Письма смерти - Чжоу Хаохуэй

Сюн Юань сразу подхватил мысль начальника группы.

— Тогда я немедленно возьму людей, чтобы устроить засаду у гостиницы.

— Да, в холле тоже нужно поставить людей. Инь Цзянь, будешь помогать начальнику Сюну. — Отдав распоряжения своему помощнику, Хань Хао повернулся к Ло Фэю и Му Цзяньюнь. — А мы пойдем осматривать номер.

Сотрудник гостинцы, взяв карточку от входной двери, проводил их к номеру 614. Под дверным замком горела красная лампочка «Прошу не беспокоить». По словам сотрудника гостиницы, постоялец с момента заселения не позволил никому из персонала гостиницы войти в номер.

Еще одно очко в копилку подозрений. Сердце Хань Хао учащенно забилось, выдавая его нервное напряжение и азарт. Если этот человек действительно преступник, то даже в случае, если засада у гостиницы окажется напрасной, оставленный в номере чемодан точно даст полиции немало улик!

Воодушевленный этими мыслями, Хань Хао приказал сотруднику гостиницы отпереть номер.

Как только открылась дверь, из темной прихожей сразу потянуло крайне специфическим душком. Хотя этот запах был еле различим, от него всем стало не по себе. Неприятный аромат вызывал стойкие ассоциации с запахом смерти и протухшего мяса. Члены следственной группы невольно помрачнели и напряглись, Му Цзяньюнь даже прикрыла нос рукой. Сотрудник гостиницы недовольно пробурчал:

— Что такое он здесь оставил?

Ло Фэю и Хань Хао этот запах был прекрасно знаком. В некотором смысле он был действительно напрямую связан со смертью. Такой запах можно было услышать в морге. Если точнее, его издавало распространенное дезинфицирующее и бальзамирующее средство — формалин.

Хань Хао первым вошел в комнату, по дороге вставив ключ-карту в специальный «карманчик» на стене; вспыхнувшее освещение разогнало мрак. В комнате не было ни души. Оставленный постояльцем чемодан лежал на кровати, его крышка была откинута. Запах формалина шел именно оттуда.

У всех в груди шевельнулись нехорошие предчувствия. Обменявшись короткими взглядами, группа быстрым шагом зашла внутрь. Их взгляду предстали довольно странные предметы, лежащие в чемодане.

Там было около десятка пузатых стеклянных бутылок, какие еще используются в больницах для хранения различных образцов и тому подобного. Бутылки были заполнены жидкостью, в которой плавали разные по форме предметы.

По лицу Му Цзяньюнь пробежала судорога. Она остановилась на полшага позади мужчин и дрожащим голосом спросила:

— Что… что это?

Но ей никто не ответил.

На лице Хань Хао застыло крайне хмурое выражение. Он надел белые перчатки и взял одну из пузатых бутылок, чтобы подробно рассмотреть на свет.

— Это скальп! Твою мать, это же скальп! — вскрикнул Цзэн Жихуа, полностью выходя из образа полицейского, когда разглядел, что за предмет плавает внутри.

Да, это действительно был скальп — участок кожи со лба какого-то человека, на котором осталось несколько волосков. Из-за встряски жидкость внутри бутылки всколыхнулась, отчего скальп плавно закружился, словно только что разбуженный диковинный моллюск.

Му Цзяньюнь не выдержала и пулей вылетела из номера. Только в коридоре она снова смогла спокойно вдохнуть и немного прийти в себя.

Взгляд Ло Фэя на секунду задержался на скальпе, после чего переместился на белый листок, приклеенный к бутылке. Этот листок своим видом напоминал обычную этикетку, но с довольно длинной надписью.

Хань Хао очевидно тоже заметил надпись. Он повернул бутылку так, чтобы ее можно было прочитать. Надпись гласила:

«Извещение о вынесении смертного приговора

Осужденный: Линь Ган

Преступление: жестокое изнасилование в деревне Байцзямяо

Дата казни: 18 марта

Исполнитель: Eumenides»

Тот же почерк, копирующий стандартный шрифт написания иероглифов, еще одно «Извещение о вынесении смертного приговора». Поверх имени жертвы стояла жирная красная галочка. Все, кто раньше имел дело с судебными документами, прекрасно знали, что она означает.

— Жестокое изнасилование в деревне Байцзямяо? — пораженно произнес Цзэн Жихуа. Брови Хань Хао почти сошлись на переносице. Ло Фэй посмотрел на них в явной растерянности.

— Это одно из самых громких нераскрытых преступлений в провинции Сычуань на сегодняшний день, — пояснил Цзэн Жихуа. — Оно произошло в прошлом году. Я знаю подробности — все же именно я занимаюсь публикацией сводки расследований во внутренней сети Управления. Особой приметой преступника был шрам на левой стороне лба длиной пять сантиметров.

Словно в подтверждение слов Цзэн Жихуа, плавающий в бутылке скальп распрямился, являя взгляду присутствующих длинный шрам от пореза ножом. До полицейских внезапно дошло, что этот препарат был изготовлен не случайно и именно ради этого шрама.

— Хе, — издал Ло Фэй то ли смешок, то ли вздох. — Он не только помог полиции раскрыть дело, но и суду — привлечь преступника к ответственности.

От этого ироничного подтрунивания Ло Фэя, человека со стороны, настроение Хань Хао окончательно испортилось. Красная галочка кривой улыбкой маячила перед его глазами, словно насмехаясь над ним.

На руках Хань Хао вздулись вены от переполнявших его эмоций. Он вернул эту бутылку обратно в чемодан и вынул следующую. В ней плавал кусок кожи с груди человека, на котором была четко видна темно-серая татуировка в форме летучей мыши.

К этой бутылке, само собой, был также приклеен белый листок, на котором было написано:

«Извещение о вынесении смертного приговора

Осужденный: Чжао Эрдун

Преступление: грабеж и убийство в Восточном Юйшу

Дата казни: 11 мая

Исполнитель: Eumenides»

Точно такое же «Извещение о вынесении смертного приговора», точно такая же красная галочка — как знак, что приговор уже приведен в исполнение.

Разумеется, Хань Хао прекрасно знал об этом преступлении в Восточном Юйшу, как и о татуировке в форме летучей мыши. Он вместе со своими подчиненными провел немало бессонных ночей, пытаясь разыскать человека с такой татуировкой. Наконец-то Хань Хао увидел ее своими глазами, но сам не знал, как описать то, что он испытывал сейчас по этому поводу. Радость? Скорбь? Или гнев?

В мертвой тишине эти бутылки, наполненные до краев формалином, одна за другой вынимались из чемодана и после возвращались на свое место. Различные части тел, помещенные в них: пальцы, уши, носы — все несли отличительные приметы подозреваемых, которых так рьяно, но безуспешно разыскивала полиция. Члены следственной группы по очереди изучили содержимое каждой бутылки. На всех прилагаемых к ним надписях в виде «извещений о смертном приговоре» стояли красные галочки. Наконец Хань Хао извлек из чемодана последнюю бутылку. В нее была помещена половина языка, а на бумажке было написано: