Загон - Евгений Прошкин
Шрифт:
Интервал:
– Попался? – радостно крикнула девушка. – Иди сюда, чего тебе на линейке делать? Я довезу.
Первым желанием Андрея было отказаться, однако он понял, что уже ничего не изменишь. Он мог бы сочинить какую-нибудь историю – например, что ходил на конвертер из любопытства, но это уронило бы его достоинство еще ниже. К чему валять дурака? Надо подойти и признаться: «да, я чер». Авось небо на землю не упадет… Признаться и проехаться в шикарном автомобиле, если уж предлагают. Хоть раз в жизни.
Он перебрался через железнодорожные пути и пошел к машине – сначала робко, но с каждым шагом все смелее и смелее. Когда нечего терять, нечего и бояться. Останавливаясь у открытой дверцы, Андрей уже улыбался.
– Как ты меня нашла? – спросил он. – Вадик растрепал? Товарищ, называется…
– С Вадиком твоим я не общалась. Он у Ленки лежит.
– Пьяный?
– Голый… Что же ты мне наврал? – сказала Гертруда, впрочем, вполне дружелюбно.
– Про то, что я чер? Вернее, что не чер…
– Про то, что в Гамбурге живешь. Ладно, садись.
Операторы с конвертера уже зашли на перрон и ошеломленно замерли – девушка, автомобиль и Андрей никак не увязывались. Был среди них и сменившийся Новиков. Андрей помахал ему рукой и, обойдя машину, утонул в спинках-подушках-подлокотниках.
Гертруда поправила прическу и, прежде чем вернуться взглядом к дороге, рванула вперед. Где-то у самого уха взвизгнули колеса, и машина, оставив позади тучу оранжевой пыли, вылетела на среднюю полосу.
За рулем Гертруда держалась еще лучше, чем в постели. Андрею стало интересно, какое из этих удовольствий она попробовала раньше. Ответить определенно он не смог, зато окончательно понял, что автобус Гертруде без надобности.
– Откуда ты знаешь, где я работаю? – спросил Андрей.
– Я все про тебя знаю, – ласково произнесла она. – Я даже знала длину твоего члена – еще до того, как ты разделся.
Андрей озадаченно помолчал.
– И что скажешь? – выдавил он.
– Что? А, ты об этом… Не надо цинизма. Я в медицинском смысле.
– Ну и куда мы едем?
– Только не в Гамбург, – усмехнулась она. – Ко мне, конечно.
– Я не хочу.
– Ой, не будь таким киселем! – капризно протянула Гертруда.
– В носках? – спросил Андрей.
– Что?..
– «Не будь киселем в носках». Ты это хотела сказать? Я все не мог вспомнить, где я твой голос слышал. Тогда, вечером. В кустах.
– Да, это была неудачная попытка, – спокойно сказала Гертруда.
– Меня ведь предупреждали…
– О чем же?
– Что появится незнакомка, и…
– Надеюсь, прекрасная? – вставила она.
– Да. Профессор был прав.
– Спасибо. И что дальше?
– Ничего. – Андрей испытующе посмотрел на Гертруду и невольно залюбовался ее профилем. – Ничего хорошего.
– Тебе удобно? – невпопад спросила она. – Сиденье удобное?
Андрей поворочался – упругие сегменты кресла неизменно оказывались на нужном месте.
– Мне не с чем сравнить.
– Можешь сравнить с пластиковым стулом в Бибиреве-6, – сказала Гертруда. – Ошибается твой профессор. Ничего хорошего у тебя не было раньше.
– А теперь пойдет не жизнь, а сметана, – догадался он. – Я выиграл в лотерею? Не помню, чтобы покупал билеты.
– Билетик тебе родители подарили – в тот момент, когда твой папа в твою маму… все, все, не буду. Я знаю, как трепетно черы относятся к родственникам. Неизвестно, правда, почему. Они вас помнят? Они о вас заботятся?
– Еще раз тронешь моих родственников, и у тебя на носу будет не одна горбинка, а две. Или все-таки одна, но большая.
Гертруда резко остановила машину и, положив локоть на спинку, повернулась к Андрею.
– Ты же культурный человек, гамлетов читаешь… Ты чего такой злой?
– Извини, – тихо сказал он. – У меня Барсик умер.
– Соболезную.
– А ты это умеешь?
– Уметь – не значит демонстрировать, верно? Надо быть менее проницаемым и не рисовать на лице все, что чувствуешь. Это первое, к чему тебе придется привыкнуть. В городе живут по-другому.
– Мне-то что? Я в блоке…
– В блок ты больше не вернешься.
– Это почему же?
– Потому, что ты не чер. Ты никогда не был чером, Белкин.
Автомобиль стоял у самой обочины. В сантиметре от окна качнулась потревоженная ветка, и на капот вспорхнула маленькая птичка с пестрым хвостом. За узкой лесопосадкой с лязгом пронеслась линейка…
Андрей все сидел, оцепенело глядя на переднюю панель. Странно, но радости он не испытывал.
Тридцать два года в окраинных блоках. Тридцать два года – продукты из гуманитарки, одежда из гуманитарки, электричество и вода по лимиту… Вся жизнь за счет государства. Бесплатная, никчемная, напрасная. Жизнь среди черов. Кто же он, если не чер?
– Продолжай про билетик, – попросил Андрей. – Про счастливый.
Гертруда запустила ему пальцы в загривок и поцеловала в щеку.
– Ты когда-нибудь причесываешься?
– Когда стригусь, а что?
– Значит, пора подстричься. Кстати, и переодеться. Не будет же весь город изображать, что не замечает.
Она легонько тронула руль, и машина с заносом вылетела на дорогу.
– Тебя долго искали и очень долго проверяли, – сказала Гертруда. – Так что можешь не сомневаться.
– Я и не сомневаюсь…
– И не удивляешься?
– Учусь быть непроницаемым.
– А-а… Быстро учишься, молодец.
– Сколько же ты получаешь?
– Такие вопросы у нас не задают.
– Урок номер два, да? Понятно, – сказал Андрей. – Нет, мне интересно, сколько все это стоит. Квартира, машина. Платьица всякие красивые. Что надо делать, чтобы так жить? Кем я у вас буду работать? В центре освободилась вакансия дворника?
– Работать ты не будешь, у тебя для этого слишком высокий статус. Работать приходится таким, как я. У кого от двухсот до тысячи баллов.
– Соболезную! – театрально развел руками Андрей. – У меня-то и подавно – семьдесят пять.
– Гораздо больше, – возразила она. – Немногие могут похвастаться таким интеллектом.
Андрей засмотрелся на приближающийся город и не сразу уловил смысл сказанного.
– О чем ты?.. – молвил он, не решаясь повернуться к Гертруде. – У меня семьдесят пять, даже для конвертера маловато.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!