Обольщение миледи - Дениза Хэмптон

– В настоящий момент мы с леди Беатрис живем у него в доме.

Друзья Джоса ушам своим не поверили.

– Ты остановился в доме человека, с которым поклялся скрестить мечи?! – вскричал Рейф.

– Да, по его личному приглашению. Точнее, по его настоянию. И я хочу выяснить, что движет шерифом. Сожаление ли по поводу своей безответственности, послужившей причиной трагедии, или желание держать потенциального противника под надзором? – Он взглянул на Саймона и Хью. – Коронер даст мне имена и названия городов, где проживали купцы, подвергшиеся в последние годы грабежам. Когда я получу эти сведения, не сможете ли вы оба отправиться в ближайшее место, чтобы составить список похищенного?

Друзья кивком выразили согласие.

– Но скажи мне, – попросил Саймон, сгорая от любопытства, – что особенного ты видел в доме шерифа?

Джос торжествующе улыбнулся:

– Кровать, достойную самого короля. – Он взглянул на Алана. – Будешь находиться при дворе, Святоша, спроси кузена, не припомнит ли он, было ли года четыре назад оставлено завещание, в котором дю Омэ значился наследником. Управляющий шерифа и его дочь утверждают, что он унаследовал кровать от одного дальнего родственника.

Алан кивнул.

– Стивен, у меня есть задание и для тебя, если ты не против отправиться со Святошей ко двору.

Стивен весело улыбнулся, но тут же притворно поморщился:

– Просишь о невозможном. Ты же знаешь, какой из него компаньон.

Уголки рта Алана чуть дрогнули.

– Как и из тебя, дурачина. Ты только и умеешь, что бесконечно сыпать остротами да волочиться за каждой юбкой.

– Но что за жизнь без бабенки да без шутки? На что еще я гожусь? – возразил Стивен. – В этом и состоит смысл существования младшего сына – заставить отца сожалеть о его рождении.

Все развеселились. Даже Джос не сдержал улыбки.

– Так, какое у тебя ко мне поручение при дворе? – осведомился Стивен.

– Стань вместе с управляющим Хейдона моим представителем. Мартин в настоящий момент ищет преданных моему отцу вельмож в надежде заручиться их поддержкой, чтобы заставить нашего дорогого монарха согласиться с последней волей моего отца, изложенной на бумаге. Я очень рассчитываю на твое непревзойденное красноречие.

– И что я должен сказать благородным пэрам? – спросил Стивен уже серьезно.

– Постарайся убедить всех, что я – слуга нашего короля. Скажи, что бы ни случилось, какая бы ни нависла опасность, я буду выступать на стороне своего суверена. Но только в том случае, если наш венценосный господин почтит волю моего отца и сделает меня опекуном мачехи и младших сестер. – Произнести эти слова Джоса заставила вновь забрезжившая на горизонте надежда остаться в живых после смерти шерифа.

Друзья затаили дыхание. Уверенный, что король никогда не уважит волю Болдуина, Джос продолжил:

– Еще намекни, что если наш милостивый государь откажет мне и заберет половину Хейдона, я, возможно, присоединюсь к повстанцам. Правда-правда. С горя увлеку за собой своего вновь испеченного зятя, прихватив также половину всего богатства Хейдона и всю его армию.

– Отлично! – присвистнул Стивен, в то время как остальные выразили уверенность, что подобная угроза, несомненно, позволит Джосу получить то, о чем он просит.

Их уверенность немного утешила Джоса.

– Боже правый, не знаю, что бы я без вас делал. А не забыл ли я вам сказать, как рад видеть ваши родные лица?

– Так же, как и мы твое, – ответил Алан, хлопнув Джоса по спине. – А сейчас, Стивен, ступай вниз очаровывать дочку ювелира, чтобы мы могли наконец позавтракать и тронуться в путь, дабы исполнить поручения Джоса.

Тощий, совсем скелет, с перекошенными плечами, Томас Атгейт, привратник, охранявший двери королевского замка Набуэлла, встретил Элиан широкой улыбкой.

– Как отрадно видеть вас, госпожа.

– Спасибо, Томас, – ответила Элиан. Пригладив свободной рукой свой головной убор, состоявший из скромного полотняного шарфа, удерживаемого на месте кольцом из сплетенной в косу ткани, она присела в чопорном книксене.

Подол юбки ее лучшего зеленого платья, надетого поверх изысканного белого, подмел при этом площадку у входа.

От этого движения вьюк, переброшенный через ее плечо, сместился. Элиан резко выпрямилась, чтобы удержать поклажу на месте.

– Что привело вас к нам в обличье благородной дамы, но с узлом уличной торговки на спине?

– Раз ты спрашиваешь об этом, Томас, значит, голова у тебя стала совсем дырявой, – пошутила Элиан. – Что может привести меня к этой продуваемой всеми ветрами груде камней, кроме моего отца и взваленных на меня дел? Сегодня ему понадобились постельное белье и чистая туника, – пояснила она, снимая импровизированную сумку с плеча. В узле из простыни она несла свернутую одежду отца и постельное белье. – Что касается моего наряда, – Элиан взглянула на него лукаво, – разве я уже не шокировала этот город, когда два дня назад неслась по базарной площади в своем домашнем платье? Я подумала, что должна исправить ошибку и хотя бы раз появиться на людях, как и подобает дочери шерифа.

Томас рассмеялся:

– Вот и славно, госпожа. Пусть кумушки гадают, отчего она вчера – неряха, а сегодня – благородная дама.

Шаловливая улыбка, которой она одарила привратника, исчезла с ее губ, как только Элиан переступила порог зала замка. Для парадного вида у нее имелась куда более веская причина, чем умиротворение городских сплетниц. После встречи с отцом она собиралась нанести визит настоятельнице Герте.

Элиан молила Бога, чтобы святая мать согласилась ее принять. Нет, она молила Бога, чтобы другие монахини смогли убедить настоятельницу аннулировать запрет, наложенный на дю Омэ, и взять ее в монастырь хотя бы в качестве послушницы. Проснувшись в саду с воспоминаниями об объятиях Джоса, Элиан поняла, что нуждается в защите монастырских стен и чем быстрее, тем лучше. Нет, она нуждалась в божественном вмешательстве, в ангеле с разящим мечом, который спас бы ее от Джоса. Испытав прошлой ночью ни с чем не сравнимое удовольствие, она была уверена, что вновь согрешит с ним при первой же возможности.

Как всегда, в это время года в зале было многолюдно и шумно. А как же иначе, если столько народа собралось в надежде увидеться с ее отцом? Проталкиваясь между группами людей, Элиан добралась до кабинета отца. Перед закрытыми дверьми комнаты стоял сэр Гилберт, всем видом показывая, что ни один человек не потревожит сегодня утром покоя его господина. Тем лучше для нее. Она не имела ни малейшего желания встречаться с отцом, тем более сегодня. Ей не сносить головы, если ушей отца достигнет хотя бы намек на то, что произошло между ней и Джосом. С тех пор, как Пиппа и Агги обнаружили ее в садике, миновал час, но Элиан все еще бросала в дрожь мысль, что было бы, если бы Джос к этому моменту еще не ушел.