось только одно место, где лиственные породы уступали вековым соснам. Вершина холма, заваленная буреломом. Подходы к ней окружены камнями и быстрыми ручьями.

Там-то разбойники разбили лагерь. Именно туда данаи направились. Подъем будет тяжелым, что никого не беспокоило. Действуя методично и по устоявшейся традиции, данаи окружали холм.

Глава 8

В глубине леса исчезли звуки. Мир ограничен деревянными столбами, что подпирают небо. Для Эгрегия эта местность знакома. Он сразу принялся обустраивать лагерь. Долго задерживаться на этом месте он не собирался, но минимум удобств необходим.

Подруге было тяжелее. Она выросла среди открытых песков Побережья костей, далеко отсюда. Под хвойным пологом ветер не ощущался, холод проникал даже сюда. Влажный воздух, пропитанный особыми запахами, изматывал людей.

На открытой местности женщина чувствовала себя лучше. Пусть там холоднее, зато нет этого ощущения, что весь мир тебя ненавидит.

Потому Хенельга не знала, за что взяться. Наконец Эгрегий устал от ее попыток помочь и заставил усесться в стороне.

– Драться-то сможешь? – спросил он.

– Только покажи куда бить, – подруга слабо улыбнулась, обхватила себя руками.

Даже деревья тут казались незнакомыми. Сосны росли и на Побережье, но там это сухие, рыжие деревья. Здесь же кору покрывал зеленовато-белый налет, почва вокруг усеяна мелкими иглами, а некоторые камни позеленели. Яркий зеленый цвет в такое время выглядит чуждо.

Не отпускало ощущение, что за тобой следят. Хенельга молилась, точно исполняла указания Эгрегия.

Они забирались все выше, уходя глубже в лес. По пути распугивая редкую дичь. Кроме белок и птиц на ужин обычно ничего не попадало. Припасы не берегли, зерно и вино уходили быстро. Эгрегий утверждал, что ручьи в этой местности безопасны. Поначалу он закапывал опустевшие мешки или кувшины.