Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья - Фелипе Фернандес-Арместо

будет провести сравнение с другими экспедициями по поиску Молуккских островов, которые иногда продолжались до 1537 года – даже после того, как Испания отказалась от своих требований в пользу Португалии. Хотя беспрецедентные риски отталкивали большинство частных инвесторов, корона никогда не выделяла такой же суммы в процентном отношении, давая максимум чуть больше половины.

Одни только корабли экспедиции Магеллана обошлись почти в 4 миллиона мараведи, включая сюда весь рангоут, такелаж и пушки. Тесть путешественника, работавший и на Каса-де-Контратасьон, и вместе с Кристобалем де Аро, приобрел в Бильбао почти три тонны пороха и получил за это возмещение 84 000 мараведи[319]. Дальнейшие закупки запчастей, досок и медной обшивки для ремонта добавили к этой сумме еще более 1,25 миллиона мараведи[320].

Источники расходятся в оценке водоизмещения кораблей экспедиции. Оно измерялось в количестве бочек различного (и всегда приблизительного) размера, которые может взять на борт корабль. Согласно отчету епископа Фонсеки, отправленному королю, в состав флотилии вошли два корабля водоизмещением 120 тонелад, два – 80 тонелад и один – 60 тонелад. Никаких точных стандартов измерения не существовало, и небольшая разница между двумя бочками одного класса могла дать на выходе значительную разницу в водоизмещении судов. Слово tonel означало просто небольшой на вид бочонок.

Когда в XIX веке ввели стандартные меры объема, тонеладу приравняли к 2,83 куб. м. Однако бочки во времена Магеллана были сравнительно малы – в среднем, вероятно, их объем составлял около полутора кубических метров.

Видимо, более точные сведения содержатся в другом документе, где указано водоизмещение 120, 110, 90, 85 и 75 тонелад для «Сан-Антонио», «Тринидада» (этот корабль стал флагманским), «Консепсьон», «Виктории» и «Сантьяго» соответственно. Суда кажутся небольшими, но на самом деле путешественники того времени ходили на еще более мелких судах. В данном случае, однако, организаторы экспедиции считали, что она будет не только разведывательной, но и торговой. Для подготовки к ожидаемым условиям путешествия (предполагалось, что суда пойдут по ветру по меньшей мере до другого берега Атлантики) корпуса кораблей, вероятно, сделали округлыми, у них было по две или три мачты и квадратные паруса. В записях они обозначаются то как «каравеллы», то как «нао», что соответствует практике того времени. Строго говоря, каравелла была совершенно конкретным типом судна – со сравнительно узким корпусом и, как правило, латинским парусным вооружением; однако этот термин употреблялся довольно свободно, даже моряки использовали эти слова как синонимы, так что от сухопутных чиновников, которые обычно составляли документы, трудно было ожидать большей точности. Больше всего нам известно о четвертом по размеру судне – «Виктории», единственном, которое смогло завершить кругосветное путешествие: остальные были потеряны или оставлены. Согласно традиции, которая пошла с заметки на полях рукописи XVI века, «Виктория» была построена в Сараусе, провинция Гипускоа, для Хуана Себастьяна Элькано – последнего оставшегося капитана экспедиции, который и привел судно в Испанию[321]. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и звучит как история разлученных и воссоединившихся возлюбленных. Впрочем, вполне вероятно, корабль действительно был построен на одной из верфей Кантабрийского берега. Он стоил 300 000 мараведи и имел три мачты, на центральной из которых было два паруса.

Владелец, продавший «Викторию» короне в баскском порту Ондарроа, жаловался, что цена недостаточна, но в пересчете на тонну стоимость корабля была огромной: на 38 % выше, чем обошлись все остальные корабли в среднем. Возможно, купившие корабль агенты подметили в нем какие-то качества, которые и помогли успешно завершить путешествие. Изображение «Виктории», несущейся по Тихому океану на всех парусах с поднятыми флагами, на знаменитой карте мира Абрахама Ортелия, созданной в 1589 году, прославило ее облик, по крайней мере среди историков. Ведь это изображение, выполненное в золоте, украшает почти каждый том из серии научных изданий описаний путешествий и исследований, которую Общество Хаклита издает на протяжении последних 175 лет. Если перед путешествием Магеллана корабль был переименован, то крестной матерью его стал монастырь Богоматери Победы в Триане на другом берегу Гвадалквивира в Севилье. Магеллан очень почитал этот монастырь. В своем завещании, как мы увидим, он оставил средства на раздачу милостыни в монастыре, которые должны были поступить от доходов путешествия. Именно перед алтарем церкви Богоматери Победы он получил королевский штандарт перед отплытием[322].

На закупки продовольствия для экспедиции ушло более полутора миллионов мараведи[323]. Объемы закупок показывают, как долго должна была продлиться экспедиция: максимально протянуть на половинном рационе можно было 776 дней, на трети дневного рациона – 1134 дня. Обещание короны обеспечить команду продуктами на два года практически осталось невыполненным. На корабли поступило более 2000 квинталов корабельных галет – очень твердых сухарей, которыми моряки в основном и питались; есть их было можно только размоченными или раскрошенными. В Севилье (меры веса не были стандартизированы и различались от города к городу и от королевства к королевству, вводя в заблуждение историков) квинтал соответствовал четырем арробам, или приблизительно 100 кг. Суда везли большое количество муки, так что в начале путешествия на камбузах могли печь свежий хлеб. Соленая рыба – словно бы некий оммаж морю – была основным дополнением к хлебу во всех путешествиях того времени: флотилия Магеллана везла 150 бочек анчоусов и 245 бочек другой сушеной рыбы. На каждом корабле были рыболовные снасти и наживки для дополнения рациона, а также суммарно 10 500 рыболовных крючков, но рыбалка с палубы в тот момент, когда корабль находится в движении, редко дает плоды. Мясо было роскошью: всего было погружено лишь 228 арроб бекона. Количество сушеных овощей – фасоли, чечевицы и нута – не указано. Самый крупный из множества камбузных горшков весил 25 кг.

Из жидкостей на борт подняли 200 арроб уксуса (если речь идет о севильской арробе, то этого было явно недостаточно), 475 арроб оливкового масла и 415,5 бочонка вина, в том числе 82 бочонка хереса на «Викторию» и 89 – на самый маленький корабль экспедиции «Консепсьон». Привести современные эквиваленты этих мер непросто. Арроба масла обычно была меньше, чем арроба других жидкостей: примерно 12 л против 16. Вино и уксус добавляли в воду, чтобы ее можно было пить: уксуса было очень мало, поэтому вина требовалось значительное количество. Для экспедиции такого размера и продолжительности требовалась по меньшей мере тысяча галлонов пресной воды, и хотя на пути должны были предприниматься все усилия по пополнению запасов, но первичные запасы следовало поставить в самых чистых, водонепроницаемых и изолированных емкостях, какие только могли изготовить бондари королевства. Однако от гниения воду защитить было никак нельзя – вечная и нерешаемая проблема дальних плаваний.

Однако даже при всех этих затратах королевские советники выражали тревогу относительно того, хватит ли на переход воды и питья. Каса-де-Контратасьон обязалось обеспечить жалованье и провиант для 234 человек. С начала мая 1519 года чиновники начали выпускать приказы, что в составе