Загон - Евгений Прошкин
Шрифт:
Интервал:
– Что за рыбки?
– Пестренькие, по экрану плыли. Я сдуру нажал кнопку, они и того… Мне бы их назад…
– У тебя терминал?! – воскликнул профессор. – Андрей, ты… в «неотложке»?!
– Здоров я, здоров, – сказал Андрей.
Ему не терпелось побыстрее закончить этот нудный разговор. Он проклинал себя уже не столько за «девятку», сколько за следующие одиннадцать знаков. Если б он знал, как прервать сеанс связи, то давно бы оставил профессора наедине с его химерами. Но Андрей не знал. Сетевой терминал – это все-таки не монитор.
– Ты попал в «неотложку», – скорбно повторил Никита Николаевич.
– Да нет же! Что вы заладили?! Со мной все в порядке. Я у Сергея Сергеевича.
– Это тот, наставник? Это он тебе статус поднять собирался?
– Мне поднимать ничего не надо, – обиделся Андрей. – У меня и так…
– Так?.. И ты уже?.. Постой, Андрюшенька, секунду, – нервно залебезил профессор. – Секундочку, я тут включу…
– Нет у меня времени! Сейчас войдет кто-нибудь, а я с чужой вещью… некрасиво получится.
– Тогда вот что. Набери еще один номер.
– Где набирать-то?! – разозлился Андрей. – Здесь ваш лик. Все место занимает.
– Внизу, под активным окном… ну, под моим ликом, – пояснил он, – есть черная полоска, командная строка. Ты набирай, набирай, увидишь.
Никита Николаевич начал торопливо диктовать цифры вперемежку с буквами. Андрей, не в силах ослушаться старшего, тюкал по клавишам – ничегошеньки не понимал, молча называл себя дубиной, но продолжал тюкать. Длилось это вовсе не секунду, гораздо дольше. Когда Андрей уже готов был сорваться, профессор остановился и сказал:
– Все. Жми на «Ввод».
Андрей нажал. Экран потемнел, и по нему помчался столбец текста, такой быстрый и такой мелкий, что разобрать слов было невозможно.
– Никита Николаевич!.. – взвыл Андрей.
– Да, да, я здесь, – отозвалось из терминала. – Отлично, Андрюшенька.
– Какой там «отлично»?! Я думал, мы выключаем все!
– Выключим, обязательно выключим. Еще немножко, и…
Что-то заставило Андрея насторожиться, и за мгновение до того, как двери открылись, он панически захлопнул чемоданчик.
В комнату вошел Вадик, бодрый и свежий. За ним появился Сергей Сергеевич.
– Садись, не стесняйся, – сказал он. Андрей, освобождая место, сдвинулся подальше от терминала.
– Когда ты протрезветь успел? – спросил он.
– У них тут таблетки, – ответил Вадик, усаживаясь. – Съел, и все сгорело.
Он задумчиво погладил пластмассовый угол терминала и, не выдержав соблазна, заглянул под крышку. Андрей с облегчением вздохнул – по экрану опять плыла стая рыбок.
– Смелее, – поддержал Сергей Сергеевич. – Привыкай к технике, в городе она повсюду.
– Сколько нас, таких? – спросил Андрей. – Остальных тоже просвещают?.. Или посвящают?
– Сообразно способностям.
– Сергей Сергеевич мои картины видел, – пояснил Вадик.
– А ты, Андрей, их видел? – поинтересовался наставник.
– Конечно. Но я не разбираюсь. А вы-то когда успели?
– Успел, успел.
– Да, а как твой Мурзик поживает? – спросил Вадик.
– Помер он. Если б ты мне дал краски… Ладно, уже поздно.
Сергей Сергеевич, не глядя на терминал, отключил его от Сети, и Андрей окончательно успокоился.
– Сейчас посмотрим кое-что, – сказал наставник, взмахивая штекером от монитора. – Кое-что познавательное. Про живопись. Специально для тех, кто не разбирается.
Андрей смутился и бестолково потрогал пустой стакан. Вадик глянул на него с превосходством, но говорить ничего не стал.
Сергей Сергеевич откинул одну из стенных панелей и чем-то там пискнул – снаружи на окнах начали опускаться металлические жалюзи. Комната постепенно погружалась в сумерки.
– Как в кинотеатре, а? – благоговейно шепнул Вадик.
Андрей промолчал. Он обратил внимание, что двери тоже перекрываются, и это ему не понравилось.
Когда в комнате воцарилась кромешная тьма, перед диваном загорелся большой экран. В центре монитора сиял белый ромб кровати – вероятно, камера висела под самым потолком, в углу. Из динамика доносились парные хрипы, но людей в кадре не было. Справа на миг показалась и исчезла пятка, мужская или женская – не разобрать.
Хрип неожиданно прекратился, и мужчина что-то недовольно пробубнил, Голос принадлежал Вадику. Андрей услышал, как Вадик – не на экране, а тот, что рядом, – сопит и ерзает.
– Бля! – сказал Вадик. Тот, что на экране.
– Ничего, мне и так хорошо, – ответила женщина, и, не вставая с пола, заползла на постель. Это была рыжая Лена.
Она улеглась на спину и раскидала руки-ноги по сторонам.
Андрей задумался, нужно ли ему смотреть дальше, и решил все же посмотреть.
У кровати возникло худое тело Вадика и рухнуло возле женщины.
Андрей и не предполагал, что два голых человека, не занимающихся любовью, выглядят еще похабней. Он чувствовал, как у него горят щеки, – не исключено, их с Гертрудой тоже снимали.
– У тебя странные символы, – томно произнесла Лена.
– Чё? – сказал Вадик.
Звук был записан потрясающе. Казалось, микрофоны стояли прямо в кровати.
– Я про картины твои. Символика необычная. Но доступная. Почему раньше никто к этому языку не пришел?
– А… Да, это у меня есть, – отозвался Вадик и, приподняв бок, почесал ягодицу.
– Только я идею не улавливаю, – Лена словно вспомнила, что из угла на нее таращится объектив, и лениво прикрылась. – Язык понятен, а сверхидея не расшифровывается.
Разговор в постели про символический язык и сверхидею Андрея немного забавлял. Но – лишь немного. Он все не мог выбросить из головы металлические ставни на дверях.
– Так чего ты хотел добиться? – спросила Лена.
– Да ничего особенного… – сказал Вадик. – Чтоб, допустим, посмотрел человек на картину – и пошел, повесился. Или вены вскрыл.
– Это шутка?
– Нет, конечно.
– Ну и что? Повесился, а потом?
– Да ничего… – повторил он. – Потом другой посмотрит и тоже вены вскроет.
– А цель?
– Цель?.. О-о-о! Цель у меня глобальная.
– Догадалась… Ну, а когда все умрут? Что будет?
– Тогда и я вскроюсь, – спокойно сказал Вадик.
– А смелости хватит?
Он оторвал от простыни левую руку, Андрей сначала подумал – чтобы обнять Лену, но Вадик надолго задержал предплечье у ее лица.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!