Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев

оружие – и лицо в лицо сошелся еще с одним. Тот поймал его шпагу концом своей сабли, ловко закрутил ее, уводя в сторону, и, сократив дистанцию, попытался ткнуть Семена зажатым в левой руке кинжалом. Семен перехватил его руку, и пару секунд они боролись, а потом времяпроходец догадался ударить своего противника коленом в пах. Не слишком честно, да и несильно получилось, но все равно поляк шарахнулся. Семен тут же заехал ему рукоятью освободившейся шпаги в лоб и, завершая процедуру, изо всех сил рубанул его по удобно подставившейся шее клинком сверху вниз и чуть-чуть наискось. Насмерть.

Навстречу толпой лезли новые противники, и Семен догадался наконец выдернуть из кобуры пистолет. Это стоило сделать раньше, но и сейчас получилось неплохо. Во всяком случае, под его пулями враги полетели со стены, как кегли. Жаль только, что патронов в обойме было всего двадцать, и кончились они как-то очень быстро.

В общем, свалка получилась предельно бездарная, но главное, те, кто успел прибежать к месту штурма, задержали поляков на драгоценные в бою минуты. А потом подоспели остальные, чуть-чуть раньше, чем подкрепление, спешащее к полякам.

Пулемет оказался весьма кстати – рявкнувшая один-единственный раз картечница лишь на секунду остановила штурмующих, а вот пулемет с фланга пришелся в самый раз. Стреляли, не жалея патронов, потому что, если город падет, сколько их останется, будет неважно. И поляки дрогнули. Короткая пауза – и вот уже поспешное отступление, моментально превратившееся в бегство. И лишь те, кто успел залезть на стены, продолжали отчаянно сопротивляться, понимая – уйти им не дадут. Впрочем, и отбиться шансов у них не было, а пленных горожане не брали, вот и рубились наемники с отчаянием обреченных, погибая один за другим.

В этот момент Семен и столкнулся с тем умником, который однажды его одолел, а потом еще заявлял, что он двигаться не умеет. Наемник ужом вертелся на стене, лихо отмахиваясь от пытающихся справиться с ним стрельцов. Двоих он вывел из строя на глазах у Семена, по счастью, только ранив. Скольких же успел положить до того, не хотелось даже гадать, но явно многих – вертеть клинками наемник был мастером.

Однако здесь и сейчас одиночка с холодным оружием был обречен. Защелкали курки – народ взводил пистолеты. От свинца не спасут и доспехи, а на этом был лишь все тот же черный, изрядно рваный камзол. Вот только у Семена имелись на ситуацию другие планы.

– Отставить! – рявкнул он. Негромко, но все услышали. Начали оборачиваться удивленно, однако перечить не стали. Все же их лихая четверка за эти дни успела примелькаться, и дрались они на самых опасных участках. Местные воспринимали их как своих, причем авторитетных. Сейчас это оказалось весьма кстати.

Семен протолкался вперед, остановился в десятке шагов от наемника. Тот смотрел загнанно, однако дышал ровно – ухитрился сберечь дыхалку даже в такой ситуации. Ну что же, тем лучше.

– Узнаешь меня? Вижу, узнаешь. Помнится, ты сказал, что я двигаюсь неправильно. Вот и проверим, кто как двигается, здесь и сейчас. Положишь меня – уйдешь живым, и никто тебя пальцем не тронет.

– Ха, так я тебе и поверил.

– А у тебя выбор-то есть? – резонно поинтересовался Семен. Наемник в ответ только зубами скрипнул. – В общем, все слышали? Справится со мной – пускай уходит.

Народ глухо заворчал, показывая, что слышал, не согласен, но принимает его решение и посмотреть на бесплатное шоу готов хоть сейчас. Ну и ладушки.

Они сходились медленно, не торопясь. Наемник шел, чуть расставив руки, как и в тот раз со шпагой и кинжалом. Семен развернулся боком, левая рука с дагой больше для равновесия, чем для боя, зато площадь поражения раза в полтора меньше. Но главное не в этом. Здесь и сейчас он чувствовал себя в родной стихии.

Вырвавшись из плена, он много думал, почему все же проиграл ту схватку. Не потому, что у противника была лучшая техника фехтования либо он знал какие-то неизвестные приемы. Нет, все это ерунда, за четыре столетия техника фехтования многократно видоизменялась, но при этом непрерывно развивалась. И кто лучше фехтует, он не сомневался. Нет, противник его переиграл на том, что лучше контролировал пространство и грамотнее двигался. Когда Семена натаскивали, то его тренер говорил о том, что существовала куча стилей, основанных именно на сложном, математически выверенном маневре. Вроде испанской дестрезы или итальянских аналогов, которые впоследствии не удалось толком реконструировать. По всему выходило, что на специалиста по такой вот экзотике он и нарвался, ну и закономерно огреб. Вот только ситуация изменилась.

Сейчас не было вокруг чистого поля, да и пересеченной местности тоже не наблюдалось. Стена. От зубцов слева до пятиметрового обрыва справа едва-едва два с половиной метра. Не разгуляешься. И попрыгать, изображая акробата, тоже не получится. Здесь движение ограничивалось только линией вперед-назад, примерно так же, как на спортивной фехтовальной дорожке. И такому движению Семена учили в свое время качественно. Вот и посмотрим, чего стоит владеющий дестрезой, поставленный в такие условия.

Наемник ухмыльнулся и в стиле, словно бы заимствованном из посредственных американских боевиков, процедил:

– Ты дурак, парень. Ох, дурак…

– Ну, кто дурак – вскрытие покажет, – ответил Семен. Уж что-что, а ухмыляться он умел не хуже. – Ты лучше скажи, откуда нелегкая принесла? Из Испании?

– Из Франции. Но учился в том числе и в Испании. Виконт де'Гюссо, к вашим услугам.

На француза из тех, с кем Семену приходилось встречаться в своем времени, виконт походил мало. Высокий, белобрысый, с правильными чертами лица. Поставь рядом с теми, кого можно нынче встретить в Париже, и сразу поймешь: правы были те, кто утверждал, что Европа вырождается. Впрочем, неважно.

– Семен Говоров. Приступим?

– Стой! – лейтенант выскочил, как чертик из табакерки. – Ты чего, ошалел?

– Я совершенно нормален, – недовольным голосом отозвался Семен. – Не мешай, пожалуйста.

– Дурак, что ли, поединки устраивать?

– Есть такое понятие – дело чести.

Лейтенант открыл было рот, явно намереваясь сказать что-то нелицеприятное об умственных способностях Семена, однако тут же его захлопнул. Решил, видимо, не метать бисер перед неблагодарной свиньей, пропускающей слова умного человека мимо ушей. Вздохнув, он отошел на пару шагов назад, к толпе зрителей и обреченно махнул рукой:

– Начинайте. Но если тебя убьют, лучше не возвращайся.

– Не дождешься, – Семен раздраженно дернул плечом и шагнул к терпеливо замершему в ожидании французу. – Ну что, виконт, поехали?

Кончики шпаг скрестились осторожно и даже как-то деликатно, словно бы пробуя друг друга на вкус. Мелодично звякнула отлично закаленная сталь клинков