Письма смерти - Чжоу Хаохуэй

«Извещение о вынесении смертного приговора

Осужденный: Пэн Гуанфу

Преступление: вооруженное ограбление винного магазина «Жисинь»

Дата казни: 25 октября

Исполнитель: Eumenides»

Прочитав эту надпись, единственную, на которой не было красной галочки, Хань Хао стиснул зубы, по его лицу пробежала короткая судорога. Увиденное явно задело начальника за живое.

Цзэн Жихуа тоже был слегка ошарашен. Он сперва порывался что-то сказать Хань Хао, но, увидев его выражение лица, проглотил уже готовые сорваться с языка слова.

Ло Фэй заметил их острую реакцию и бросил на Цзэн Жихуа косой взгляд, в котором читался немой вопрос. Тот лишь мотнул головой, показывая, что сейчас не лучшее время для объяснений.

Хань Хао медленно положил бутылку обратно в чемодан. Затем, с трудом совладав с бушующими эмоциями, вынул мобильный телефон и набрал Инь Цзяня:

— Снимите наружное оцепление, он сюда не вернется.

Ло Фэй горько усмехнулся про себя. Верно, этот тип изначально рассчитывал на их приход. В его номере полиция не сможет найти никаких других стоящих улик, кроме тех, которые он оставил намеренно.

Последующее развитие событий лишь подтвердило догадку Ло Фэя. Сотрудники экспертно-криминалистического подразделения произвели тщательный обыск гостиничного номера, но, кроме лежащего на кровати чемодана, не обнаружили никаких улик — ни отпечатков пальцев, ни даже крохотного волоска.

Тем не менее, найденный чемодан наделал столько шуму в Управлении, сколько не произвело даже недавнее убийство Чжэн Хаомина.

В чемодане было в общей сложности тринадцать бутылок, каждая из которых была «подписана» отдельным «Извещением о вынесении смертного приговора». Из них двенадцать уже были приведены в исполнение, а дата казни последнего была назначена на ближайшее время — если точнее, на двадцать пятое октября.

Тому обстоятельству, что тринадцать бутылок были вручены полиции словно унизительная подачка, было только одно объяснение: Эвмениды взломали полицейскую базу данных и, исходя из имеющихся там материалов, выбрали самые громкие нераскрытые дела. После этого убийца, опираясь лишь на собственные силы, разыскал и схватил этих преступников, в конечном счете исполнив приговор своим способом. Сделал ли он это, чтобы помочь полиции? Или чтобы посмеяться над ней? Или же чтобы таким необычным способом бросить ей вызов? Как бы то ни было, Эвмениды в крайне дерзкой манере продемонстрировали свою пугающую мощь и вопиющую наглость.

Если Ло Фэй и остальные сначала подходили к достоверности этих «извещений» с некоей долей скептицизма — приложенные к ним части тел все же не могли считаться абсолютно неопровержимыми доказательствами, — то другая находка, обнаруженная в чемодане, положила конец всем сомнениям.

Этой находкой оказался внешний жесткий диск. Ключевым элементом из всего, что на нем хранилось, был смонтированный видеоролик. Следственная группа в полном составе приступила к его просмотру.

Их взгляду предстало глухое, мрачное, полуразрушенное помещение. На переднем плане, точно по центру, стоял на коленях невысокий коренастый мужчина; руки и ноги его были связаны, на лице застыло выражение ужаса. На лбу слева белел шрам.

Спустя несколько секунд мужской голос за кадром спросил:

— Как тебя зовут?

Стоящий на коленях мужчина дрожащим голосом ответил:

— Линь… Ган.

— В прошлом году третьего августа было совершено жестокое изнасилование в деревне Байцзямяо. Какое отношение ты к этому имеешь?

Мужчина трусливо опустил голову.

— Это… это сделал я.

Голос за кадром звучал абсолютно бесстрастно, лишенный каких-либо человеческих эмоций:

— Какие особые приметы были у женщины, которую ты изнасиловал?

— На ее правой груди была бородавка… размером с кончик палочки для еды.

— Хорошо.

В кадре мелькнул чей-то силуэт. Было похоже, что невидимый зрителям мужчина переместился за спину Линь Гана, после чего перерезал связывающие того веревки.

Пленник принялся растирать ноющие запястья, на его лице проступила крайняя растерянность. Проследив за взглядом Линь Гана, можно было заключить, что загадочный мужчина снова сделал полукруг и оказался прямо перед ним. Мгновение спустя Линь Ган вытаращил глаза в диком испуге.

В кадре появилась рука, между двумя пальцами которой было зажато тонкое лезвие, блеснувшее в тусклом свете.

— Я дам тебе еще один шанс. — Бесстрастный голос за кадром наводил еще больший ужас, чем холодная сталь. — Вставай.

— Нет… — еще более срывающимся голосом, вперемешку со всхлипами, ответил Линь Ган и отчаянно замотал головой

Мужчина за кадром повторил:

— Встань.

Линь Гана пробила крупная дрожь. Он не только не поднялся с колен, но наоборот, весь сжался в комок.

Не видимый зрителю мужчина презрительно хмыкнул, и мгновение спустя в кадре сверкнуло тонкое лезвие. Линь Ган издал дикий, полный ужаса вопль. Он попытался вскинуть руки в желании защититься, но, не успев довести движение до середины, свалился на пол как подкошенный. Хотя тусклого света едва хватало, все же можно было разглядеть, как из его перерезанного горла потоком хлынула кровь.

* * *

Очевидно, этот фрагмент видеоролика проливал свет на реальные события, стоящие за сухими строчками «уведомления о вынесении смертного приговора» на первой бутылке. Описание пострадавшей женщины Линь Ганом подтверждало, что именно он совершил это преступление — оно содержало сведения сугубо личного характера, не известные даже ведущим это дело следователям.

Их противник, несомненно, очень хорошо это понимал. Все последующие фрагменты видеоролика были схожего содержания; на них был последовательно запечатлен процесс казни всех остальных преступников. Каждый фрагмент начинался с короткого диалога, построенного таким образом, что в ответах связанных мужчин содержалась закрытая информация о преступлениях, достаточная для доказательства их причастности.

В каждом фрагменте после короткого диалога по установлению личности преступников мужчина разрезал веревки, связывающие его жертвы. Каждый раз действо заканчивалось неизменной фразой: «Я дам тебе еще один шанс». Но ни одному из преступников не удалось воспользоваться этим шансом. Они даже и не пытались. Стоило их рукам и ногам вновь обрести свободу, как преступники, все без исключения, сжимались в комок, словно перепуганные воробьи, и покорно ждали своей участи.

Все эти двенадцать человек — насильники, грабители, убийцы — были закоренелыми уголовниками, на совести которых было немало страшных преступлений. Однако, оказавшись наедине с этим таинственным мужчиной, они вдруг становились абсолютно беспомощными и даже не пытались бороться за свою жизнь.